Фредерик Форсайт - День Шакала
Оказалось, что в гипсе поневоле приходится хромать, так что и притворяться не нужно. Спустившись по лестнице, он с облегчением заметил, что неопрятный и заспанный дежурный больше не сидит за конторкой, а удалился в заднюю комнатку - пристроился там пообедать; однако застекленная матовая дверь комнатки, выходившая прямиком к конторке, была распахнута.
Шакал бросил взгляд на входную дверь, убедился, что с улицы никто не идет, половчее прижал саквояж под мышкой, опустился на четвереньки и быстро, бесшумно перебежал по кафельному полу. Из-за летней жары парадная дверь была открыта, и Шакал выпрямился вне поля зрения дежурного на верхней из трех наружных ступенек.
Он кое-как прохромал вниз по ступенькам и по тротуару до перекрестка. Через полминуты его подхватило такси, и он покатил обратно в аэропорт.
С паспортом в руке он появился у столика «Алиталии». Девушка за конторкой улыбнулась ему.
- У вас тут должен быть билет на Милан, заказан два дня назад, фамилия Дугган, - сказал он.
Она проверила списки пассажиров дневного рейса на Милан. Самолет отлетал через полтора часа.
- Да, конечно, - засияла она. - Мейстер Дугган. Билет заказан, но еще не оплачен. Желаете оплатить?
Шакал снова расчелся наличными, получил билет и был уведомлен, что посадку объявят через час.
Все были к нему донельзя предупредительны. Ему помогли усесться в автобус и озабоченно следили, как он проковылял по трапу к дверце самолета. Миловидная итальянская стюардесса встретила его широчайшей улыбкой и устроила на удобном месте в среднем салоне, где сиденья расположены друг против друга.
- Здесь вашей ноге будет посвободнее, - заметила она.
Другие пассажиры, занимая места, старательно обходили ногу в гипсе, а Шакал откинул голову и мужественно улыбался.
В четверть пятого лайнер был на взлетной полосе, ивскоре Шакал уже летел на юг, к Милану.
Главный инспектор Брин Томас вышел из кабинета уполномоченного около трех в преотвратительном настроении. Мало того, что лето, как назло, выдалось на редкость холодное, а тут еще на него навалили новое задание и испортили ему весь день.
Он позвонил двум инспекторам, которые у него были заняты не слишком срочной работой, и велел им по своему примеру бросить все дела и явиться к нему в кабинет. Информировал он их более сжато, чем был информирован сам. Он ограничился сообщением о том, кого искать, но не сказал зачем. Подозрения французской полиции, будто некий тип взялся убить генерала де Голля, не имели никакого отношения к прочесыванию архивов и картотек Особого отдела Скотленд-Ярда.
Самолет Шакала приземлился в миланском аэропорту Линате в начале седьмого. Заботливая стюардесса свела англичанина по ступенькам на гудрон, девушка из группы обслуживания препроводила его в центральное здание аэровокзала. На таможне его приготовления - он переложил составные части винтовки из чемодана в менее подозрительное место - окупились сторицею. Проверка паспорта была формальностью, но, когда чемоданы из багажного отделения, подпрыгивая, проехали по конвейеру и улеглись на таможенную скамью, риск стал нешуточным.
Шакал подозвал носильщика, который выставил три чемодана рядком. Шакал присоединил к ним саквояж. Завидев, как он прохромал к скамье, один из таможенников подошел к нему.
- Синьор? Это весь ваш багаж?
- Ну да, три чемодана и этот саквояж.
- Ценностей, недозволенных вещей не везете?.
- Нет.
- Вы по делам, синьор?
- Нет, я приехал отдохнуть, но, пожалуй, заодно придется и подлечиться. Собираюсь поехать на север, на озера.
На таможенника это не произвело впечатления.
- Позвольте ваш паспорт, синьор.
Шакал протянул паспорт. Итальянец внимательно просмотрел его и молча протянул обратно.
- Откройте, пожалуйста, вот этот.
Он указал на один из трех чемоданов. Шакал достал кольцо с ключами, выбрал нужный и открыл чемодан. Носильщик положил его плашмя, чтоб было удобнее открывать. По счастью, это был чемодан с вещами мнимого датского пастора и американского студента. Порывшись в вещах, таможенник оставил без внимания темно-серый костюм, белье, белую рубашку, теннисные туфли, черные полуботинки, защитные очки и носки. Книга на датском языке тоже не заинтересовала его. На обложке было цветное фото Шартрского собора, а датское название, похожее на английское, в глаза не бросалось. Он не разглядел аккуратно зашитого шва в боковой подкладке и не нашел фальшивых документов. При серьезном обыске документы обнаружились бы, но таможенник по-обычному ворошил вещи: настоящий обыск начинается, если подвернется что-нибудь подозрительное. Разобранная снайперская винтовка находилась за метр от него, через конторку, но ему это было невдомек. Он закрыл чемодан и сделал Шакалу знак скова запереть его. Потом быстро расчеркнулся мелом на всех четырех вещах. С делом было покончено, и лицо итальянца расплылось в улыбке.
