Алексей Митрофанов - Нефть в обмен на девушку
– Давай, давай! Вали все на американцев! Аббас поверит, за ним давно охотятся! А главное – скажи, что обмен все равно состоится!
– Какой обмен?! Где мы возьмем эти проклятые ракеты?!
– В трюме у Чуана, черт тебя дери! Или ты думаешь, что я действительно буду исполнять приказы какого-то дурака?! Да пусть потом хоть к стенке ставят, а пока я сделаю так, как считаю нужным!
Филатов после удара головой соображал не очень хорошо, но суть сказанного Барри понял сразу – операция продолжается! Он вытащил телефон и быстро набрал номер Аббаса. Филатов еще не знал, что сейчас скажет, но понимал – именно первые слова решат все: или Аббас откажется от контакта и все будет кончено, или удастся сразу убедить его в своей непричастности к нападению. И, как это не раз бывало во время острых политических дебатов, он доверился интуиции и прокричал в трубку первое, что пришло в голову:
– Все нормально! Мы вырвались!
Аббас ничего не ответил, но Филатов почувствовал, что начал правильно. Теперь надо было развить успех.
– Как там мои девчонки? В порядке?
– Пока да…
Голос Аббаса буквально дрожал от гнева, но он ответил, и это было самое главное.
– Джеймс только что звонил своим ребятам, – Филатов перешел почти на шепот, – дудки в целости и сохранности!
– Я позвоню позже! – сказал Аббас и выключился.
– Живы? – спросил Барри.
– Вроде да, – ответил Филатов. – Еще сказал, что перезвонит.
– Будем ждать.
Послышался скрип, и катер, раздвинув нависающие над водой ветки, уперся изуродованным носом в берег. Барри со стоном выронил весло и, потрогав промокшую от крови рубашку, сказал:
– Перевязать сможешь? Аптечка должна быть в том ящике…
Филатов нашел коробку с красным крестом и приступил к делу. Честно говоря, ему пока не приходилось оказывать первую помощь при огнестрельных ранениях, но опытный Барри умел объяснить, что и как надо делать. Так что через десять минут рана была обработана и на руке, чуть выше локтя, появилась аккуратная повязка. Правда, рубашку пришлось выкинуть, но Барри сказал, что в первой же лавке что-нибудь купит, а пока сойдет за туриста, укушенного обезьяной. Потом он занялся Филатовым: заклеил ссадины на лбу пластырем, а саму шишку чем-то помазал.
– Все, пошли, – Барри, стараясь опираться только левой рукой, вылез из лодки.
– Куда? – спросил Филатов, вставая рядом.
– Где-то здесь должна быть дорога. Она идет параллельно реке, так что не промахнемся…
Стоило отойти от реки, как навалилась такая жара и духота, что стало трудно дышать, а по телу заструился липкий пот. Это были, конечно, не джунгли, а всего лишь заросли кустарника, но ветви переплетались так густо, что приходилось буквально продираться сквозь них. Особенно тяжело приходилось Барри, не имеющему рубашки. В довершение мучений со всех сторон налетели тучи каких-то насекомых– мелких, почти не видных, но очень кусачих. Говорить в таких условиях было невозможно, и они просто брели вперед.
Филатов ждал, что вблизи от дороги заросли начнут постепенно редеть, как в подмосковном лесу, но здесь все получилось неожиданно – он протиснулся между очередных кустов и оказался на пыльной обочине. На противоположной стороне дороги, за полосой раскаленного асфальта, стоял небольшой деревянный дом с навесом и вывеской, обещавшей всем желающим «еду и напитки». Для особо непонятливых снизу было приписано мелкими буквами: «Ристаран».
Не сговариваясь, Филатов и Барри перешли через дорогу и вошли в «ристаран». Под навесом стояло несколько простых столов, наверху со скрипом крутился вентилятор, хозяин ковырялся в лежащем на боку холодильнике. Барри тяжело опустился, почти упал на ближайший стул и чуть слышно сказал:
– Мне надо выпить.
– И одеться, – добавил Филатов.
При виде странных гостей, вышедших из зарослей, хозяин нисколько не удивился. Тайцам вообще свойственно сохранять спокойствие в самых неожиданных ситуациях, а если все идет совсем не так, они начинают улыбаться. По-английски хозяин, правда, совсем не понимал, но это нисколько не помешало общению.
Филатов показал на Барри, потом сделал вид, что одевается, а для доходчивости помахал бумажкой в пятьдесят долларов. Хозяин оживился и через несколько минут притащил из дома застиранную рубашку с морем, пальмами и красотками. Филатов вспомнил – такие рубашки он видел на карикатурах про стиляг в журналах сорокалетней давности. Они назывались «гавайскими» и считались признаком морального разложения. Филатов отдал хозяину деньги и помог Барри одеться. Как и следовало ожидать, рубашка не сошлась на животе, но для туриста такая вольность вполне допускалась. Теперь можно было заняться вторым пунктом программы.
