П. Лотинкин - ТАЙНЫ ТРЕТЬЕЙ СТОЛИЦЫ.
Впрочем, когда Быков, грозно матерясь и пиная, втащил его в квартиру, оказалось, что это просто мелковатый мужик. Но — жилистый и верткий. Не успел Василий запереть дверь, мужичок бросился на него и, несмотря на стекающую на глаза кровь из разбитого лба, почти умудрился проскочить на площадку. Пришлось угостить его рукояткой еще раз — по затылку. И хотя после этого незваный визитер присмирел, все равно, пока Быков его обуздал с помощью стальных «напальчников», он и сам перемазался в крови.
Пожалев чужую футболку, которую требовалось срочно замочить в холодной воде, а то кровь не отстирается, Быкову все же пришлось сначала вытрясать из мужичка истину. Это заняло время и потребовало нервов. Но правота была на его стороне: это к нему в жилище вторглись, и это он имел все основания подозревать незваного визитера в воровстве. Так что состояние аффекта, которое он старательно изображал, ему вполне полагалось.
— Ворюга! — умеренно визжал Быков, пиная и тыкая стволом мужичка. — Я тебе покажу, как квартиры, ублюдок, чистить!
— Это не я! — вяло уворачиваясь от ударов и тычков, отбояривался, судя обнаруженному при нем паспорту на имя Дмитрия Долгова, коренного катеринбуржца. По паспорту ему было двадцать четыре года, но на вид — не больше двадцати. — Я к соседям приходил!.. Не надо! Перестаньте!.. Я в милицию пожалуюсь! Я ничего не взял!
Утомившись, запыхавшись и решив, что клиент дозрел, Василий гневно потряс перед носом Долгова связкой ключей и маленьким лазерным диском в прозрачном футляре:
— А это что, ублюдок?! Это ключи от моей двери! Кто тебя послал, сволочь? Лучше колись, а то инвалидом станешь!
— Ничего не знаю! - упирался лазутчик.
— Ну, тогда извини, — зверея, Василий воткнул ствол пистолета ему в пах,...Сейчас будет случайный выстрел в момент самообороны!
— Не надо! — впервые всерьез испугался визитер. - Все же записывается! И транслируется!
— А вот фиг тебе! — злорадно побольнее надавил стволом Василий. — Трансляцию я еще до тебя заглушил! А запись мне стереть — раз плюнуть! Ну, будешь колоться, или стрельнуть?
— Нет... Ладно, меня Воронин послал... Ну и что, тебе легче стало?
— Конечно! — мгновенно добрея, отодвинул ствол Быков. — А зачем он тебя послал?
— Да ты чего, сам не знаешь, что ли? — удивился Дмитрий Долгов.
Разумеется, Быков знал. Когда вся квартира в непотревоженной пыли, а посреди торчит новенький и чистенький телик, то возможным соглядатаям кроме как в него спрятать прослушку и видеокамеру просто некуда. Телевизор — это вообще самое удобное место для всякого рода шпионкой аппаратуры. И хрен ее там запеленгуешь из-за собственного излучения телика. И места полно, и гарантирована постоянная подпитка аккумуляторов от сети, и все мало-мальски важные и интересные посторонним дела, как правило, происходят там же, где стоит телик.
Конечно, Быков осложнил жизнь следившим за ним. Сразу, как только вошел в квартиру, отведенную ему мэром, он включил привезенную с собой глушилку. То есть прямой репортаж из места его обитания был из-за нее невозможен. Но поскольку телик просто обязан был быть оборудован и записывающей аппаратурой, то за записью, а также, чтобы заменить диск-носитель, кто-то должен был явиться.
Вот Дмитрий и явился.
И теперь нужно было срочно с ним подружиться.
— Тебя как зовут-то? — совсем подобрев, но, еще не давая гостю встать с пола, спросил Василий.
— Дмитрий, Дима, — опасливо ответил тот.
— А погоняло какое?
— Димон.
— Это здорово... Почти «демон», — Василий помолчал, впившись взглядом в глаза парня. — Чего ж ты так, «дух изгнанья»? Завалил операцию. Знаешь, а ведь они тебя не похвалят, да? Ну, чего молчишь? Чего начальству-то скажешь? Тебе много платят?
— Когда как. Три, ну — пять тысяч.