- Счастливо отдохнуть.
Носильщик пригнал такси, получил хорошие чаевые, и вскоре Шакал мчался в Милан. Он попросил доставить его на Центральный вокзал.
Там он снова подозвал носильщика и проковылял за ним к камере хранения. В такси переложил стальные ножницы из несессера в карман брюк. Он сдал в камеру хранения саквояж и два чемодана, оставив себе тот, где была французская шинель, а также вдосталь свободного места.
Отпустив носильщика, он заковылял в мужской туалет. В длинном ряду умывальных раковин по левую сторону от писсуаров была занята лишь одна. Он опустил чемодан на пол и принялся тщательно мыть руки. Когда туалет на секунду опустел, Шакал метнулся в кабинку и заперся.
Поставив ногу на сиденье унитаза, он минут десять бесшумно расковыривал гипс, пока тот не начал отваливаться, обнажая ватные тампоны, благодаря которым создавалось впечатление сломанной лодыжки, уложенной в гипс.
Дочиста облупив гипс на ноге, он снова надел шелковый носок и узкий кожаный мокасин, примотанный пониже икры. Затем собрал обломки гипса, клочья ваты и отправил их в унитаз. Воду пришлось спускать два раза.
Он пристроил чемодан на крышке бачка, разложил стальные трубки с винтовочными частями между складками шинели, и чемодан постепенно заполнился доверху. Потом он затянул внутренние ремни, чтобы содержимое не побрякивало, запер чемодан и выглянул из-за дверцы. Два человека стояли у раковин, и еще двое у писсуаров. Он вышел из кабинки, повернул к выходу и взбежал по ступенькам в главный вокзальный холл; вряд ли кто из бывших в туалете при всем желании успел бы его заметить.
Он не мог пойти обратно в камеру хранения целым и невредимым, только что выйдя оттуда калекой, и поэтому подозвал носильщика, объяснил ему, что торопится и хочет как можно быстрее обменять валюту, получить багаж и найти такси. Багажную квитанцию он сунул в руку носильщику вместе с тысячей лир, указав ему на камеру хранения. Он знаками объяснил, что пойдет к стойке обмена валюты менять свои английские фунты на лиры.
Итальянец радостно кивнул и отправился за багажом. Шакал обменял свои последние двадцать фунтов на итальянскую валюту, и в этот момент подоспел носильщик с вещами. Через две минуты Шакал был уже в такси, которое неслось в обгон прочих машин через площадь Герцога д'Аоста к отелю «Континенталь».
У приемного окошечка в роскошном парадном холле он сказал дежурному:
- У вас должен быть забронирован для меня номер. Фамилия - Дугган. Заказан по телефону из Лондона два дня назад.
К восьми Шакал не спеша побрился и принял душ у себя в номере. Впереди были коктейль, обед - и скорее в постель, потому что завтра, тринадцатого августа, предстоит тяжелый день.
13
- Ничего.
В кабинете Брина Томаса молодой инспектор захлопнул последнюю папку и перевел взгляд на шефа.
Его коллега закончил проверку с тем же результатом. Томас досмотрел свою долю минут пять назад; теперь он стоял у окна и глядел на огни машин, проносившихся в сумерках.
Голова его болела от табачного дыма и оттого, что приходилось весь вечер звонить и отвечать на звонки: уточнять данные на разных сомнительных лиц, зарегистрированных в отчетах и картотеках. Все было без толку. Либо человек на виду, либо за убийство французского президента явно не возьмется.
- Ладно, значит, на том и порешим, - твердо сказал он, повернувшись от окна. - Мы сделали все, что могли, и по нашим данным нет ни одной годной кандидатуры.
Молодые помощники собрали папки с материалами и направились к двери. Оба они были семейные, а один со дня на день ожидал рождения первенца. Он торопливо вышел, а другой задержался.
- Шеф, мне тут за проверкой пришла в голову одна мысль. Если среди англичан есть такой человек, то в Англии-то он как раз и не станет орудовать. Надо же ему где-нибудь иметь базу. Прибежище, что ли, место, куда вернуться. В своей-то стране такой человек, пожалуй, будет добропорядочным гражданином.
