Наталья Александрова - Завтрак с полонием
Луиза озадаченно посмотрела на неудачливого грабителя, почесала в затылке и опустилась рядом с ним на колени.
Он был явно без сознания. Кроме того, его одежда была мокрой, а все лицо покрывали ушибы и ссадины.
— Видать, парню здорово досталось, — пробормотала Луиза и решила, что не будет сердиться на него за выпитое и пролитое виски. Она довольно ловко стащила с незваного гостя мокрую одежду, принесла из шкафа сухое одеяло и укутала его, предварительно взгромоздив обратно на диван. При этом она убедилась, что не только лицо, но и все тело ночного посетителя покрыто следами побоев, и прониклась к нему еще большим сочувствием.
Кроме того, при виде этого молодого и сильного мужчины Луиза неожиданно вспомнила свою давнюю мечту о сыне.
Конечно, этому парню было прилично за тридцать, может, даже ближе к сорока, так что он никак не годился ей в сыновья, но тем не менее какая-то робкая материнская струна в душе этой грубой и сильной женщины печально и томительно зазвенела.
Луиза заботливо поправила одеяло, дотронулась до покрытого испариной лба и устроилась в глубоком кресле, откуда могла видеть своего неожиданного гостя.
Едва устроившись в кресле, Луиза заснула. Ей снилось, как она вдвоем с маленьким мальчиком плывет в лодке по огромному озеру.
— Здесь лучше ловить на мотыля, — объясняла она ребенку. — Хотя на муху тоже отлично клюет…
Мальчик слушал ее очень внимательно и насаживал наживку на крючок. Хотя на вид ему было лет семь, он чем-то был удивительно похож на ночного взломщика.
— Все-таки нехорошо влезать без спросу в чужое жилище, — ласково пожурила Луиза ребенка. — Это незаконно. Нельзя открывать запертую дверь…
— Откройте, мисс Спарроу! — вторгся в ее сон чей-то голос.
Луиза вздрогнула и проснулась.
— Открой, Луиза! — снова раздался голос за дверью ее домика. На этот раз она узнала его. Это был Гэри Митчелл, констебль.
С Гэри они были, можно сказать, друзьями детства.
Луиза поднялась, потянулась и вышла на крыльцо.
— Доброе утро, Луиза! — приветствовал ее констебль. — Как твои дела?
— Отлично, Гэри! А как твои? Как Кэти?
— Спасибо. — Констебль посерьезнел и перешел к делу: — Сегодня ночью ты не заметила ничего подозрительного?
— Подозрительного? — переспросила Луиза. — Что ты имеешь в виду?
— Каких-нибудь незнакомых людей… ну, ты меня понимаешь.
— Не совсем, Гэри. — Луиза сделала задумчивый вид.
— Понимаешь, Луиза, Берт Финчли слышал ночью что-то странное… вроде выстрелы… а я сейчас прошелся по причалу и увидел там какие-то пятна, похожие на кровь. Так вот я и решил зайти к тебе и спросить, не видела ли ты чего…
— Ну вот ты и спросил. — Луиза начала терять терпение. — Ты спросил, и я тебе отвечаю. Если хочешь, могу даже два раза: нет, я ничего не видела. Никаких подозрительных людей. Правда, я вчера довольно долго сидела в «Слоне и корзине», но все равно — если бы здесь кто побывал, уж поверь мне, я бы об этом знала.
— Вот как, — протянул констебль, и в голосе его прозвучало сомнение. — Вы уверены, мисс Спарроу?
— Уверена, Гэри, уверена. Так же как в том, что ты стоишь тут передо мной и мнешься, как карманник перед причастием.
— Хорошо, Луиза, — вздохнул констебль. — Только вот как же насчет твоей двери?
— Насчет двери? — переспросила Луиза. — Что такое насчет моей двери?
— Она разбита. — Гэри Митчелл ткнул толстым пальцем, покрытым рыжими волосками, в пустующий квадратик на двери. — Такое впечатление, что к тебе кто-то влез. Я прав, Луиза?
— Можешь засунуть свое впечатление сам знаешь куда, Гэри Митчелл. Я тебя знаю пятьдесят лет, и ты меня знаешь около того, так что ты знаешь, что со своими впечатлениями можешь держаться подальше. А насчет этой двери — вот оно как было: я пришла вчера из «Слона и корзины» очень поздно, и я была малость под мухой. Сам понимаешь, мы обсуждали матч с «Арсеналом»…
— Понимаю, Луиза!
— Так вот, я хотела открыть дверь, но чертов ключ выпал у меня и закатился под крыльцо. Я попробовала его найти, но мне было малость не по себе, и мой организм не захотел торчать здесь, согнувшись в три погибели. Тогда я обернула руку платком и выбила это треклятое стекло, а потом засунула руку и открыла дверь изнутри… ведь это мой дом, верно? Значит, и дверь моя, и я имею право делать с ней все, что захочу! Если захочу, могу вообще изрубить ее на куски и сжечь в печке, и никакой констебль, даже такой толстый и ленивый, как ты, не может мне в этом помешать!
