Леонид Млечин - Проект «Вальхалла»
— Но почему же это продолжалось три дня? — вскипел Вентури.
— Расследование этого дела представляется весьма трудным, — монотонно отвечал следователь, — Ваш арест вызвал немало шума. — Он вытащил из папки несколько газет.
Вентури с ужасом увидел там свои фотографии с огромными заголовками: «Комиссар полиции подкладывает бомбы», «Кто же такой комиссар Вентури?», «Преступник или полицейский?» и прочие в том же духе.
— Мы должны были все хорошенько проверить, — продолжал следователь, забрав у оторопевшего Вентури газеты.
— Но теперь все выяснилось? — выдавил из себя Вентури.
— В общем, да. Следствие не установило вашей причастности к взрыву.
— «Не причастен». Зачем же такие казуистические формулировки? — сделал попытку улыбнуться Вентури. — Не проще ли сказать: не виновен. Тем более что это больше отвечает реальному положению вещей, а? Неужели вы здесь настолько все свихнулись, что и в самом деле подумали, что я способен подкладывать бомбы?
Следователь ничего не ответил. Вентури внезапно стало весело. Все хорошо, что хорошо кончается. В эту минуту он даже не чувствовал особой неприязни к своим коллегам. За минуту счастья, которую он только что испытал, он готов был простить им самые страшные три дня в жизни, проведенные в тюрьме.
— Кстати, — бросил он следователю, — думаю, что могу вам помочь: там, у здания рабочего клуба я видел парня, которого обязательно надо найти. Он выскочил из клуба перед самым взрывом. За углом его ждала машина. Его приметы...
Следователь, с лица которого не сходило каменное выражение, не выразил ни малейшего желания что-либо записывать. Он старался не смотреть на Вентури.
Марио почувствовал внезапную усталость. Он испытывал огромное желание вернуться домой, переодеться, увидеть жену, детей, прийти в себя. Он встал:
— Я могу идти? — спросил он официальным тоном.
— Минутку, — сзади раздался знакомый голос.
Вентури оглянулся. В дверях стоял начальник полиции. Вентури и не заметил, как тот появился в кабинете.
— По-моему, вы не совсем отдаете себе отчет в том, что произошло, — начал тот. — Обвинение с вас снято за недостатком улик, так сообщено прессе. Естественно, не может быть и речи о вашем возвращении в полицейское управление. Скомпрометированный полицейский? Это невозможно. Таково не только мое мнение. Мы согласовали решение с Римом.
Вентури еще не промолвил ни слова. Следователь отошел к окну и делал вид, что не слушает. Не дождавшись ответа, начальник полиции переменил тон:
— Послушайте, Вентури, не считайте меня вампиром. На моем месте вы поступили бы точно так же. Городская полиция не смогла бы спокойно работать, останься вы на своем месте. На каждом шагу нам бы говорили, что промахи полиции неудивительны, если охрану порядка поручают преступ... подозрительным людям. Так что не держите обиды на нас. И послушайтесь моего совета: уезжайте из города. На новом месте вы еще преуспеете. А если останетесь здесь, то только наделаете глупостей.
Когда начальник закончил, Вентури разжал губы:
— Я могу идти?
— Да, конечно.
Он повернулся и, стараясь идти прямо, вышел из кабинета. Несколько полицейских, оказавшихся в коридоре, проводили его взглядами. Он шел с непроницаемым лицом.
Из «коричневой тетради» Редлиха.
«До сих пор продолжает действовать «старая гвардия» Гитлера. Прочные связи существуют между нацистами, бежавшими в разные страны. Центр, координирующий эти связи, — общество взаимопомощи бывших солдат войск СС (ХИАГ). Общество, имеющее 118 местных и окружных отделений, где ежемесячно проводятся собрания, унаследовало контакты, в свое время установленные организациями «ОДЕССА»[3] и «ШПИННЕ»[4]. Ее курьеры, прикрываясь поручениями так называемой «службы розыска» или под предлогом сбора воспоминаний о войне, разъезжают по всему миру, координируя действия старых нацистов.
Многие бонзы «третьего рейха» бежали в Южно-Африканскую Республику. Лидеры ЮАР восхищались идеями Гитлера. Переселившиеся сюда нацисты чувствовали себя уютно в атмосфере апартеида.
Теперь в ЮАР вслед за гитлеровцами находят убежище неонацистские террористы, спасающиеся от правосудия. Из ФРГ и Италии они бегут в Лондон, где неофашистские группы «Сыновья святого Георга» и «Британское движение» укрывают их, а затем переправляют в ЮАР. Интерпол не может справиться с «коричневым фронтом».
Больше всего активных, непримиримых нацистов обосновалось в Южной Америке. Это известно всем.
