Роберт Ладлэм - Уик-энд
— Я пытался. Я даже звонил в Лонг-Айленд. Кажется, в Систербей.
— Вот черт! Какая дикость! Ты или Эллис должны были все передать Джинни. И не сомневайся, я бы удрал с конференции.
— Теперь это позади. Вот твоя выпивка. — Тремьян поднял стакан к губам.
— Но нельзя же пустить это дело на самотек. Жаль, что ты не связался со мной сразу. Так что за совет тебе нужен?
Таннер был не готов ответить на этот вопрос и лишь тупо уставился на него.
— Я… Мне не понравилось, как полиция взялась за дело.
— Полиция? Этот толстомордый Маккалиф?
— Я не говорил с капитаном Маккалифом.
— Ты оставил заявление?
— Да… Да, оставил. Дженкинсу и Макдермотту.
— А куда, черт побери, провалился этот старый законник?
— Не знаю. Его здесь не было.
— О’кей, значит, Мака здесь не было. Ты говоришь, что делом занимались Дженкинс и Макдермотт. Эллис сказала мне, что именно они разыскали тебя…
— Да. И я был жутко зол.
— Почему?
— Ну, как ты думаешь — почему? Мне не понравилось, как они взялись за дело. По крайней мере, тогда. Сейчас я уже остыл. А когда я пытался созвониться с тобой, злоба буквально душила меня.
— Что ты имеешь в виду? Полицмены проявили небрежность? Были как-то ущемлены твои права? Что именно?
— Да не знаю, Дик! Я просто был в панике, вот и все. А в таком состоянии нужен адвокат.
— Я не адвокат. Дай-ка выпить.
Тремьян поймал взгляд Таннера. Тот мигнул, как заигравшийся мальчишка.
— Но теперь все позади. Идем в дом.
— Может, нам придется попозже поговорить подробнее. Вероятно, выявятся какие-то детали, которых я пока не знаю.
Таннер пожал плечами, понимая, что позже Дику вряд ли захочется говорить с ним. Тремьян был явно напуган, и в этом состоянии не сработал его профессиональный инстинкт — все воспринимать критически. Когда они выходили из кухни, у Таннера было ощущение, что Тремьян сказал правду хотя бы об одной детали той среды. Его здесь не было.
Но знал ли он, кто тут был?
Было уже шесть, но Кардоне так пока и не появились. Никто не задавал вопросов по этому поводу; время летело быстро, и если кого-то и волновало отсутствие третьей пары, он умело это скрывал. Через десять минут, посмотрев в окно, Таннер увидел, что мимо дома медленно проезжает машина. Это было такси Сэддл-Уолли, и лучи заходящего солнца отражались на эмалевой глади кузова. В заднем окне машины он вдруг увидел лицо Джоя Кардоне. Тот хотел убедиться, что все гости на месте.
Через сорок пять минут к дому подрулил их черный «кадиллак». Когда они вошли в гостиную, было видно, что Джой уже немного выпил. Это бросалось в глаза, потому что Кардоне, как правило, не злоупотреблял выпивкой. А сейчас он говорил несколько громче, чем обычно.
— Берни! Лейла! Приветствую вас в сердце восточной цивилизации!
Бетти Кардоне, высокая и стройная, типичная «Бетти из англиканского прихода», с тем же энтузиазмом, что и ее муж, по очереди обнялась со всеми присутствующими.
— Бетти, ты восхитительно выглядишь! — сказала Лейла. — А Джой, Боже мой, Джой! Ну каким образом человек может быть таким здоровенным?.. Берни пристроил гимнастический зал, но ты посмотри, что мне досталось!
— Не обижай моего Берни! — сказал Джой, обнимая Остермана за плечи.
— Вот ты ей все и объясни, Джой. — Берни повернулся к жене Кардоне и спросил, как поживают дети.
Таннер, направившись на кухню, столкнулся в холле с Эллис. Она несла блюдо с тарталетками.
— Все готово. Можем сесть за стол, как только захотим, так что я немного передохну. Принеси мне выпить, хорошо, дорогой?
— Конечно. Приехали Джой с Бетти.
Эллис засмеялась.
— Так я и думала… В чем дело, дорогой? Ты как-то странно выглядишь.
— Нет, ничего. Просто чуть погодя мне надо бы позвонить на студию…
Эллис посмотрела на мужа.
— Прошу тебя… Теперь все собрались. Наши лучшие друзья. И давай будем веселиться. И я прошу тебя, Джонни, давай забудем о среде.
Таннер перегнулся через поднос и поцеловал ее.
— Ты все излишне драматизируешь, — сказал он, вспомнив предостережение Фассета. — Мне в самом деле надо звякнуть на студию.