— Верно, Луиза, — проговорил Гэри примирительным тоном. — Ты можешь делать с этой дверью все, что угодно. Я просто увидел ее и забеспокоился, не случилось ли с тобой чего… вдруг к тебе в дом забрался бродяга… тем более что Берт Финчли слышал ночью что-то вроде выстрелов, и эти следы на причале…
— Гэри Митчелл! — Луиза уперла руки в боки и сверху вниз уставилась на констебля. — Ты знаешь меня пятьдесят лет или около того. Неужели ты думаешь, что я не справилась бы с каким-то бродягой?
— Нет, Луиза, я так не думаю. — Констебль стушевался.
— Даже если бы это был очень здоровый бродяга, а не какой-то хилятик, или если бы он был не один — на этот случай у меня тоже кое-что есть…
— Хорошо, Луиза, ты меня убедила. Так что я, пожалуй, пойду…
— Иди, Гэри Митчелл, я тебя не задерживаю.
— Только вот что… — Глаза констебля хитро блеснули. — Не пригласишь ли меня на чашку чая, или кофе, или еще чего-нибудь подобного?
— Для чая слишком рано, а кофе я сегодня не варила, так что ничем не могу тебя угостить. А если ты таким манером хочешь осмотреть мое жилище — сначала запасись ордером, иначе я тебя и на порог не пущу, ты меня знаешь.
Констебль Митчелл действительно хорошо знал Луизу. Он знал, что она не любит связываться с полицией, предпочитая все свои проблемы решать самостоятельно. И еще он помнил, как она здорово отлупила его, когда им обоим было по десять лет. А с тех пор Луиза сильно подросла, и рука у нее стала гораздо тяжелее.
— Ладно, Луиза, не буду тебя больше задерживать. Я, пожалуй, пойду. Но если ты вспомнишь что-нибудь насчет сегодняшней ночи — позвони мне, телефон ты помнишь.
— Помню, Гэри, и непременно позвоню, — успокоила констебля Луиза и закрыла дверь перед самым его носом.
Закрыв дверь, она озабоченно огляделась и прошла в спальню.
Ночной гость полусидел на кровати и смотрел на нее с выражением виноватого беспокойства.
— Простите, мэм… я вломился в ваше жилище, выпил ваше виски и, похоже, занял вашу кровать… но мне было здорово плохо… а все расходы я вам непременно компенсирую…
— Против этого я не возражаю, сынок, — ответила Луиза, осматривая гостя. — Только для начала скажи мне, как ты себя чувствуешь и какое отношение имеешь к выстрелам, которые сегодня ночью слышал Берт Финчли?
— Берт Финчли? Кто это — Берт Финчли? Это тот человек, с которым вы сейчас разговаривали?
— Нет, я разговаривала с констеблем, а Берт Финчли — это старый маразматик, который от нечего делать постоянно сует нос в чужие дела… Так как насчет выстрелов сегодня ночью?
— Одно вам могу сказать, мэм: я ни в кого не стрелял, стреляли в меня… а потом сбросили в воду, и я с трудом выбрался из реки, когда те люди ушли.
— Вода сейчас холодная, — протянула Луиза.
— Совершенно верно, мэм. Поэтому мне и пришлось позаимствовать ваше виски. Но вы не волнуйтесь, я вам все возмещу… и немедленно покину ваш дом…
— Я не осуждаю тебя за то, что ты выпил виски, — проговорила Луиза после небольшой паузы. — Вода сейчас действительно очень холодная, просто ледяная. Я немного сердита на тебя за то, что ты пролил все остальное, но это тоже можно объяснить. А насчет того, чтобы немедленно уйти — на твоем месте я бы не горячилась: я пятьдесят лет знаю Гэри Митчелла и не сомневаюсь, что он спрятался где-нибудь поблизости и следит за моим домом, чтобы выяснить, кого я у себя приютила. Так что не торопись, а лучше скажи, что ты предпочитаешь на завтрак — омлет с ветчиной или пару вареных яиц?
Луиза, как уже было сказано, не была хозяйственной женщиной, но сейчас в ней неожиданно проснулся материнский инстинкт, и ей захотелось окружить заботой этого совершенно незнакомого и довольно подозрительного человека.
Позавтракав и выпив огромную кружку крепкого кофе, Павел почувствовал себя гораздо лучше. Луиза почистила его одежду, и сейчас он выглядел почти прилично, несмотря на ночное купание в реке. Павел вытащил из кармана бумажник, отсчитал несколько купюр и положил их на стол. При этом из бумажника случайно выпал розовый картонный прямоугольник.
— Не мусори, парень! — Луиза наклонилась и подняла картонку. Взглянув на рисунок — золотистый фламинго на розовом фоне — она невозмутимо проговорила: — Приятное местечко… я там была один раз…
