Леонид Млечин - "Хризантема" пока не расцвела
— Сильному?
— Медицинский эксперт определил, что смерть наступила очень быстро, убийца почти раздавил ей шею.
Таро было явно не по себе от того, что он увидел в квартире, и он пылал желанием немедленно отыскать виновного.
— В спальне что-то искали, ящики вывернуты, все на полу валяется.
— Деньги искали?
— Не похоже. В туалетном столике сбоку конверт с довольно крупной суммой, примерно…
— Может быть, не нашли?
— Мне кажется, не очень-то и старались. Вообще искали очень неумело. Я посмотрел, довольно много ценных вещей, во всяком случае, недешевых и компактных — как раз такими интересуются воры — на месте. Остается предположить, что здесь было что-то необыкновенно дорогое. И эта вещь удовлетворила преступника.
— Н-да, ну, пройдем дальше.
Таро двинулся вперед, объясняя:
— Из коридора двери в кухню, туалет, ванную и гостиную.
— Двухкомнатная квартира?
— Да. Из гостиной дверь в спальню.
Комура поочередно осмотрел ванную и кухню.
— Взгляни, Таро. Два халата.
— Ну, и что? Комура пояснил:
— Мужской и женский. А соседи говорят, что жила одна. Любопытно. Следует поинтересоваться, кто ходил к… Как ее фамилия? Все время забываю…
— Садзи.
— Я думаю, в ванне не так давно мылись. Пригнись и погляди внимательно: кафель на полу в разводах. Тот, кто мылся, не вытер пол. Трудно предположить, чтобы женщина, живущая одиноко, была столь неаккуратна. Соседи не сообщали, служанка есть?
— Нет.
— Тем более. Можно предположить, что некто мылся в ванне в отсутствие Садзи или после убийства. Иначе она вымыла бы ванную, а?
— Но кто?
— Это-то нам и предстоит выяснить.
Комура пошел на кухню. Таро не нашел там ничего интересного. Все чисто, убрано. На столе никакой посуды, только кувшин для сакэ.
— Полный, — заметил Таро. — Вероятно, подогрели, а выпить не успели. Что-то помешало.
— Или тот, для кого готовили, ушел. Или, наоборот, не пришел. Гадать трудно. Ладно, пошли, место убийства покажешь. Силуэт очертил?
— Как учили.
— Проходя по коридору, Комура вдруг остановился.
— А это что такое?
— Это маленькая кладовка. Там одно тряпье.
— Да? — Следователь открыл дверцу, оклеенную обоями и оттого сливающуюся со стеной. — Включи свет.
— Там нет электричества.
Таро не терпелось приступить к главному, и он недоумевал, зачем Комура тратит время на чепуху.
Сходи на кухню за спичками.
Пока Таро возился, Комура терпеливо ждал. Потом, чиркая спичками, полез в кладовку. Стажер раздраженно отвернулся. Следователь чем-то долго шуршал, стучал, кряхтел, чиркая спичками, и, наконец, вылез, держа в руках охапку какой-то грязной одежды.
— А вот этого я не ожидал.
Таро повернулся. Ничего особенного: выпачканные сапоги, куртка и синие брюки, тоже не самые чистые.
— Ничего себе аккуратная, — проворчал Таро, — этому барахлу место в химчистке.
Комура поскреб подошву сапога.
— А грязь-то свежая. Таро внезапно все понял.
— Вы думаете, это одежда преступника? Он убивает Садзи, потом переодевается, моется в ванной и уходит?
Следователь с сомнением посмотрел на своего подопечного.
— Подержи-ка.
Сунул стажеру в руки одежду, а сам измерил длину подошвы рулеткой, которую всегда носил с собой. Потом прикинул на себя куртку и брюки.
— Так. Запакуй все это и отвези экспертам. Они нашли какие-нибудь следы в квартире?
— Да, следов было много.
— Поезжай сейчас же и подготовь все. Попробуй выяснить что-нибудь о семье Садзи. Родители, братья, сестры и так далее. Понял? Я буду через час.
Одежда, которую он обнаружил в кладовке, насторожила следователя. Конечно, в принципе нет ничего удивительного, что там валялись какие-то грязные вещи, но долгий опыт работы в полиции выработал в Комура особое чутье. Найденные вещи резко контрастировали со всем стилем квартиры. Он еще не мог четко сформулировать, в чем это несоответствие, но подсознательно ощущал, что находка резко меняет все дело. Каждое преступление имеет свои характерные черты, и в картине убийства, которую рисовал себе Комура, не находилось места для этой одежды. Деталь была лишней. А когда такое случается, остается предположить иные обстоятельства, неизвестные пока причины. Впрочем, об этом потом. Комура заставил себя переключиться.
