Хаим Соколин - Серая зона
Бриссон продолжал давить на своих коллег с неослабевающей силой, приводя новые аргументы, исторические примеры, рисуя мрачную перспективу. Как это обычно бывает в таких случаях, когда один из троих настроен решительно и убежден в своей правоте, другой чрезмерно осторожен, а третий колеблется, побеждает тот, кто призывает к действию. И хотя окончательного решения принято не было, но Бриссону удалось склонить чашу весов на свою сторону. Гарри-ковбой не знал, что бросает вызов Шмулику-пистолету. А это не то же самое, что иметь дело с “Бизоном” или скандинавами…
25
По мере того, как Андрей знакомился с технологией разведки, она все больше увлекала его. Настоящее волнение он испытал, когда присутствовал при перфорации обсадной колонны. Ему вспомнился ночной телефонный звонок Алекса из Альберты и предложение дать команду на прострел. Тогда Андрей вообще не знал, как выглядит перфоратор, и имел представление о бурении скважины только со слов Алекса, который однажды весьма популярно рассказал ему о разведке нефти. И вот теперь он впервые увидел все собственными глазами — бурение, каротаж, спуск колонны, ее цементирование и, наконец, перфорацию. Он как бы прошелся по всей технологической цепочке, начиная от анализа образцов почвы, затраты на который ничтожно малы, и до проводки скважины, которая стоит миллионы долларов. А в конце этой цепочки находится нефтяное месторождение стоимостью в сотни миллионов. Все это произвело на него большое впечатление. Алекс, видя столь живой интерес Андрея к своей профессии, временами увлекался и, как всякий специалист, углублялся в такие детали, что Андрею приходилось его останавливать. “Ты, кажется, собираешься сделать из меня геолога. Это так же невозможно, как тебе стать физиком. Мне вполне достаточно превратиться из полного невежды в полуневежду. Излишние подробности убивают хороший рассказ. Но я понял главное — пористые подземные пласты на огромных территориях заполнены водой, и только на крохотных участках в них вместо воды содержится нефть. И эти участки на фоне безбрежных водных пространств можно уподобить буквально каплям в море. Задача геолога — искать эти капли. Здесь можно вспомнить поговорку о поисках иголки в стоге сена, хотя это, наверное, и некорректное сравнение”, - подвел итог Андрей во время одной из таких “лекций”, когда они наблюдали спуск в скважину обсадной колонны. “Ну почему же некорректное, — ответил Алекс, — если стог сена прощупывать сверхчувствительным металлоискателем, то это примерно то же самое. В таком случае поиск иголки будет вестись прямым методом. Почти аналогично тому, что мы с тобой делаем”.
Через неделю на обеих скважинах предстояла установка “рождественских елок”, и после этого у Алекса намечались несколько свободных дней — до начала бурения на двух следующих точках. Как раз в это время Шмуэль должен был прибыть в Перт, и он хотел, чтобы вся группа из Лонгрича прилетела на долгожданную встречу. Габриэль зафрахтовал для этого такой же “джет коммандер”, как тот, который доставил людей Роя Сингха. Он договорился, что авиакомпания перегонит его из Брисбена, главного города штата Квинслэнд, на взлетную полосу около Лонгрича. Расстояние между этими городами более тысячи километров. Поэтому в Лонгриче потребуется дозаправка, и с учетом этого самолет должен будет прибыть не в день вылета в Перт, а накануне.
Время “израильско-индийской встречи”, как шутливо-торжественно называл ее Шмуэль, приближалось. Самолет из Брисбена прибывал на следующий день, а еще через день все четверо — Алекс, Андрей, Габриэль и Гидеон — должны были лететь в Перт. Алекс заканчивал оформление технической документации по скважинам и, как обычно в последнюю неделю, работал допоздна в своем номере.
Минут десять назад позвонил Габриэль, убедился, что все в порядке, и пожелал спокойной ночи. Это была стандартная проверка, к которой оба они уже привыкли. Гидеон точно так же опекал Андрея.
…Стук в дверь удивил Алекса. Это противоречило строгим правилам, введенным Габриэлем после похищения. Никто не мог прийти к нему без предварительного телефонного звонка. Алекс подошел к двери и посмотрел в глазок. Это была Юдит.
— Кто это? — спросил Алекс от неожиданности.
— Алекс, почему ты спрашиваешь? Ты же видишь, что это я.
— Ты одна?
— Конечно, одна. Странный вопрос. Или, может быть, ты не один?
Алекс открыл дверь. Юдит бросилась ему на шею.
