Роберт Ладлэм - Сделка Райнемана
– Он дело говорит, – заметил толстяк Оливер и пожевал губами.
– А мы им взамен отправим ящики битого стекла, не так ли? Вы что думаете, им не приходили в голову подобные мысли?.. Но ни они, ни мы не пойдем на такое. И все по одной и той же причине: над нашими благородными головами навис уже топор палача. Мы не друг друга боимся, а кое-кого пострашнее.
Оливер, сидящий напротив Кенделла, уставился на бухгалтера:
– Там – генералы Гитлера, здесь – военное ведомство.
– Правильно. И мы, и они занимаемся лишь встречными поставками. Во имя Господа Бога, отчизны и доллара или двух. Как у нас, так и у них ситуация не из легких. Мы не указываем этим чертовым генералам, как следует вести войну, так пусть же и они не учат нас, как поддерживать на должном уровне промышленное производство.
Конечно, мы находимся в неравном с генералами положении. Мы не станем вопить, если они окажутся вдруг незадачливыми стратегами и проиграют сражение. Зато стоит только произойти задержке с поставкой того или иного вида продукции, как эти сукины дети впиваются нам в шею. Разве справедливо такое? Гомик Дитрихт придерживается по данному вопросу той же точки зрения, что и я. Мы должны сделать все, чтобы спасти свою шкуру.
Крафт вскочил с дивана. Он был явно растерян. – О чем это вы? – произнес он взволнованно. – О каком спасении может идти речь, если мы имеем дело с врагами?
– Кого именно подразумеваете вы под словом «враги»? – Кенделл, не глядя на Крафта, переложил бумаги на колени. – Впрочем, не все ли равно? Дела в общем-то обстоят не так уж и плохо. Кто бы ни победил, каждому из нас перепадет кое-что. И мы понимаем это.
На короткое время наступила тишина. Оливер, не сводя взора с Кенделла, подался вперед.
– Да, мы урвем свой кусок. То, что говорите вы, имеет глубокий смысл.
– Еще бы! – ответил бухгалтер, быстро взглянув на Оливера. – Мы превратим их города в груду развалин, будем бомбить заводы и фабрики до тех пор, пока от них ничего не останется, и, наконец, полностью разрушим транспортную систему, включая железные дороги и автомагистрали. Короче, сделаем все, что сможем. А затем начнем получать дивиденды. И дивиденды неплохие. Я имею в виду те доходы, которые принесут нам наши вложения в восстановление Германии.
– А что, если она победит? – спросил Крафт, стоя возле окна.
– Такого быть не может, – заявил уверенно Кенделл. – Вопрос только в том, сколь велик будет ущерб, понесенный обеими воюющими сторонами. Мы знаем твердо: чем больше будет разрушено, тем больше потребуется средств, чтобы восстановить все, как было. В частности, в той же Англии. И если вы, парни, проявите ловкость, то сумеете воспользоваться теми широкими возможностями, которые появятся после войны.
– Алмазы... – Крафт отвернулся от окна. – На что они?
– Какое это имеет значение? – Кенделл взял листок и что-то записал на нем. – У наших партнеров – аховое положение. Такое же, как, впрочем, и у нас, из-за этих чертовых навигационных систем... Кстати, Говард, у вас состоялся уже предварительный разговор с руководством приисков?
Оливер, придав лицу задумчивое выражение, замигал глазами.
– Да. Я связался с «Кенингом». С представительством этой компании в Нью-Йорке.
– И что же вы сказали им?
– Только то, что предмет наших переговоров должен храниться в глубокой тайне. И что действуем мы с санкции военного департамента. Непосредственно за нами стоит ведомство Свенсона, хотя и его не во все посвятили.
– Ну и как, купились они на это? – спросил бухгалтер, продолжая писать.
– Я сказал, что деньги они получат вперед. А это как-никак не один миллион. Мы встречались в «Бэнкерс-клубе».
– Выходит, они купились все же, – констатировал Кенделл.
– Уолтер, – вновь заговорил Оливер, – вы рассказали о наших делах Спинелли. Мне не нравится это. Он не из тех, на кого можно положиться.
Кенделл перестал писать и посмотрел на представителя «Меридиана».
– Я не собирался говорить ему что-либо такое. Сказал только, что мы намерены приобрести чертежи приборов и что перед тем, как мы заплатим за них, он должен проверить их аутентичность.
– Все равно это не дело. Его нельзя отрывать от той работы, которой он занимается в данный момент. Во всяком случае, сейчас. Чтобы не было лишних вопросов. Найдите-ка лучше кого-нибудь еще.
– Я понимаю вас. – Кенделл отложил карандаш и дотронулся до кончика носа, как делал всегда, когда погружался в мысли. – Подождите-ка минутку... Кажется, есть кое-кто. В Пасадене. Отъявленный мерзавец, но дело свое знает. – Бухгалтер чуть не поперхнулся от смеха. – С ним, правда, не поговоришь... Я хочу сказать, что он не может разговаривать.