Колонии нацистов расположились подальше от чужих глаз. Не раз журналисты пытались проникнуть туда, в основном в поисках Мартина Бормана. Неизвестно местонахождение лишь нескольких колоний, упрятанных так надежно, что об их существовании не подозревают и местные жители.
И все же косвенные признаки существования этих колоний, населенных отнюдь не дряхлыми стариками, можно обнаружить. То журналисты встречали человека, которого считали давно умершим, то, напротив, кто-то исчезал в неизвестном направлении, но регулярно давал о себе знать родным. То бесследно пропадали подозрительные грузы, прибывшие из Западной Европы. Люди из нацистских колоний получали их по фальшивым документам.
В последние годы увеличился поток курьеров из Западной Европы. Причем, как обнаружил один из местных журналистов, все они, прилетев, вдруг исчезали на пару дней, а затем как ни в чем не бывало вновь появлялись. Ни в одной из известных колоний нацистов их не видели. Журналист попробовал понаблюдать за двумя респектабельными мужчинами. Они не в первый раз прилетали в Южную Америку. В аэропорту их неизменно встречали известные всему городу люди, один из которых был в свое время штандартенфюрером СС и не скрывал этого.
Журналист выехал на машине вслед за автомобилем, который повез гостей из Европы за город. Он тщательно запоминал маршрут, оказавшийся довольно запутанным, и был в полной уверенности, что, по крайней мере, нащупает район, где может находиться колония. Дорога стала пустыннее, он увеличил дистанцию, чтобы не вызвать подозрений. У одного из поворотов его остановил патруль моторизованной полиции и попросил предъявить документы. Он полез за правами... и больше ничего не помнит. В себя пришел в больнице: раскалывалась голова, ныли руки и ноги, отказывала память. Врачи диагностировали отравление наркотиками.
Сегодня неофашистское движение состоит из трех: слоев. Во-первых, крайне правые политические группировки — это в основном люди среднего возраста. Они, во всяком случае внешне, стараются показать, что придерживаются конституции и не совершают противозаконных действий. Они пытаются действовать традиционными методами, выставляя своих кандидатов на выборах. В последние годы их влияние неуклонно растет.
Во-вторых, невиданно увеличившие свою активность небольшие по численности группки молодых фашистов, которые признают только насильственные методы. Они открыто, выражают свои симпатии и антипатии, не обращая внимание на полицию. Именно эти боевые группы ответственны за волну насилия, поднимающуюся в Западной Европе. Цель их очевидна: неумение властей справиться с хаосом естественно толкнет обывателей резко вправо, и неофашистам (они же люди порядка!) откроется путь к власти.
И наконец, бывшие функционеры гитлеровской формации, сохранившие огромные средства — ценности, награбленные в годы второй мировой войны.
Их база расположена в Южной Америке, тут им никто не мешает. Отсюда они связываются с Соединенными Штатами, где находится координационный центр неофашизма, именуемый «НСДАП — заграничная организация». Отсюда нити тянутся к национальным неофашистским группам в Бельгии, Дании, ФРГ, Австрии, Швейцарии, Японии, Испании, к организации «Мировой союз национал-социалистов».
Уорнеру, только что прилетевшему из Токио, не пришлось ждать и минуты. Джеймс Джексон принял его немедленно. Отодвинув в сторону все бумаги, Джексон слушал его внимательно, не сводя с лица Уорнера напряженного взгляда.
Игра с «коричневым фронтом», которую вел Джексон, грозила теперь большими осложнениями, чем он предполагал. Конечно, то, что он сделал, одобряли кое-какие влиятельные люди и в Лэнгли, и вне его. Джексон всегда мог рассчитывать на их поддержку. Но только в случае успеха. Только если он вытянет из «коричневого фронта» больше, чем «коричневый фронт» из ЦРУ. Для начала Джексон сдал себе неплохие козыри: «коричневый фронт» хорошо помог в операциях против красных, каналы неофашистов люди из ЦРУ вовсю использовали для внедрения своей агентуры, для получения информации.
Но рассказ Уорнера напугал его. Детали проекта «Вальхалла», которые сообщил Уорнеру Симидзу, зачеркивали все плюсы сотрудничества с «коричневым фронтом». «Мерзавцы, — молча бесился Джексон, — не нашли себе лучшей мишени, чем пассажирский корабль». Симидзу рассказал Уорнеру, что первую атомную бомбу, которую собрали в институте, было решено испытать в океане. Бомбу и взрыватель с часовым механизмом смонтировали на небольшом корабле, который отвели подальше от берега с помощью дистанционного управления. В последний момент наблюдатели сообщили, что к кораблю с бомбой подходит большое пассажирское судно, видимо, сбившееся с курса. Однако институт взрыва не отменил...