Спальня небольшая, но довольно уютная. Чистая. Кровать не застелена, собирались ложиться. Но не легли, простыни не смяты. Так… Вот здесь ее убили. Следов крови нет. Видимо, действительно не сопротивлялась. Почему? Даже очень сильному человеку можно сопротивляться. Все произошло неожиданно? Не считала возможным защищаться? Все зависит от того, кто это был… Обычный вор или грабитель вряд ли. Хотя почему? Почему? А одежда? Ванна? Приготовленная постель? Явно здесь был знакомый человек. Но это еще ничего не доказывает. Одно не мешает другому. Любовник мог уйти по какой-либо причине раньше, и тогда появился преступник… Другая версия — убил любовник… За что? Из ревности? Не поладили? Убил и постарался замести следы. Неопытно, правда. Это в пользу второй версии.
***Комура решительным жестом сгреб со стола бумаги и сказал:
— Рассказывай, что раскопал.
Таро присел тут же на стул и, разложив перец следователем результаты экспертизы, доложил:
— Обнаружены отпечатки пальцев: во-первых, самой Садзи, во-вторых, неизвестного человека, который, судя по всему, чувствовал себя там вполне непринужденно — отпечатки свежие и старые нашли на кухне, в туалете и ванной. Видимо, это любовник.
— Не спеши с выводами. В нашей картотеке смотрели?
— Да. Не числятся.
— Еще какие-нибудь отпечатки есть?
— Кое-где были полустертые, идентифицировать трудно.
Комура задумался. Удивляясь, он оттопыривал нижнюю губу, что придавало ему смешной вид.
— Нашли следы мужской обуви сорок третьего размера, — продолжал Таро. — Обувь новая, без характерных признаков снашивания.
— Хорошо. Одежда из кладовки?
— В лаборатории ее осмотрели. Одежда принадлежала человеку худому, узкоплечему: рост примерно 165–170 сантиметров, сапоги тридцать девятого размера.
— Попросите проанализировать состав грязи на одежде, Было бы неплохо составить список мест, где ее могли испачкать. Я не думаю, что он вывозился где-то в Токио, дождей не было, и в городе сейчас чисто. Это все?
— Нет. Заключение патологоанатома. Смерть наступила примерно в половине двенадцатого. От удушения. Следов ран или ушибов не обнаружено,
— Удалось что-нибудь раскопать о ней?
— Да не особенно много. — Таро протянул фотографию. — Вот, кстати, ее снимок. Родители умерли довольно давно. Осталась только старшая сестра. Сейчас я найду… Она носит другую фамилию… По мужу, наверное… Где же я записал?
Комура взял фотографию. Почти детское лицо, Пухлые губы, глаза, напряженно смотрящие в объектив фотоаппарата. Лицо показалось ему странно знакомым. «Наверное, похожа на какую-нибудь девушку с рекламной обложки».
— Вот, нашел! Сестру зовут Хироко Сасаки.
Комура, продолжая о чем-то думать, автоматически кивнул.
— Хироко Сасаки, — повторил он. — Что? — И внезапно поднял голову. — Ты не ошибся? — Следователь вскочил. — Ты понимаешь, о чем говоришь?!
Таро изумленно смотрел на него:
— Вы знаете ее, что ли?
Комура, грустно улыбаясь, сказал:
— Я и не подозревал, что прошло так много времени. Неужели тебе ни о чем не напоминает это имя?
Таро отрицательно помотал головой. Комура пришлось рассказать…
***Около полудня обладатель мягкого, бархатистого голоса позвонил начальнику Токийского управления полиции Вада. Тот, выслушав просьбу-поручение, согласно буркнул в трубку и тут же нажал кнопку на пульте.
— Хонда слушает.
Начальник отдела, где служил Комура, напряженно ждал. Что могло потребоваться от него шефу, который лишь в редчайших случаях непосредственно обращался к подчиненным?
— Кому поручили расследование убийства некой Митико Садзи?
— Следователю Комура.
— Что он за человек?
— Вполне квалифицированный работник. Горячку пороть не станет.
— Вот-вот, это самое главное. Не суетитесь. И держите меня в курсе этого дела.
Вада затребовал личное дело Комура. Наскоро просмотрев его, он уже хотел было приказать передать расследование другому работнику, но потом передумал. Несколько раз рука его тянулась к пульту и вновь замирала. «В конце концов, почему бы и нет? Дело парень раскопает — в этом сомневаться нечего. Знать правду для меня выгодно. А что касается следователя, то он все равно у меня на крючке. Так что будет молчать». И тяжелая рука Вада легла на толстую папку с надписью: «Си-гэру Комура».
***В этот момент в здании полицейского управления два человека вспоминали события двенадцатилетней давности. Вада, просматривая личное дело Комура, сам Комура — мысленно возвращаясь к «Боевому знамени».
