Кирилл Казанцев - Кремлевские войны
– Вот теперь поняла, – отвечала Вера. – А сейчас, значит, никуда идти не надо?
– Нет, сейчас не надо, – сказал Николов.
– Ну, тогда давай поужинаем? – предложила Вера, расстегивая блузку.
…На другой день все прошло как по маслу. Пришли в парк, выбрали подходящий вид, немного подождали, пока с аллеи на заднем плане удалится дворник, и Николов произнес свою пламенную речь. В тот же день Николай зашел в один из компьютерных клубов и лично выложил обращение о создании новой пирамиды в Сеть.
Теперь надо было совершать дальнейшие шаги: открывать счета, продумывать схему обращения денег. Всем этим предстояло заниматься ближайшему помощнику Николова Василию. Все инструкции Николов собирался передать ему в ходе вечерней встречи.
Они встречались уже несколько раз. Встречи действительно проходили в кафе, как Николай и сказал своему помощнику. Только кафе это находилось не в Белгороде, и не в Курске, где жил Алексеенко, а в придорожной гостинице, расположенной на трассе примерно посредине между двумя городами. Василий приезжал туда на своей машине, а Николов на такси, по дороге меняя две, а иногда и три машины – для конспирации. Пока что все шло гладко, их никто не засек. Николай надеялся, что так будет и на этот раз.
Открывался новый этап его деятельности. Он снова приступал к работе – полный сил и надежд. И уже не надо было рассчитывать на какую-то помощь со стороны власти. Только на себя. Так надежнее!
Глава 14 Как принимают решение
Татьяна Ивановна снова и снова вчитывалась в текст размещенного в Интернете обращения. Надо же, как врут: обещают от 40 до 60 процентов годовых! Ни один банк столько не даст! За год вклад увеличивается в полтора раза! Нет, вранье, конечно. Она, правда, человек доверчивый, но на такую приманку не клюнет.
Татьяна Ивановна решительно закрыла окно с заманчивой рекламой и нажала иконку своей любимой сети «ВКонтакте». Спустя минуту она уже читала новости, размещенные за последние два дня подругами и знакомыми. Правду сказать, новостей особых не было. Юля выставила фотку внучки, у которой выпал первый молочный зуб. Ленка – кучу фотографий из какого-то очередного похода по алтайским горам. Виды, конечно, замечательные, но что за удовольствие спать на земле и ходить, извините, в туалет в кустики – это понять решительно невозможно. Наташка сообщала, что вставила новые зубы. Тут же прилагалось и доказательство: фотография с улыбкой во весь рот. Да, молодец женщина! Настоящая оптимистка!
Это выражение было любимым у Татьяны Ивановны. Она применяла его ко всем людям, кто не жалуется, не рассуждает бесконечно о всяких проблемах, а всегда улыбается, ищет во всем светлую сторону, ведет активный образ жизни. Кто, в общем, оптимист.
Сама Татьяна Ивановна вела как раз такой образ жизни. Она делала по утрам гимнастику, каждое воскресенье с группой таких же активных женщин ходила на природу, куда-нибудь в окрестности Ярославля, благо таких мест было много; играли там в волейбол, пили родниковую воду, стояли в обнимку с деревьями, впитывая их ауру, много общались, делясь позитивной информацией. Раньше она еще бегала трусцой, но в этом году пришлось бросить – сердце стало побаливать и спина тоже.
А еще она услышала в передаче, посвященной здоровью, что бег не так полезен, как раньше считалось. Более полезна быстрая ходьба. Так что Татьяна Ивановна старалась больше ходить. Благо и поводы для этого были. Внука Коленьку в школу проводить, а потом встретить – это раз. По магазинам пройтись, на почту – платежи сделать – это два. Ну и так, без повода – просто пройтись по набережной Волги, подышать воздухом. И, наконец, на уроки идти – как же без этого.
Хотя Татьяна Галкина уже два года как вышла на пенсию, она продолжала работать: вела уроки истории все в той же школе, в которой проработала последние 27 лет. Без работы она не могла. Не в том смысле, что так уж ее любила, так прикипела к своему предмету, – нет. От всех этих Столетних войн, пирамид, рабов и рабовладельцев Татьяну Ивановну уже давно тошнило. Она бы с удовольствием обошлась бы без всего этого, если бы не деньги. Одной пенсии на нее и внука катастрофически не хватало.
Конечно, какие-то деньги присылал сын Дмитрий. Но это были деньги ненадежные – то густо, то пусто. Мог прислать пять-шесть тысяч в месяц, а мог одну-две. А то и вовсе ничего. Это означало, что сын опять запил и надо было ехать в соседний Рыбинск, где он жил, выслушивать пьяные жалобы, признания, угрозы и самой угрожать, уговаривать, выхаживать, пока он не образумится. Кодироваться Дмитрий категорически отказывался, но уговорам поддавался, и Татьяне Ивановне потихоньку удавалось привести его в норму.
