Николай Лузан - «Чистое поле». Миссия невыполнима
— Здесь только аванс, — небрежно бросил он.
— Сколько? — осипшим голосом спросил Калашвили.
— Три тысячи баксов. Кстати, Марлен, в русской разведке ты сколько получаешь?
— 21 тысячу, а с премией выходит 23.
— Ха, это же копейки. Мы будем платить тысячу баксов плюс отдельный бонус за каждую представленную информацию.
— Сколько в итоге?
— С твоими возможностями хватит, чтобы купить крутую тачку и виллу в Батуми. К ним плюсом пойдет гражданство Грузии.
— Виллу? — Гримаса исказила лицо Калашвили, и он мрачно обронил: — Скорее камеру в ФСБ.
— Марлен, к чему такие страсти? Мы с тобой профессионалы! И потом наша работа займет не больше года.
— Года?! А что потом?
— Потом ФСБ и России будет не до тебя. Мы их окунем в такое дерьмо, что им век не отмыться.
— Значит, год? — уточнил Калашвили.
— Да, — подтвердил Коладзе.
— Хорошо, я согласен. Теперь самый проблемный вопрос: как будем поддерживать связь?
— О, это уже деловой разговор! Молодец! — похвалил Коладзе и снова потянулся к бутылке с чачей. Калашвили ничего не сказал, он разлил ее по рюмкам и предложил тост: — За наш общий успех!
Калашвили залпом выпил и даже не поморщился, давало о себе знать нервное напряжение. Коладзе, закусив сулугуни, принялся подсовывать ему закуски. Калашвили мотнул головой и просипел:
— Наливай еще.
— Легко, — живо откликнулся Коладзе и снова наполнил рюмки чачей.
Они выпили. Калашвили закусил и повторил вопрос:
— Так как будем поддерживать связь?
— Во Владикавказе есть проверенный человек, через него…
— Хвича, что ли? — перебил Калашвили.
— Да.
— Он ваш агент?
— Не совсем, — не стал уточнять Коладзе и пояснил: — Он почти каждый месяц мотается через границу и успел примелькаться.
— Это и плохо. ФСБ рано или поздно зацепится, начнет копать под него и выйдет на меня. Нет, не вариант! — отверг Калашвили.
— Да, есть здесь проблемка, — согласился Коладзе и заверил: — Мы ее решим в ближайшие месяцы — отработаем каналы связи через тайник или спутник, а пока задействуем Хвичу.
— Не больше чем на месяц и использовать его только втемную! — поставил условие Калашвили.
— Хорошо, — не стал спорить Коладзе и, подвинув к нему горку долларов, с улыбкой произнес: — Сгребай капусту, пока не прокисла!
Калашвили ответил кривой ухмылкой и принялся рассовывать деньги по карманам. И когда стол опустел, Коладзе выложил на него бланк, ручку и пояснил:
— Марлен, осталась одна техническая деталь, — и, ткнув пальцем вниз листа, попросил: — Вот здесь надо поставить свой автограф, а сумму написать прописью.
— Чего?! Какой еще автограф? — заартачился Калашвили.
— Извини, но, что поделать, такой порядок в нашей конторе. — Коладзе развел руками.
— Порядок? Все, как у нас!
— Так учитель же был один.
— Имеешь в виду Берию?
— Его самого.
Калашвили хмыкнул и затем со злой иронией заметил:
— А когда товарищ Берия вышел из доверия, то схлопотал девять граммов.
— Марлен, тебе это не грозит. Твоя безопасность для нас превыше всего. Что касается денег, то они, как знаешь, любят счет, а твоя роспись — чистая формальность.
— Знаю я эту формальность — крючок, чтоб я не сорвался, — буркнул Калашвили и, скрипя зубами, написал расписку.
Коладзе, перечитав ее, спрятал в кейс и потом более трех часов опрашивал Калашвили по сослуживцам-офицерам разведотдела 58-й армии. Грузинскую разведку интересовали их сильные и слабые стороны, положение в семье, перспективы по службе, а главное, закордонная агентура ГРУ, действующая в Грузии.
Во Владикавказ Калашвили — теперь уже агент Специальной службы внешней разведки Грузии Кахабер — возвратился с заданием: собирать сведения о боевой и мобилизационной готовности частей СКВО и военных формирований Республики Южная Осетия. В понедельник он вышел на службу. К этому времени страх перед возможным разоблачением прошел, а что касается угрызений совести, то они его не мучили. Ее остатки были безвозвратно утеряны в номере отеля «Старый Тбилиси».