— Долларов? За месяц?
— Хэ, долларов! Рублей, конечно.
— Мда. Маловато. Но ведь тоже деньги. Знаешь, а, может, не стоит тебе говорить, что ты погорел? Иди-ка, умойся, и давай подумаем, как бы тебе выкрутиться...
Димона использовали в основном на посылках: установить подслушку, снять, заменить носитель. О том, что работает на команду губернатора Россиля, он и узнал-то лишь накануне. До этого считал, что его главный шеф — шеф безопасности «Межуральского банка».
Так что пока он мог рассказать совсем немного: телевизор, оснащенный шпионской техникой, ему велели установить в эту квартиру вчера утром. Без каких бы то ни было объяснений.
— А сегодня велели забрать запись. Сказали, что дома никого. Сам-то я откуда знал.
— И куда ты должен отнести кассету?
— Сказали, что это не наши. Они сами ко мне подойдут. На улице.
— У тебя есть телефон? Дай мне номерок. И вот, держи, — Василий протянул ему три пятисотенные купюры.
Наличные часто помогают наладить взаимопонимание. Судя по мелькнувшей в глазах радости, и по тому, как мгновенно протянул парень руку, сработали они и сейчас.
— Вот, значит. Скажи своим, что я двигал телик, и сбил наводку на резкость. Или что-то в этом роде. Пришлось, мол, поправлять, Я тебе позвоню на днях, мы встретимся и поговорим о дальнейшем сотрудничестве. И об окладе содержания. Так что: не стоит тебе докладывать об этом. За те деньги, которые они тебе платят, ты им отрабатываешь. Это они ж тебя, выходит, подставили, и на тебе же отыграются?
Ничто так не помогает усыпить скудно оплаченную верность нанимателю, как уверения в том, что он сам виноват.
Димон ушел, горячо поклявшись в полной решимости оставить знакомство с Быковым в тайне.
Василий в ответ горячо его за это поблагодарил.
Он считал, что чем бегать наугад, проще следить за тем, кто следит за тобой.
Прямая наводка
Черный мерс мэра мягко притормозил, давая проскочить мимо грузовичку с потрепанным тентом, и встал возле бордюра на Московской.
Василий проскочил через кусты и юркнул в приоткрытую переднюю дверь. Просторный уютный салон обнял прохладой и нежным ароматом богатства. Вторая встреча с мэром Чирнецким происходила в его машине по настоянию сыщика. Он ничего не имел против тех, кто установил за ним наблюдение, но все-таки предпочитал кое-что сохранить в тайне. Это он так интересничал. В расчете на то, что соглядатаи обеспокоятся дефицитом информации и подсунут ему фигуранта покрупнее Димона.
Чирнецкий Аркадий Михайлович, которого недоброжелатели звали ЧАМ, известию, что подручные губернатора нафаршировали подслушкой и подглядкой телевизор, около которого они вчера совещались, не удивился. Он беззвучно пожевал влажными губами и буркнул:
— Совсем обнаглели. Скоро у меня в сортире начнут подглядывать.
— Не исключено, что уже, — хмыкнул, трогая машину с места, водитель. Тот самый малозаметный и скромный человек непонятного возраста, который сопровождал мэра в дом на Сурикова.
— Возможно. Этим людишкам только бы в дерьме покопаться, — горько улыбнулся Аркадий Михайлович. — Знаешь.,, Я вот в Испании видал этого, ну... Этого, как его? Ну: белого! Как его?
— Альбиноса, - подсказал, не оборачиваясь, водитель.
— Во! — обрадовался мэр. — Гориллу-альбиноса я там видал! И до чего ж оно милое и умное животное, не то, что наше быдло... Ну никак ему не угодишь! Наверное, тебе наши дрязги дикими кажутся?! Или у вас в Москве так же?
Василий пожал плечами: откуда ему знать, как следят друг за другом мэр и губернатор в столице? Хотя, если судить по ТВ, по заявкам жен и мужей в частные агентства, то подглядывать да подслушивать — самое любимое развлечение у людей. Быков поймал в панорамном зеркале заднего вида мгновенный, но очень внимательный взгляд водителя, и многозначительно кивнул мэру. А как же, мол! И у нас следят, паршивцы, все за всеми. Он предпочитал выглядеть глупее, чем был — или считал, что был — на самом деле:
