Эйсукэ Накадзоно - СЕЯТЕЛИ ТЬМЫ
— Если вас уволят из газеты, жаль будет и барышню. Ведь что ни говори, а в наше время степень привлекательности мужчины определяется его профессией. Журналисты кажутся молодым девицам этакими героями!
— Да? А вот Сатико больше по душе клистирные трубки, для неё они герои нашего времени, — съязвил Кохияма.
— Ядовитый вы человек, — криво улыбнулся Катасэ. — Кстати, если я выйду отсюда, я больше не вернусь в институт. Думаю перейти ассистентом в университет.
Говорил Катасэ, как всегда, самоуверенно, не заботясь о том, какое впечатление он производит на собеседника. Несмотря на свою молодость, он умел устраиваться. Ещё до смерти Убукаты он договорился в университете о зачислении на должность ассистента. Пройдёт несколько лет, и этот пошловатый тип станет старшим преподавателем, затем доцентом, а там и профессором. И будет процветать. Кохияме же, которому, по-видимому, суждено всю жизнь прозябать в роли газетного репортёра, такой взлёт и во сне не приснится.
Скромным учёным, по крупинкам добывающим знания, не так легко подняться по лестнице, ведущей в башню из слоновой кости. По ней быстрее взбегают выскочки, которые заняты не столько наукой, сколько собственной карьерой, и таким обычно создаётся шумная реклама. Кохияма знал немало подобных примеров.
— Следовательно, вам в отличие от меня нечего беспокоиться за своё будущее? — снова усмехнулся Кохияма.
— Безусловно. Поэтому я могу позволить себе сказать вам правду. Только, пожалуйста, не поймите меня превратно… Моё кредо состоит в том, чтобы неуклонно стремиться к достижению намеченной цели, сообразуясь с реальной действительностью.
Катасэ мог бы сформулировать своё кредо и проще: не стоит попусту лезть на рожон. Он дал понять, что стать на сторону Кохиямы — не в его интересах.
— Ладно. Я вас понял, — ответил Кохияма.
— Значит, вы обещаете не вмешиваться?
— Я этого не говорил. Я только сказал, что понял вашу точку зрения.
— Опять иронизируете? — хитро сощурил глаза Катасэ. — Но обижаться, право, смешно. На вашем месте, Кохияма-сан, я проявлял бы больше спокойствия, постарался бы остаться в стороне от всего этого. Нужно быть дальновидным.
Катасэ словно хотел лишний раз напомнить, что Кохияма здесь случайное лицо и ему незачем ввязываться в их распри. Катасэ явно хотел отвлечь внимание Кохиямы от тайны, к которой тот подбирался.
— Обижаться смешно, вы говорите? — сказал Кохияма. — Но я и не обижаюсь. А вот что на самом деле смешно — это, надеюсь, вы скоро узнаете.
Катасэ внимательно прислушался к тому, что происходило за воротами. Похоже, что какая-то машина остановилась за оградой. Катасэ осторожно отодвинул засов. Когда створки открылись, двое мужчин уже стояли у ворот. На улице не было ни души.
Один из приехавших, явно иностранец, был средних лет, другой напоминал американца японского происхождения.
— Хэлло, привет! — по-студенчески поздоровался «американец»; он не вошёл, а проскользнул во двор. Говорил он по-английски. Растерявшийся Катасэ пытался что-то ответить ему, но тот вдруг заговорил на чистейшем японском языке.
— Машина может остаться на улице, так что заприте, пожалуйста, ворота.
Плоское лицо «американца» не выражало и намёка на интеллектуальность; что-то животное, жестокое и тупое чувствовалось даже в самой его фигуре. Иностранец же, напротив, казался человеком интеллигентным и походил на учёного.
«Может, он и имеет отношение к американской армии, — подумал Кохияма, — но, во всяком случае, сам он не военный». Пришельцы стали о чём-то переговариваться. Кохияма хоть и окончил английское отделение литературного факультета, но в разговорном не был силён. Однако слово «чума» он знал, и от этого слова, которое несколько раз произнесли американцы, его словно ударило током. Значит, они явились, отлично зная, что здесь сейчас чумной изолятор?
— А вы кто такой? — обратился вдруг к Кохияме «американец».
— Я живу здесь, моя фамилия Кохияма.
— Хм! Сочувствую вам. Меня зовут Тэд Огава. А это доктор Хьюз. Однако у нас дело не к вам, так что прошу извинить.
Заперев ворота, Катасэ повёл их за собой. Кохияма двинулся следом за ними.