Оказавшись на кухне, Таннер опять подошел к окну. Было начало восьмого, и солнце уже опустилось за высокие вершины деревьев ближайшей рощи. Через лужайку заднего двора и бассейн протянулись тени. И в них притаились люди Фассета.
Это было самое главное.
Потому что, как сказала Эллис, теперь все собрались. Их лучшие друзья.
Кэрри, служивший приправой к дюжине других закусок, было коронным блюдом Эллис. Женщины наперебой задавали обычные вопросы, и Эллис, делясь кулинарными секретами, чувствовала себя на Высоте. Мужчины затеяли привычный спор о сравнительных достоинствах тех или иных бейсбольных команд, и между делом Берни рассказывал смешные и необычные истории о работе голливудского телевидения.
Пока женщины убирали посуду, Тремьяну представилась возможность задать Таннеру несколько вопросов относительно ограбления.
— Так что же, черт возьми, тут произошло в прошлую среду? Поделись с нами. Что-то мне не верится, что это было обыкновенное ограбление со взломом.
— Почему? — спросил Таннер.
— Да какое-то оно странное…
— Никто не пускает в ход одурманивающий газ, — добавил Кардоне. — Могут оглушить, заткнуть рот, выстрелить, в конце концов. Только не газ.
— Ценная мысль. Но я все же предпочитаю безвредный газ удару дубинкой или пуле.
— Джонни, — понизив голос, Остерман оглянулся в сторону столовой. Из кухни вышла Бетти и, начав собирать оставшиеся тарелки, улыбнулась им. Остерман улыбнулся в ответ. — Ты прикидывал, кто бы это мог быть? У тебя, наверное, немало врагов?
— Думаю, что в той или иной мере они есть у каждого.
— Я имею в виду тот материал по Сан-Диего…
Джой Кардоне внимательно взглянул на Остермана, ловя каждое его слово. В Сан-Диего орудовала мафия.
— Нет, насколько мне известно. Мои ребята копают в разных местах, но пока ничего, подобного Сан-Диего, им не попадалось. По крайней мере, я так не думаю. Большинство моих лучших работников в свободном поиске… Ты пытаешься связать происшествие в среду с какими-то моими рабочими делами?
— Разве тебе это не приходило в голову? — спросил Тремьян.
— Да нет, черт возьми! Я профессиональный журналист. Разве вы испытываете беспокойство, разбираясь с каким-нибудь казусным делом?
— Иногда бывает, — сказал Кардоне. — Я читал о том твоем шоу в прошлое воскресенье. — Кардоне расположился на диване рядом с Тремьяном. — У Ральфа Аштона много влиятельных друзей.
— Да ну, это безумие!
— Необязательно. — Кардоне с трудом выговорил последнее слово. — Я встречал его. Это довольно мстительная личность.
— Но он все же нормален, — вмешался Остерман. — Нет, об этом не может быть и речь.
— Что еще, кроме грабежа, могло тут быть? — Закурив, Таннер постарался охватить взглядом лица всех троих, что сидели перед ним.
— Потому что, черт побери, в этой краже есть что-то противоестественное! — воскликнул Кардоне.
— Ну? — Тремьян посмотрел на сидящего рядом с ним Кардоне. — Неужто ты такой специалист по ограблениям?
— Не больше, чем ты, советник, — отпарировал Джой.
2Уик-энд начался как-то натужно и неестественно; Эллис чувствовала это. Может, дело было в том, что голоса звучали громче, чем обычно, смех был более нарочитым.
Когда с появлением Берни и Лейлы начались расспросы о домашних делах, все успокоились довольно быстро. Разговоры о детях и их проделках, о службе, о жизненных перспективах — на это, как всегда, ушли первые несколько часов. Ее муж называл такое времяпрепровождение синдромом Остермана. Берни и Лейла буквально втягивали их в беседу, заставляя выкладывать все, что лежит на сердце.
Впрочем, никто по своей воле не касался щекотливых тем. Таких, которые можно обнаружить в прошлом у каждого, — если не считать, конечно, ужасного происшествия в среду днем.
С другой стороны, Эллис не переставала беспокоиться о своем муже, пытаясь понять, почему он тогда так заторопился домой из офиса, почему возбужден в последнее время, почему порой так странно ведет себя, но, может быть, это просто ей кажется?
Женщины присоединились к своим мужьям, и Эллис начала успокаиваться. Дети уже легли спать. Она ревниво слушала рассказы Бетти или Дженни об их горничных. Они могут позволить себе прислугу! А вот у нее никогда не было прислуги!
Горничные были у ее отца. Он называл их «последовательницами». «Последовательницы» убирали дом, готовили, ходили за покупками и…
Ее мать называла их «горничными».
Эллис постаралась выкинуть из головы все эти мысли и огляделась в поисках своего бокала с коктейлем. Склонившись над раковиной, она умылась холодной водой. В дверях кухни показался Джой Кардоне.
