Лев Гурский - Убить президента
Не знаю, не знаю. Я отвечаю только за себя.
На первой полосе кривила губы Лера Старосельская собственной персоной. Выражение лица бабушки русской демократии было на редкость отталкивающим. Ребята выбрали, надо признать, самое лучшее фото, подрубив его немного, чтобы влезло в полосу. Поэтому не было видно, что Лера разрывает портрет маршала Язова. И это хорошо, что не видно. Кто сейчас помнит этого бывшего министра обороны Советского Союза? Зато снимку такая редактура пошла только на пользу. Теперь могло показаться, что Лера кого-то душит в нижней, невидимой части кадра.
Отличная работа. Секретариат надо поощрить.
Правда, и текст недурен. Этакая копродукция главного редактора «Свободной газеты» Виктора Ноевича Морозова и Его Превосходительства начальника Управления Охраны Олега Витальевича Митрофанова. Подпись будет одна моя, так договорено. Тем более что и заголовок здесь мой: «В кого метит Демократический Альянс?» Каково? Точное, емкое слово «метит». Не придерешься. И означать это может все что угодно – вплоть до террористического акта. Я представил себе, как толстая близорукая Лера метит в меня из револьвера, и почувствовал дополнительный комизм ситуации. Думаю, что за всю свою сознательную жизнь Лера-революционерка ни разу не выстрелила, да и нож в руки не брала, чтобы порезать колбасу. Написал же я, естественно, про Леру не то, что думал, а наоборот. Написал о том, как радикалы, подобные госпоже В.Б.Старосельской, в любой момент могут взяться за оружие. И это в те дни, когда согласие так необходимо нашему обществу… В те дни, когда всенародно избранный Президент одержал внушительную внешнеполитическую победу, уговорив лидеров стран семерки приехать в Москву… В те дни, когда цены на хлеб вот-вот достигнут рекордно низкой отметки… У меня, скажу без ложной скромности, отлично получаются все эти риторические обороты. В этом мы похожи с господином Президентом.
Хотя кое в чем и серьезно расходимся…
– Виктор Ноевич, ну как? – тревожно спросил ответсек, глядя то на полосу со злобной Лерой, то на мое доброе неинтеллигентное лицо.
– Славно, славно… – произнес я. – Вперед, мальчики, не опоздайте с остальными полосами. Типография ждать не будет, и читатель нам этого не простит…
Так вот, мы кое в чем с Президентом расходимся. Взять хотя бы отношение к отчествам. Я свое люблю. Мой папа был простым врачом-окулистом с библейским именем, но своим именем он добавил своему сынуле библейский вес. Некую, скажем так, значительность. Я люблю в разговоре ненароком, в шутку, намекнуть, что происхожу из ноева колена. Некоторые верят. Те, что не верят, все равно на всякий случай завидуют.
В этом смысле наш дорогой Президент и, надеюсь, будущий спонсор «Свободной газеты» свалял большого дурака. Мысленно можно себе в этом признаться. Ему не следовало у всех на глазах менять свое родовое отчество и из Владимира Марковича превращаться во Владимира Макаровича. И не нужно было на скорую руку придумывать, что отца в семье звали как раз таки Макаром. Это смешно и неправда. Ни один самый занюханный Марк никогда добровольно не переименуется в Макарку. Был бы жив папа Марк, он бы сильно обиделся на сына. Но наши папы – мой и президентский – уже скончались. И не увидели, в каких уважаемых людей превратились их сорванцы Витя и Вова. Особенно Вова. Хотя и Витя неплох. Не заказать ли нашим фотографам новый исторический снимок для моей экспозиции в кабинет? Вова и Витя склонились над картой России. Такой снимок, кстати, украсил бы и нашу первую полосу. Подпись можно дать такую скромно-непритязательную: Главный редактор «Свободной газеты» и Президент России обсуждают проблемы южной Курильской гряды. Ну, это ты, Ноевич, положим, хватил через край: Президента все-таки надо поставить на первое место. Вдобавок еще не факт, что Президент станет со мной обсуждать эту несчастную курильскую проблему. Бывший президент, например, не стал. И мне ничего не оставалось делать, как опубликовать в газете полностью придуманный мной воображаемый диалог с Президентом по вопросам Курил. Коллеги-газетчики взвыли от зависти. Никто до меня не догадался, что интервью с госдеятелями можно писать без всяких госдеятелей. Бери их последнее выступление в Думе – и импровизируй… Смешно.
Я улыбнулся своим мыслям.
А теперь – самое приятное.
Пора намекнуть моим дорогим сотрудникам, что скоро жизнь их будет прекрасной и удивительной, а финансовые их дела будут еще прекраснее и удивительнее. И все благодаря мудрой политической позиции сына Ноева ковчега. Ведь не кому-нибудь, а мне, и только мне предложили такую аппетитную подачку – и за сущий пустяк. За то, чтобы я обругал толстую принципиальную Леру Старосельскую.