4
Катасэ повёл приехавших в квартиру номер два, которую он занимал вместе с Муракоси. Через приоткрытую дверь видно было, как Муракоси, радушно встретив гостей, приглашает их в комнату. Но те остались в передней. Тогда Катасэ торопливо прошёл в комнату и тут же вернулся с какими-то бумагами в руках. Судя по всему, это был доклад Муракоси и Катасэ об исследованиях Убукаты.
Кохияма не верил своим глазам. Выходит, Убуката работал на иностранцев, на американцев? Смутные подозрения, которые давно закрались в его душу, приобретали очертания реальности, превращались в действительность. Он очень хотел, чтобы его предположение оказалось ошибочным, но теперь сомнений уже не оставалось — он был прав. Однако почему же тогда Тэрада, который завладел почти всеми материалами Убукаты, не захотел передать их в руки Муракоси?
По всей вероятности, Тэрада хотел как-то по-своему использовав данные, полученные покойным, продолжить его исследования и обобщить их, а Муракоси мог ему помешать. Короче говоря, он хотел, чтобы заслуга в этой области целиком принадлежала ему? Видно, не зря он постоянно жаловался, что у него не хватает времени. По-видимому, он торопился закончить работу, пока не кончился карантин.
Доктор Хьюз быстро перебирал какие-то схемы, графики, зарисовки и скороговоркой что-то говорил Огаве, а тот в свою очередь — Муракоси.
— Это ерунда. В Форт-Детрике[11] это сделают скорее.
Огава, переводя слова Хьюза, говорил довольно громко, так что Кохияма всё слышал.
Форт-Детрик? Это название сразу врезалось в память Кохиямы.
Неожиданно доктор Хьюз обернулся и в приоткрытую дверь увидел Кохияму. На его лице появилась недовольная гримаса.
В следующую же минуту из квартиры выскочил Огава и, захлопнув за собой дверь, резко спросил:
— Вы что тут торчите?
— Смотрю, что вы делаете.
— Это вас не касается. Уходите отсюда!
— Хорошо, только скажите, пожалуйста, вы представители американской армии?
— Вряд ли у вас есть право задавать такие вопросы. Если вы сотрудник института, задайте этот вопрос своему директору.
Долговязый Огава оглядел Кохияму с ног до головы и насупил брови, давая понять, что на этом разговор можно считать законченным.
— Так я и сделаю, — ответил Кохияма.
Внизу у подъезда стояли Эмма, Сатико и госпожа Хамура, они издали наблюдали приход иностранцев. Кохияма подошёл к ним, вскоре к ним присоединился профессор Нисидзака. Да, рассчитывать на помощь женщин и старика профессора Кохияма не мог.
Да и нужно ли вообще брать под защиту Тэраду? Американцы, видимо, остались недовольны тем, что им передали Муракоси и Катасэ, и они непременно заявятся в квартиру Убукаты. Это можно было предвидеть заранее: не зря Муракоси добивался свидания с Тэрадой.
Кохияма, конечно, не предполагал, что «важными гостями» окажутся иностранцы, да ещё связанные, судя по всему, с американской армией. Видимо, этим людям срочно потребовались материалы покойного Убукаты. И теперь, как бы Кохияма не хитрил, Муракоси прорвётся к Тэраде, пусть даже для этого ему потребуется применить силу.
Кохияма не знал всей подоплёки разногласий между Тэрадой и Муракоси. Да и вообще, друзья они или врага? Бывает, что друзья в один миг становятся врагами. Во всяком случае, Кохияма решил пока держать сторону Тэрады, иначе он так никогда и не узнает, над чем работали Убуката и Тэрада.
— Что это за люди? — спросила Эмма.
— Не знаю, они не сказали, — ответил Кохияма.
— Похоже, что это американцы, — сказала Сатико. — Не собираются ли они изучать на нас чуму?
— Мы не подопытные кролики! — возмутилась госпожа Хамура.
— Хватит с меня и того, что я потеряла мужа. А если заберут Тамико, я наложу на себя руки.
Один только Нисидзака пока не проронил ни слова. Он лишь выразительно взглянул на Кохияму, давая понять, что отлично разбирается в обстановке, но воздерживается от каких бы то ни было предположений.
— Я хочу попросить вас всех разойтись по своим квартирам, — сказал Кохияма.
— А я не желаю, — возразила Эмма.
— Но если ты снова простудишься, Эмма, сегодня вечером ничего не получится, — сказала Сатико.
— Хорошо, — согласилась Эмма. — Но тогда я не выйду из своей комнаты, что бы тут ни произошло.
— Это будет для вас самое лучшее, — сказал Нисидзака. Однако сам он, кажется, никуда уходить не собирался.
Медлить больше было нельзя. Кохияма бросился в дом и взбежал на второй этаж.
Он стал стучаться к Тэраде. Стучал он долго, у него даже заболели руки.