Три тысячи долларов, полученные от Коладзе, и обещание выплачивать отдельные бонусы за каждую добытую секретную информацию подогревали денежные аппетиты Калашвили. Он приступил к выполнению задания: сделал электронную копию с совершенно секретного документа, содержащего сведения о мобготовности частей округа, а затем сканировал электронный справочник с данными на руководителей силовых структур Республики Северная Осетия. После того как они были зашифрованы, часть из них Калашвили передал Имерлидзе, а остальные попридержал. Начинающий шпион быстро сообразил, как можно подзаработать на грузинской разведке, и решил дозированно выдавать собранную информацию.
Имерлидзе, получив от Калашвили флеш-карту с записанными на нее материалами, поспешил поскорее от них избавиться. Под предлогом оказания помощи больной матери он взял отгул в части на два дня и в первую же субботу выехал в Грузию. В Гори его встретил сам заместитель начальника Оперативного управления Специальной службы внешней разведки Грузии Отар.
Встреча проходила по уже сложившейся схеме. После обеда в ресторане они продолжили разговор на конспиративной квартире. Там Имерлидзе передал Отару флеш-карту Калашвили, а затем сообщил сведения, которые получил сам на последнем совещании, проходившем в штабе 58-й армии. Отар похвалил Имерлидзе за проявленную инициативу, но денег не дал и пообещал расплатиться, после того как специалисты расшифруют и изучат материалы на флеш-карте.
После их проверки опасения Джапаридзе и Чиковани, что агент Кахабер мог являться подставой ГРУ или ФСБ, рассеялись. Подлинность добытых им материалов не вызывала сомнений. Отар тут же вызвал Имерлидзе на встречу, вручил ему новую флеш-карту с заданием для Калашвили, деньги и распорядился немедленно выехать во Владикавказ.
В тот же день вслед за агентом — курьером Док — по спутниковому каналу связи за подписью Джапаридзе в адрес резидента Шота ушла шифровка. В ней ему предписывалось: взять на личную связь агента Кахабер и организовать с ним работу. В качестве следующего задания резиденту предлагалось: используя возможности Кахабера, уточнить информацию, полученную американскими партнерами с помощью технических средств разведки, о возможном наличии в горном массиве Горячий Ключ — Туапсе — Абинск важного военного объекта. Для этого резиденту поручили восстановить связь с агентом Земеля и подключить его к выполнению задания.
Глава 6
После отъезда из отдела ФСБ по краснодарскому гарнизону полковника Писаренко запущенный им маховик поиска агентов и резидента грузинской разведки втягивал в себя все новых сотрудников. Даже престарелому майору Шкодину с его пресловутой теорией синусоидального ритма работы военной контрразведки не удалось отсидеться в стороне. Несмотря на наступление курортно-дачного сезона, синусоида не только не пошла на затухание, а наоборот, стремительно вознеслась вверх. Он был удручен не столько крушением своей теории, сколько тем, что вместо подготовки к увольнению ему пришлось включиться в поиск шпиона. В какой-то момент Шкодин, увлеченный общим порывом, даже пытался тряхнуть стариной. Но из этого, как добродушно подтрунивали коллеги-остряки, получилось разве что пустить пыль в глаза начальству — Васильеву. Тот, чтобы понапрасну не тратить нервы и время, задвинул Шкодина подальше — перебирать и подшивать бумаги в дела.
Посрамленный теоретик в одиночестве просиживал в кабинете, готовил запросы в другие подразделения контрразведки и оформлял материалы допусков. Появление в кабинете Ковалева с лейтенантом Волгиным Шкодин воспринял как дар божий. Пододвинув к Волгину внушительную стопку материалов дел допусков, он вручил ему шило, черные нитки и с многозначительным видом произнес:
— Лейтенант, хочешь стать генералом?
— Конечно, товарищ майор! — бодро ответил Волгин.
— Молодец! А чтобы им быть, службу в контрразведке надо начинать с азов.
— С шила и ниток? — хмыкнул Волгин.
Шкодин нахмурился и строго сказал:
— Лейтенант, слушай старого опера: шило — это самое острое оружие контрразведчика! И еще, чтобы иметь результат, даже тухлое дело надо прошивать черными нитками. Это тебе подтвердит Паша.
Ковалев энергично закивал головой и с интересом ждал, чем на эту сентенцию Шкодина ответит Волгин. Начинающего контрразведчика не смутило такое единодушие, и он язвительно заметил:
— Виктор Сергеевич, вы, конечно, меня извините, но ваша теория с шилом и черными нитками не работает.
— Чего-о?!
— Вы это собственным примером опровергаете — майором на дембель уходите.
— Я — майором?! Да что ты обо мне знаешь? Меня сам… — задохнулся от возмущения Шкодин и затем разразился гневной тирадой: — Салага! Ты кого учить собрался? Таких, как ты, я.