Удивительный народ эти крупные чиновники. Право, как дети. Да я бы и бесплатно сделал то же самое!
Глава 22
ГЛАВНЫЙ ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ ПАВЛИК
Я сказал в трубку: «Немедленно Мосина ко мне!» – и когда в дверь просунулись выпуклые щечки моего первого заместителя, я сильно врезал ему по левой.
– За что, хозяин? – плаксиво выкрикнул Мосин и подставил под мой кулак правую. Я врезал и по правой.
Мосин некрасиво перекувыркнулся на паркете и отлетел в угол, едва не опрокинув телевизор фирмы «Сони». Я опомнился: техника была не виновата. К тому же после двух оплеух вице-сокол все понял. Не могу сказать, что осознал, но понял.
– Ну, не думали мы, хозяин, что он был из фискалов… – проблеял он из угла, благоразумно не поднимаясь с паркета. – Христом Богом клянусь, не знали… А потом не поверили… Вид у него был совсем не лубянский. Такой интеллигент, соплей перешибешь…
Я не торопясь приблизился к верному Мосину и, размахнувшись, ударил носком полуботинка в бок. Ударил, признаться, не в полную силу, потому что начал уже немного остывать. Мой зам это понял и, героически приняв пинок, стал приподниматься и отряхиваться. Если не считать битой рожи, выглядел он довольно нормально, и я решил, что на этот раз я ему ничего не переломал.
– Этих фискалов, хозяин, как тараканов, – продолжил Мосин, косясь на мой полуботинок. – Куда ни наступи – фискал. В пробирках их, что ли, на Лубянке выращивают?
– Гнида, – сказал я почти ласково. – Ты хоть знаешь, кто оказался отец того парня?
Мой зам переменился в лице. Только что его жирная физиономия отражала смирение домашнего кота, покорно принимающего заслуженную трепку за съеденную хозяйскую канарейку. Теперь он по-настоящему встревожился.
– А кто? Кто? – Он стал заискивающе заглядывать мне в глаза.
Я сказал, кто.
– Побочный сын, что ли? – с трусливой ухмылочкой переспросил Мосин. – Этот вроде… как его? Кириленко. А тот Дроздов.
Я поискал глазами тяжелый предмет, чтобы запустить в голову непонятливому ублюдку.
– «Кириченко» – это кликуха была его, дубина! Он же фискал, у них у многих по два имени.
– Так Дроздов уже в курсе, что мы?… – быстро спросил меня Мосин.
– Не знаю, – мрачно произнес я. – Может, конечно, Голубев ему и не скажет. Авось побоится Президента. Но генерал сам не дурак, в конце концов догадается…
– И что же тогда делать? – весь как-то подобрался сокол номер два. – Чтой-то мне не хочется попадать ему под руку. Да и вам, хозяин…
Проклятая Моська таким образом напоминала мне, что хоть меня и не было в ту ночь в Лефортово, но начальник-то все равно я. Вспомнил, вонючка. Когда был за старшего в ту ночь, не вспоминал. Толстая хитрая гнида.
– Молись, чтобы Дроздов не узнал, – проговорил я. – И не просто молись, предупреди людишек. Голубев, допустим, и смолчит, но этот комдив сам будет землю рыть. Завтра на похоронах сынули проследи за ним. Без шума. И если что…
– То что? – с надеждой поинтересовался Мосин. Он, наверное, надеялся, что я выдам ему устную (а лучше письменную) директиву пришить командующего Таманской дивизией. Жди-ка. Я еще не самоубийца такие приказы даже устно отдавать.
– То ничего, – ответил я кратко. – Доложишь мне.
– Будет исполнено! – сказал Мосин четко и, как мне показалось, несколько разочарованно. Чувство самосохранения у него работало так, как надо. Убили сына, значит, надо пристукнуть и папу. Только этот папа сам кого хочешь на кусочки распилит. В Афгане он целые деревни под корень сводил. Ему толстые мосинские щечки на один чих.
– И вот еще что, – добавил я. – Ты в своем рапорте не указал, как вы вышли на парня. У тебя там только про оперативные данные. Кто вам его сдал, ну-ка?
Мосин замялся. Видно было, как ему охота соврать про оперативные успехи своих соколов из группы наблюдения. Однако, припомнив, чего они все в ту ночь нанаблюдали, вынужден был признаться.
– Был один звоночек, – пробормотал он нехотя.
– Анонимный, естественно?
– Вроде того. Звонили от метро «Белорусской», из автомата. Продолжительность разговора – около четырех минут. Звонил мужчина. Передал информацию о Кири… Дроздове, значит. И повесил трубку.