— Алекс, дорогой мой. Я так рада видеть тебя. Извини, что не предупредила. Все получилось так неожиданно. Ты знаешь, я нашла очень хорошую работу в Эмеральде. Это четыреста километров отсюда. Там есть закрытый элитный клуб, и мне предложили преподавать аэробику. Занятия начинаются через неделю. Это случилось буквально на днях. Я еще даже не успела купить машину, а моя “мазда” совсем развалилась. И вдруг, представляешь, оказия. Один член клуба поехал сюда по своим делам. И подвез меня…
Юдит тараторила без умолку. Алекс не мог вставить слово. Наконец, ему удалось задать вопрос.
— А где ты остановилась?
— Здесь же, в “Козероге”. Зашла в номер, оставила вещи и сразу к тебе.
— Но почему не позвонила?
— Ты так спрашиваешь, будто не рад. Неужели не понимаешь? Хотела сделать сюрприз. И потом, как ты это себе представляешь — звонить из одной комнаты в другую, когда можно дойти за одну минуту. Мы же с тобой не коллеги по работе. Мы с тобой воз-люб-лен-ные, — по складам произнесла Юдит и сняла с себя блузку.
Потом она начала расстегивать на нем рубашку. Алекс уловил знакомый волнующий аромат ее тела и почувствовал, что теряет контроль над ситуацией. Где-то в глубине сознания он понимал, что время для такой встречи не совсем подходящее. У него еще много работы. А завтра последний день перед отлетом, и, как всегда, он отложил на него несколько важных дел. Но, с другой стороны, возражал он себе, жизнь состоит не только из работы. Работа — это лишь фон, а жизнь иногда дарит такие яркие всплески на нем, как Юдит. И именно они, эти всплески, остаются в памяти, а все остальное сливается в сплошную рутину. Не об этом ли слова царя Соломона в Экклезиасте: “Не будь слишком праведным и не слишком мудрствуй… Хорошо, если ты придерживаешься одного, но и от другого не отнимаешь руки”? Впрочем, сказать, что он спорил с собой, возражал и доказывал, было бы неверно. Просто в мозгу лениво ворочались какие-то вязкие мысли — работа, важные дела, успеть сделать… А из некоего другого участка мозга уже поступила команда его рукам, которые торопливо расстегивали ремень на брюках. Вдруг в каком-то третьем участке, видимо, самом главном, вспыхнуло что-то яркое, и Алекс отчетливо услышал свой собственный голос, произносивший как заклинание: Камасутра, Камасутра… Он понял, что эта яркая вспышка и есть то единственное, чему он должен сейчас беспрекословно повиноваться. Юдит как будто подслушала его разговор с самим собой, и до него внезапно дошел смысл ее нетерпеливого вопроса: “Ну, отвечай же. Ты что, не слышишь — цапля, сирсасана или закрученный узел?” Алекс стряхнул оцепенение: “Все равно, Юдит, все равно. Ну, пожалуй, сирсасана, если не возражаешь”. Юдит не возражала. И он погрузился в нирвану. Потом была еще позиция цапли, а потом закрученный узел. На этот раз Юдит превзошла саму себя. Алексу вдруг вспомнилась нашумевшая пьеса Ив Энслер “Монологи влагалища”, которую он смотрел как-то в Вест-Сайдском театре на Бродвее. “А ведь Ив было бы чему поучиться у Юдит”, - подумал он.
— Алекс, мне надоело быть одной. Я хочу, чтобы мы были вместе, — сказала Юдит, когда “мюзикл” закончился. — Я имею в виду, что мы не должны встречаться лишь на короткое время, а затем надолго расставаться. По крайней мере пока ты здесь, а не в своей Канаде, мы можем себе это позволить. Как ты на это смотришь?
— Но ты же сама уехала из Лонгрича. Не понимаю, чем была вызвана такая спешка? Могла бы остаться на несколько дней.
— К сожалению, не могла. Были особые обстоятельства. Но теперь все изменилось, у меня есть постоянная работа. И это недалеко отсюда, всего четыреста километров. А сейчас вся эта неделя у меня вообще свободна, так что мы можем провести ее вместе.
— Ничего не получится, Юдит. Я послезавтра уезжаю. Мы можем вернуться к этому разговору после возвращения.
— Какая досада. Я так мечтала провести целую неделю с тобой. А нельзя ли перенести поездку?
— К сожалению, нельзя.
— А куда ты едешь? Может быть, мы поедем вместе? Если это, конечно, недалеко и займет не больше недели.
— Нет, Юдит. Это нереально. Я еду не один. И это достаточно далеко. Мы летим самолетом.
— Ну что ж, нет так нет. Очень жалко. Самолетом? Это значит вы должны сначала добраться до Рокхемптона, ведь авиарейсы есть только оттуда. А Эмеральд как раз по дороге в Рокхемптон. Вот и прекрасно, ты довезешь меня до Эмеральда. Не возражаешь?
