Роберт Ладлэм - Уик-энд
— Вот тут, — показала Джинни.
Таннер опустился на колени и увидел стебель. Он был не помят, а надломлен.
— Должно быть, тут бегали ребята. — Он приподнял сломанный стебелек и осторожно положил его на землю. — Завтра я им займусь.
Он встал. Джинни, стоявшая вплотную к нему, взяла его за руку. Он обратил внимание, что из дома их не видно.
— Это я сломала его.
— Почему?
— Я хотела поговорить с тобой. Наедине.
Она расстегнула несколько пуговичек блузки. Таннер увидел ложбинку меж ее высоких грудей. Не пьяна ли она, подумал он. Но Джинни никогда не переходила известных пределов, и если даже она и делала это, то втайне от всех.
— О чем ты хотела поговорить?
— О Дике и еще кое о чем. Я прошу прощения за него. Он стал ужасно… грубым, когда волнуется.
— Он был груб? Взволнован? Я ничего не заметил.
— Да заметил, конечно. Я следила за вашим спором.
— Ты ошибаешься.
— Не думаю.
— Давай займемся бассейном.
— Минутку. — Джинни тихо рассмеялась. — Надеюсь, я не пугаю тебя?
— Мои друзья не могут пугать меня, — сказал Таннер, улыбаясь.
— Мы знаем друг о друге довольно много.
Джинни стояла к нему вплотную, лицом к лицу, и Таннер видел ее глаза и закушенную губу. Неужели пришла та секунда, показалось ему, когда может свершиться невероятное? В таком случае, он должен помочь ей.
— Мне всегда казалось, что мы знаем друг о друге почти все. Во всяком случае, я так думал. Но порой мне приходит в голову — так ли это?
— Тебя тянет… физически тянет ко мне. И ты знаешь об этом.
— Нет, — удивившись, ответил Таннер.
— Пусть тебя это не пугает. Я ни за что на свете не причиню Эллис каких-то страданий. И я не думаю, что это накладывает на тебя какие-то обязательства…
— Никому не запрещено фантазировать.
— Ты не хочешь мне ответить прямо.
— Что ответить?
— Говорю тебе, что не требую от тебя никаких обязательств.
— Я всего лишь живое существо. Какие-то обязательства я готов выполнить, от каких-то откажусь…
— Я тоже живая. Можно, я поцелую тебя? Хоть один поцелуй я заслужила.
Джинни закинула руки на шею изумленного Таннера и прижалась к нему губами, приоткрыв рот. Таннер видел, что она старается возбудить его, прилагая для этого все силы. Он ничего не понимал. Если она в самом деле хотела того, на что намекала, тут просто негде было этим заниматься.
Наконец он все понял. Она намекала на то, что связь у них может возникнуть в дальнейшем. Это она имела в виду.
— О, Джонни! О, Господи, Джонни!
— Ладно, Джинни. Хорошо. Не… — «Может, она в самом деле перебрала? — подумал Таннер. — И вчера она вела себя как полная дурочка». — Поговорим попозже.
Джинни слегка отстранилась от него, откинув голову.
— Конечно, мы поговорим попозже… Джонни. Кто такой Блэкстоун?
— Блэкстоун?
— Прошу тебя! Я должна знать! Ничего не изменится, я обещаю тебе! Кто такой Блэкстоун?
Таннер взял ее за плечи и развернул лицом к себе.
Она плакала.
— Я не знаю никакого Блэкстоуна.
— Перестань! — шепотом выкрикнула она. — Прошу тебя, ради Бога, не говори так! Скажи Блэкстоуну, чтобы он прекратил!
— Это Дик послал тебя?
— Он скорее убил бы меня, — тихо ответила она.
— Давай-ка поставим все на свои места. Ты предлагаешь мне…
— Все, что захочешь. Только чтобы его оставили в покое… Мой муж хороший человек. Очень, очень достойный. Он всегда был тебе хорошим другом! Прошу тебя, не причиняй ему зла!
— Ты любишь его?
— Больше жизни. Так что, прошу тебя, не причиняй ему зла. И скажи Блэкстоуну, чтобы он прекратил!
Резко повернувшись, она убежала в дом.
Он хотел было последовать за Джинни и успокоить ее, но призрак «Омеги» остановил его. Он попытался размышлять: если Джинни столь явно, как настоящая шлюха, предлагает себя, то она способна и на гораздо более опасные вещи.
Но Джинни никогда не была шлюхой. Беспечной — возможно, порой она не без юмора могла быть довольно откровенной в интимной сфере, но ни Таннеру, ни кому-то другому из их общих знакомых не приходило в голову, что она сумеет разделить свою постель с кем-то, кроме Дика. Нет, она не такая.
Разве что она решилась вести себя как шлюха по заданию «Омеги»?