Мог бы помочь ее бывший муженек Михаил. Тем более что жил куда лучше Татьяны Ивановны: имел машину, дачу. Правда, у него уже было двое детей от новой жены Насти, этой уродины. Но бывший муженек ограничивался звонками; в лучшем случае присылал внуку подарки ко дню рождения. Ссылался на то, что воспитание двоих детей обходится очень дорого, да и на машину много денег уходит. Врал, конечно. Если много денег уходит, отчего тогда не продаст?
Татьяна Ивановна все чаще задумывалась: а что будет с Коленькой, если ее не станет? О матери ребенка уже давно не было ни слуху ни духу – как подалась в Москву счастья искать, так и сгинула. Правда, имелась другая бабушка, Римма Викторовна. Она, конечно, может приютить мальчика, накормить, в школу отвести. Но живет она еще беднее, чем сама Татьяна Ивановна. А мальчика и одеть надо, и обуть, и учебники каждый год новые покупать. Да и побаловать его иногда хочется. Надо бы, чтобы у Коли имелись деньги. Не карманные, на мороженое и чипсы, а настоящие деньги. Чтобы у мальчика был счет в Сбербанке, которым он смог бы воспользоваться, когда ему исполнится восемнадцать.
Но откуда их взять? Татьяна Ивановна внимательно изучала внутренние стороны крышек бутылок из-под подсолнечного масла – там иногда объявляли акцию, и тем, кто соберет нужную комбинацию цифр, обещали премию. С той же целью изучала цифры на упаковках с кетчупом и разными другими продуктами. Но желанная комбинация не встречалась ни на масле, ни на кетчупе, ни на «Фанте», которую она иногда покупала Коле.
Татьяна Ивановна просмотрела все новости от подруг, потом открыла собственную страничку и написала очередное сообщение: как они замечательно отдыхали последние выходные, как она научилась подавать мячи – ни одну подачу не смазала! – и вообще как замечательно себя чувствует. (Это была неправда: чувствовала она себя в последние дни все хуже. Но Татьяна Ивановна считала, что жаловаться было бы неправильно.)
Можно было выключать компьютер (новости она никогда не смотрела, разве на «Ленте. Ру» всякие смешные сообщения в рубрике «Из жизни»), но Татьяна Ивановна почему-то медлила. Она снова открыла страницу, где встретила зазывный текст, обещавший 60 процентов годовых. У нее лежали в Сбербанке тридцать с лишним тысяч, скопленные за то время, когда она имела по 27, даже по 30 уроков в неделю, да еще репетиторствовала. Там они лежали, почти не прибавляя в весе. А тут, если отдать на год – что же получится?
Татьяна Ивановна стала считать. В математике она никогда не была сильна, поэтому подсчеты затянулись. Наконец, вывела итог: она получит прибавку 18 тысяч. Это было очень, очень прилично. Нигде больше она не могла добыть таких денег. Риск, конечно. Но где его нет? По улице ходить – разве риска нет? А ведь каждый день ходим.
И название у этой организации какое хорошее: «Нам Нужна Новая Надежда»! Очень оптимистичное название. А что, если она у них деньги на второй год оставит – какая же тогда сумма на счете получится? Татьяна Ивановна еще подсчитала и даже ахнула: почти 70 тысяч! Вот такие деньги можно Коленьке оставить! Квартиру на них, конечно, не купишь, но одеться-обуться можно. А квартиру она внуку свою оставит. Так что все проблемы, можно сказать, будут решены.
Татьяна Ивановна взяла телефон и послала эсэмэску на номер, значившийся в рекламном обращении организации «НННН».
* * *Генрих Шмидт вытер стойку, после чего вышел из лавки на улицу и огляделся. Вечерело. В дачных домиках уже загорались огни, слышалась музыка, веселые голоса. Однако никто не спешил в лавку «Свежее пиво» за новой порцией пенного напитка. Видимо, все уже загодя запаслись и пивом, и сушеной рыбой, и чипсами – всем тем, чем торговал Шмидт. Да, сегодня вряд ли кто еще придет. Можно закрывать.
Генрих обернулся в темноту за стойкой и громко произнес:
– Ксения, ты чего там делаешь? Все, закрываем! Суши весла!
Это была шутка, и данный факт говорил о том, что Генрих Юрьевич Шмидт находился в хорошем настроении. Такое случалось нечасто. Не то чтобы владелец лавки «Свежее пиво» был человеком мрачным, который никогда ничему не радуется. Но шутить, веселиться, участвовать в беседах он точно не любил и не умел. Да и жизнь его к этому не приучила.