– Он что, не в своем уме?
– Не без проблем, но он гораздо лучше, чем Спинелли, – ответил Уолтер, дописывая что-то на клочке бумаги. – Я позабочусь об этом... но не бесплатно.
Оливер пожал плечами:
– Включите это в статью дополнительных расходов. Что еще?
– Мы должны иметь кого-то в Буэнос-Айресе. Кто стал бы поддерживать связь с Райнеманом и обговорил с ним все детали предстоящей операции.
– И кто же, по вашему мнению, смог бы представлять там наши интересы? – спросил Крафт, сцепив в волнении руки.
Бухгалтер ухмыльнулся, обнажая желтые зубы.
– Уж не вздумалось ли вам самому взяться за выполнение этой миссии? Вы вполне подошли бы на эту роль: вид у вас как у заправского священника.
– Боже храни, конечно же нет! Я просто... нет! Я просто...
– Сколько вы требуете, Кенделл? – вмешался Оливер.
– Больше, чем вам хотелось бы заплатить, но, думаю, у вас нет выхода. Постараемся переложить все на Дядюшку Сэма. Я же со своей стороны сделаю все, что смогу, чтобы спасти вас.
– Полагаю, вам это удастся.
– В Буэнос-Айресе полно военных. Пусть же Свенсон подберет кого-либо из них.
– Он не станет впутываться в это дело, – заметил торопливо Оливер. – Он человек особенный. И ему неприятно само ваше имя.
– Ну и черт с ним, раз так. Но этому Райнеману нужны определенные гарантии. Я прямо заявляю вам об этом.
– Свенсону не по душе придется вся эта затея, – проговорил Крафт громко и решительным тоном. – Мы же, в свою очередь, не хотим раздражать его.
– Да шут с ним, с этим дерьмом! Видите ли, боится запачкать мундир!.. Коли так, не станем пока что трогать его. Дайте мне время: я должен кое-что уточнить. Может, мне удастся придумать что-нибудь такое, чтобы он, несмотря ни на что, вышел сухим из воды, не замарав своей чести. Не исключено, например, что ему будет спущен сверху соответствующий приказ. Не без моего, конечно, участия.
* * *Он не желал запятнать честь мундира...
Как хотелось бы того Кенделлу, мистеру Кенделлу, подумал Свенсон, подходя к лифту.
Но остаться чистеньким теперь не удастся. Хочешь не хочешь, а ему придется запачкать мундир. Появление на сцене человека по имени Эрих Райнеман не оставляет иного выхода.
Гитлер допустил просчет в отношении Райнемана. Об этом знали в Берлине. Как знали и в Лондоне, и в Вашингтоне. Райнеман был человеком превыше всего ставившим власть – финансовую, политическую, военную. И считал, что она непременно должна быть сосредоточена в одних руках. Что же касается личных его планов, то он вполне определенно стремился занять ведущее положение в верхнем эшелоне властных структур.
То же, что он еврей, – чистейшая случайность. И после войны это уже не будет иметь никакого значения.
Как только окончится война, к Эриху Райнеману обратятся с просьбой вернуться на родину. Это будет продиктовано необходимостью возрождения германской промышленности на жалких руинах, оставшихся от нее. И подкреплено соответствующим требованием со стороны финансовых воротил мирового масштаба.
Райнеман снова выйдет на международный рынок, но более могущественным, чем прежде.
Для этого ему нет никакой необходимости заниматься сомнительными делами в Буэнос-Айресе.
Которые, однако же, еще более укрепили бы его позиции, дав ему в руки козырные карты.
Сам тот факт, что он знает о сделке, не говоря уже о личном участии Райнемана в операции, предоставляет в его распоряжение необычайной силы оружие, которое он сможет в случае чего использовать против любой из сторон и против любого правительства замешанных в этой махинации стран.
Прежде всего – против Вашингтона.
Райнеман должен быть уничтожен.
После завершения сделки.
И уж это одно обуславливало необходимость для Вашингтона иметь в Буэнос-Айресе своего человека.
Глава 10
16 декабря 1943 года
Вашингтон, федеральный округ Колумбия
Высших офицеров «Фэрфакса» редко тревожили вызовами в столицу, и полковник Эдмунд Пейс недоумевал, зачем он понадобился начальству.
Лишь стоя перед столом генерала Свенсона, Пейс начал догадываться о причине столь срочного вызова. Инструкции генерала были краткими, но содержательными. Пейс должен был востребовать множество составленных разведслужбой дел, хранившихся в десятках кабинетов, защищенных от посторонних надежнейшими запорами. И немало из них изучить самым тщательным образом.