Из дома опять донесся натужный смех. Таннер услышал увертюру к скрипичному концерту «Амаполы». Встав на колени, он вытащил из воды термометр.
Внезапно он почувствовал, что не один тут. В нескольких футах от него в траве стояла Лейла Остерман. То ли она бесшумно вышла из дома, то ли он был слишком занят, чтобы услышать скрип двери на кухню и звук ее шагов.
— О, привет. Ты напугала меня.
— Я думала, тебе помогает Джинни.
— Она… Она просыпала немного хлорки на юбку… Смотри, температура поднялась до восьмидесяти трех. Джой скажет, что вода слишком теплая.
— Если он вообще что-нибудь скажет…
— Я понимаю, что ты имеешь в виду. — Таннер, улыбаясь, поднялся на ноги. — Но Джой не алкоголик.
— Он пытается стать им.
— Лейла, как получилось, что вы с Берни приехали несколько дней назад и никому не дали об этом знать?
— Он не говорил тебе? — Лейла помедлила, явно недовольная, что ей придется давать объяснение.
— Нет. Ни слова.
— Ему надо было оглядеться. У него были разные встречи, ленчи.
— Что он искал?
— Ох, да самые разные идеи и проекты. Ты же знаешь Берни: он вечно в поиске. Он никак не может забыть, что однажды «Нью-Йорк таймс» назвала его «восхитительным»… или «проницательным», я уж и не помню. К сожалению, он падок на такие высокие оценки.
— Не в пример мне.
— Он хотел бы найти какую-нибудь классную серию; понимаешь, типа старого «Дилижанса». В агентствах ходят разговоры, что требуется более высокое качество.
— Неужто? Я ничего не слышал.
— Ты работаешь в области информации, а у него — программы.
Таннер вытащил пачку сигарет и предложил одну Лейле. Когда она закурила, по выражению ее глаз он увидел, как она напряженна и сосредоточенна.
— Берни уже зарекомендовал себя. Вы с ним организовали агентство, которое принесло вам кучу денег. И с ним удобно работать — он умеет быть чертовски убедителен.
— Боюсь, что тут требуется больше, чем просто умение убеждать, — сказала Лейла. — Тем более если хочешь работать на процентах в области культуры, которая теперь почти не приносит доходов… Нет, тут требуется чье-то влияние. И очень сильное влияние, чтобы люди с деньгами чем-то заинтересовались. — Лейла, избегая взгляда Таннера, глубоко затянулась.
— Он способен на это?
— Может статься. Слово Берни весит больше, чем какого-либо другого писателя на всем побережье. У него есть «имя», как говорят… И поверь мне, к нему прислушиваются даже в Нью-Йорке.
Таннер почувствовал, что ему не хочется больше разговаривать. Это требовало от него слишком больших усилий. Лейла выложила ему достаточно много, но так ничего толком и не сказала, подумал он. Она говорила обо всем, но ни словом не намекнула на «Омегу». Конечно, Берни собирается заниматься тем, чем ему хочется. Берни в высшей степени умеет заставлять людей менять свою точку зрения, принимать совершенно иные, чем поначалу, решения. Или же это умеет делать «Омега», а он как часть ее — часть их всех.
— Да, — мягко сказал он, — я верю твоим словам — большой человек.
Они молча постояли несколько секунд, а потом Лейла резко спросила:
— Ты удовлетворен?
— Что?
— Я спросила, удовлетворен ли ты? Ты только что задавал мне вопросы, как коп. Если хочешь, тебе не хватало только протокола. Мы были в парикмахерской, в учреждениях, в магазинах — я не сомневаюсь, что каждое посещение отмечалось.
— О чем ты говоришь?..
— Ты отлично знаешь, о чем! И если ты еще ничего не понял, должна сказать тебе, что сегодня не очень приятная вечеринка. Мы все ведем себя так, словно никогда раньше не встречались и нас весьма смущают наши новые знакомые.
— Ко мне это не имеет отношения. Может быть, все дело в тебе.
— Почему? — Лейла сделала шаг назад. Таннеру показалось, что она растерялась, но он не слишком доверял своим ощущениям. — Почему? В чем дело, Джон?
— Может, ты расскажешь мне?
— Господи милостивый, вы с ним так похожи! Разве не так? Ты так похож на Берни.
— Нет. Я ни на кого не похож.
— Джон, да послушай же меня! Берни жизнь свою отдаст за тебя! Разве ты не знаешь?
Лейла Остерман швырнула сигарету на землю и ушла.
Когда Таннер притащил в гараж ведро с хлоркой, Эллис тоже вышла наружу в компании Берни Остермана. Джон попытался понять, сказала ли ему что-нибудь Лейла. Скорее всего нет. Его жена и Берни просто хотели узнать у него, где стоит сода-виски, и сообщить, что все уже в купальных костюмах.
