Тарас Покровский - Наказание и преступление. Люстрация судей по-Харьковски
Если, например, полноценный человек увидит красивый, приятно пахнущий цветок, то в этом месте в итоге может родиться, например, хорошее настроение или позитивная эмоция. Но если увидит позже, как этот цветок растаптывают грубым ботинком, то в этом же месте от этого деяния могут рождаться и негативные чувства, которые очень ядовитые сами по себе и способны убивать своим ядом любые позитивные образования.
Вообщем, на первый взгляд ничего сложного, этакий инь-янь, но это только если разбираться в этом очень упрощенно, потому как на самом деле все гораздо сложнее, запутаннее, комплекснее и необъяснимее. Как именно это все рождается, или почему не рождается когда хочется, или когда наоборот, не хочется, а оно рождается, никто точно не знает. Так вот у Пули это самое место, наверное было, но не функционировало, оно было атрофировано.
Припоминается в обиходе фраза: «человек с искалеченной душой». Как правило это человек очень сильно и долго страдавший морально и физически, перенесший большое количество обид, огорчений, несправедливости, потерь и лишений… Все это можно сказать и о Пуле, но сказав, чувствуешь, что почти ничего не сказал. У него вид красивой девушки или красивого цветка не вызывали позитивных эмоций. Эта функция в таких случаях у него не срабатывала вообще. Вместо добрых, человеческих ощущений он чувствовал кратковременное, неприятное щимление в груди, и вибрацию выизженной пустоты в районе солнечного сплетения. И больше ничего… отравленная ядами пустота… А вид вредоносного ботинка у Пули генерировал энергию к его существованию на этой земле и к осуществлению единственной цели.
Пуля действительно напоминал себе терминатора, который тоже совершенно без эмоций имел своим существованием одну цель, а после ее достижения, когда мозг получит сигнал: «миссия выполнена», вероятно он выдаст команду: «конец существования»… Пуля не знал, что будет потом. Сейчас он мог предвидеть в своем будущем только какую-то туманно-черную пустоту, но это его совершенно не волновало. Главное, а вернее единственное из того, что было в списке жизненно важного у него на сегодняшний день — это та сама миссия, и ее выполнение.
И поэтому, привычно перетерпев вибрацию в груди, он вновь автоматически по установленному алгоритму переключился со своего образа счастливого прадедушки на реальную жизнь.
А в реальной жизни он уже подходил к нужному объекту. Осторожно осмотрелся вокруг — все было обычно и спокойно. Жилые дома сталинских построек практически в центре города, рядом самый большой проспект. Пробок на нем сегодня не было и по идее выходного дня не предвиделось. Пуля посмотрел в сторону, куда следовал его маршрут отхода. Уходить он собирался через дворы, здесь меньше видеокамер, на соседнюю сопряженную с проспектом улицу, где его ожидал автомобиль, оставленный им же, тремя часами ранее.
Сосредоточившись и прислушавшись к себе, он еще раз отсканировал свой организм, все было в полном порядке и подготовлено именно для сегодняшнего дня. Пуля был в идеальной физической форме в свои 43 года. Регулярные физические нагрузки и здоровый, аскетичный образ жизни дали свои результаты. Он не был суперменом, или натасканным физически бойцом, но развитая мышечная память со времен занятий им борьбой еще в юности, и частые теоретические и практические занятия боксом уже в зрелом возрасте, начиная с периода пребывания его в СИЗО, давали ему немалую возможность постоять за себя самостоятельно. Лишнего веса у него практически не было, и при его росте 181 см и весе 93 кг, он мог достаточно долго выдерживать кардионагрузку, а говоря проще, дыхалка у него была развита. Этой дисциплине и упражнениям на выдержку он уделял времени и сил больше всего.
И это все было задумано для достижения конкретной цели, той самой единственной миссии, которая была назначена на сегодня и на сейчас.
Наверное странно, но Пуля чувствовал почти праздничное настроение. Было такое ощущение, что он давно готовился к какому-то важному и праздничному событию всей своей жизни. Готовился, прикладывал все усилия, ограничивал себя во всем, что считал лишним для достижения желаемого, вообщем был одержим этим событием. И вот наконец этот момент настал. Наверное поэтому сейчас, непосредственно перед исполнением задачи его дыхание было немного учащенно небольшой долей адреналина в крови, как когда-то в детстве, перед выходом на сцену, когда он будучи в восьмидесятые годы еще пионером, торжественно читал патриотичные стихи под светом софитов о партии и Ленине в родном районном доме культуры им. Кирова на праздничные дни. Но как тогда, так и сейчас он чувствовал себя уверенно и комфортно, и точно знал, что стоит ему только начать делать то, к чему готовился, и волнение сразу пройдет, и вообще все будет хорошо.