– Водка! – сказал Филатов. Хозяин покачал головой.
– Спроси у него «Меконг», – посоветовал Барри, – ничего другого тут наверняка нет.
– А что такое «Меконг»?
– Местное виски. Штука довольно едкая, но сейчас будет в самый раз.
– «Меконг»! – сказал Филатов.
Хозяин притащил виски, два стакана и какую-то мутную воду в бутылке без этикетки, должную изображать содовую. Трудно сказать, как оценил бы Филатов вкус «Меконга» в обычных условиях, но сейчас он показался ему настоящим блаженством. А Барри, которого уже трясло от потери крови и болевого шока, прямо ожил на глазах!
– Так ты можешь объяснить, что произошло? – спросил Филатов.
– Все было нормально, но за день до твоего приезда из Вашингтона прилетел этот чертов Браун, – Барри поморщился, то ли от боли, то ли от неприятного воспоминания. – Они там все уверены, что без их гениального руководства работа развалится. Он раньше работал в Госдепе, а ты, наверное, знаешь, какая там публика…
– Знаю. Очень агрессивная, но не слишком умная.
– Правильно. Так вот, едва появившись на базе, он устроил настоящий скандал, требуя немедленно задержать, схватить, уничтожить! Но я думал, что сумею убедить его…
– Так ты из-за этого переживал?
– А ты думал гадость тебе готовил? Нет, старина…
Филатову стало стыдно за несправедливые подозрения. Конечно, можно было сделать вид, что ничего не было, или сменить тему разговора, но он честно извинился и признал свою ошибку.
– Короче говоря, – продолжал Барри, – он дождался моего отъезда и дал команду на силовой захват. Чем это кончилось, ты видел…
– Я забыл поблагодарить тебя! – Филатов вспомнил, как дергался Кеган, как лежал потом, перевесившись через борт. – Если бы ты не сбил меня и Тинни с ног…
– Ерунда! Кстати, подстрелили меня свои же! Тут хозяин, озабоченный тем, что гости не просто пьют виски неразбавленным, но ничем его не закусывают, позволил себе притащить полную миску дымящихся ароматных креветок. После всех потрясений, удара по голове и нескольких порций «Меконга» Филатов набросился на них с таким удовольствием, что только шкурки полетели. Не отставал и Барри, который, кажется, забыл о своей любви к фаст-фуду. Разговор на некоторое время прервался, однако мысль продолжала работать.
– Подожди-ка! – осенило Филатова. – Но, если он взялся испортить тебе игру, он в первую очередь заберет «Стингеры».
– Не получится. Я же сказал: они в трюме у Чуана! – Барри неловко, левой рукой, плеснул в стаканы виски. – А Чуан и его матросы – это мои люди.
– Так ведь твой старший скоро узнает о пропаже!
– Думаю, что он уже сотрясает ругательствами пустой подвал! Или энергично пишет приказ о моем незамедлительном аресте.
Все стало ясно: Барри был готов идти до конца, несмотря на запреты и прямое противодействие начальства. Будучи человеком системы, он, тем не менее, нашел в себе мужество и силы действовать так, как считал правильным, и держать данное слово. Филатов и сам был таким же, но одно дело – свободный депутат, вольная птица и совсем другое – сотрудник спецслужб, находящийся в железных рамках дисциплины, приказов и субординации! Филатов с нескрываемым уважением посмотрел на Барри и сказал совершенно по-русски:
– Ты настоящий мужик, Барри, я тебя уважаю!
– Да я, собственно, ничего такого не сделал… – смутился Барри.
И они выпили.
Глава 24
А жизнь вокруг шла своим чередом. Люди приходили и уходили, кто-то приезжал на велосипеде, кто-то на мотоцикле. Никаких туристов – самые обычные тайцы. Над столами плыл разноголосый гомон, сигаретный дым, пряный аромат специй. Когда на улице стемнело, хозяин зажег пару желтоватых лампочек и мириады мошек зароились в световых конусах. Филатов и Барри вызывали интерес у посетителей – на них смотрели, их обсуждали, расспрашивали хозяина. Хоть Бангкок и был рядом, а такие гости здесь появились в первый раз. А они сидели как ни в чем не бывало и разговаривали о своем.
Ясно, что возвращаться в Бангкок не стоило ни тому ни другому. Так же как и вызывать Чуана, который прятался где-то в лабиринте заросших проток и бухточек выше по реке. Подумав, решили переночевать где-нибудь поблизости, пусть безо всякого комфорта, но в относительной безопасности. Позвали хозяина, рассчитались за выпитое и съеденное, потом Филатов выдал еще пятьдесят долларов и знаками показал, что хочет спать. Хозяин с нескрываемым интересом посмотрел, как Филатов кладет голову на сложенные ладони, закрывает глаза и посапывает, забрал пятьдесят долларов и удалился.