Но сегодня хорошо не будет в любом случае, и все потому, что намерения у Пули были очень плохие. То, что он собирался сделать, прежде он никогда не делал, и будучи пионером, и позже будучи студентом, а еще позже успешным бизнесменом, гражданином, семьянином, ему и в голову не пришла бы даже на секунду мысль о том, что ему придется это сделать. И хотя сегодня его никто к этому поступку не принуждал, он уже не мог этого остановить.
Мысль об этом, а потом и решение на такую акцию у Пули пришли в голову далеко не сразу, не в один момент, и даже не в сто моментов. В течении долгого времени неравного противостояния со злом, в сопровождении бесконечного ряда обстоятельств, убивающих все доброе и живое в душе у Пули, из-за постоянного выжигания у него веры во что-то светлое, веры в то, что добро паритетно борется со злом уже не было, и поэтому у него вынашивался план помощи добру. Он рассудил, что с его позиции удар по империи зла, хоть маломальски весомый, необходимо наносить его же оружием, оружием зла, то есть обстоятельствами убивающими все…, и наличие здравого смысла, как и есть по законам зла, здесь не обязательно.
Да, как это не странно звучит, но Пуля пришел сегодня к этому дому помогать добру бороться со злом, он пришел совершить убийство, причем беспрецендентное, зла в котором, немеряно.
Наверняка кому-то такая тактика войны за добро, злом против зла, такая философия, покажется мягко говоря не логичной. Но у Пули не было сомнений ни на грамм в правильности своего выбора. Он миллион раз у себя в голове взвешивал всю ситуацию и перевзвешивал. Он миллион раз закидывал себя сомнениями контраргументами к своей затее, он миллион раз пытался себя отговорить от этого шага, и придумать что-то взамен, какой-то другой шаг…, но не находил, и все сомнения после этого миллион раз развеивались, а с каждым таким прояснением приходила более выраженная уверенность.
В итоге, в его осознании, его план действий приобрел железобетонную логику, и теперь он действительно напоминал пулю, выпущенную в цель безвозвратно, и летящую не задумываясь, ни об обоснованиях, ни о последствиях, по уже заданной траектории…
Выстрел сделан, и поэтому Пуля через минуту, никем не замеченный зайдет в один из подъездов, одного из домов, одного из городов Украины, а через сорок три минуты выйдет в другой верхней одежде с большой спортивной сумкой через плечо, в которой он будет уносить с собой четыре только что отсеченные им человеческие головы.
Глава І Салага
В то безоблачное время, в счастливые 80-е, в эпоху заката социализма жизнь была хоть и голодная, в смысле тотального дефицита продукции, но веселая и еще беззлобная.
В одной из средних школ районного центра еще тогда Ворошиловградской области, ныне Луганской, звание самого веселого преподавателя смело можно было отдать, как ни странно, учителю по такому серьезному предмету как НВП (Начальная военная подготовка). Это был веселый и добродушный мужик, хотя иногда будучи старшим прапорщиком в отставке, он включал строгость и дисциплину для профилактики и порядка, ведь все-таки изучали военную подготовку, где дисциплина на первом месте. И когда происходило нестандартное проишествие, я уже не говорю о чрезвычайных, Иван Григорьевич, так его звали, мог быть и жестким, а его воспитательные монологи, иногда, на некоторых, даже навеивали страх.
Так вот тогда у Ивана Григорьевича были жесткие требования и к форме одежды, учеников, пришедших на его урок. Юноши, кроме значков комсомола, если ты комсомолец, и пиджаков, обязательно должны были одевать галстуки. Злостное нарушение этого правила могло привести к написанию провинившимися пояснительной расписки. Вот однажды, став новобранцем, т. к. этот предмет преподавался только в двух последних учебных годах, не привыкнув еще к новым правилам нового преподавателя, на такую расписку нарвался и Паша Куля. Пришлось написать почему он забыл дома галстук, и что впредь этого не повториться, а в конце он, как обычно, поставил свою подпись: Куля П.М., где значилась фамилия и инициалы от имени Павел и отчества Михайлович.
