Чингиз Абдуллаев - Оппоненты Европы
– Я об этом помню.
– И у вас не было с ним раньше никаких контактов?
– Абсолютно никаких.
– Где находится сейчас ваш супруг?
– В Софии. Он работает в нашем Министерстве иностранных дел. После нашего возвращения из Рима.
– И он сможет подтвердить ваши слова?
– Разумеется.
– Звоните, – предложил следователь, – вот вам телефон. Можете позвонить с моего аппарата. Только прямо сейчас.
Она взяла телефон и набрала знакомый номер. Затем, услышав знакомый голос, сказала по-болгарски:
– Богомил, это ты?
– Что опять случилось? – спросил ее муж. Она уже успела вчера рассказать ему о случившейся трагедии в поезде.
– Я в полиции, – пояснила Наида, – и они хотят знать, почему мы сели именно на этот рейс и в этот вагон. Ты можешь объяснить эту метаморфозу?
– Передай телефон следователю, – предложил Богомил.
Она протянула аппарат Кубергеру.
– Я вас слушаю, – напряженным голосом произнес следователь. – Кто со мной говорит?
– Богомил Ангелушев, я супруг госпожи Наиды Ангелушевой, – представился болгарский дипломат.
– С вами разговаривает следователь Кубергер, – в свою очередь, представился тот. – Вы уже знаете, почему мы вас беспокоим?
– Господин следователь, – сказал Богомил, – произошло роковое совпадение. Дело в том, что мы работали в Риме в нашем посольстве и действительно были знакомы с погибшим. Но моя жена никогда с ним не контактировала и даже не разговаривала.
– И вы с ним тоже не общались?
– Только по долгу службы. Никаких тесных связей у нас не было. Как вы понимаете, турецкое и болгарское посольства связывают не самые дружеские отношения.
– Я вас понимаю, – согласился Кубергер.
– У вас есть еще вопросы?
– Нет. Спасибо. – Следователь положил телефон на столик перед собой.
– Я могу быть свободна? – спросила Наида.
– Да, конечно, – недовольно разрешил Кубергер.
– И моя дочь вам не нужна? – задала следующий вопрос Ангелушева.
– Пока не знаем, – ответил следователь, – но в любом случае мы обязаны ее допросить.
– Тогда только в моем присутствии, – потребовала мать.
Следователь переглянулся с комиссаром.
– Ваша дочь уже совершеннолетняя, – напомнил он, – и может давать показания без присутствия взрослых родственников. Ей уже двадцать пять лет.
– Я настаиваю на своем праве, – упрямо произнесла мать.
– Хорошо, мы подумаем. Подождите в коридоре.
Наида Ангелушева поднялась и вышла в коридор, не прощаясь.
– Значит, они действительно были знакомы, – подвел итог комиссар, – дипломаты часто пересекаются в разных странах. Нужно будет обязательно переговорить с господином еврокомиссаром.
– Если еще он найдет время для разговора с нами, – вздохнул следователь, – все не так просто, господин комиссар. В деле замешаны болгары и турки, которые работали в Италии. А это уже грандиозный политический скандал. Надеюсь, господин эксперт подтвердит, что подобные связи уже однажды привели к невероятному событию, когда был ранен сам папа римский Иоанн Павел Второй.
Он явно пытался взять реванш, показывая свою политическую осведомленность и вспоминая давний случай о покушении на папу римского турецкого экстремиста. Расследование вышло тогда на болгарского дипломата. Это была сенсация, которую несколько лет публиковали, муссировали все мировые средства информации. Кубергер явно намекал на события тридцатилетней давности.
– Тогда так и не смогли доказать причастность болгарских спецслужб к этому покушению, – мрачно возразил Дронго, – и сейчас стреляли не в священника, а в дипломата. Хотя политическая подоплека более чем очевидна. Но тот, кто стрелял в меня, преследовал как раз сугубо уголовные цели. Просто мешать расследованию.
– Это ваша версия, – возразил следователь, – а мы должны все проверить.
В этот момент позвонил его телефон, и он снял трубку. Очевидно, полученное сообщение было приятным. Кубергер что-то переспросил. Выслушал ответ и, поблагодарив, положил трубку и почти триумфальным голосом обратился к Дронго:
– Вот и все, господин эксперт, – весело сказал следователь, теперь мы точно знаем, кто убийца турецкого дипломата. Теперь не осталось никаких сомнений.
Глава 10
В комнате наступило напряженное молчание. Комиссар смотрел на следователя, ожидая пояснений. Дронго также молчал.
– Вы ничего не хотите спросить? – удивился Кубергер.
– Нет, – ответил Дронго, – я могу только догадываться, о чем вам сообщили по телефону. Но уверяю вас, что все не так просто, как вам кажется.
– Вы умеете читать мысли? – неприятно усмехнулся следователь. – Откуда вам знать, что именно мне сейчас сообщили из Брюсселя.
– Вам передали сообщение от родственников погибшего Месуда Саргына, – сказал Дронго.
Следователь изумленно взглянул на эксперта. Потом перевел взгляд на комиссара, словно спрашивая его, как такое могло быть.
– Откуда вы знаете? – почему-то шепотом спросил он.
– Примерно рассчитал время, – пояснил Дронго, – вчера убили турецкого дипломата. Пока разобрались, пока сообщили в ваш МИД, было уже достаточно поздно. К тому же не забывайте, что в Бельгии и Турции есть разница во времени. И конечно, позвонили сегодня утром, чтобы передать сообщение о смерти дипломата. Пока это сообщение дошло до его родственников, понадобилось еще некоторое время. Затем вы послали туда список людей, которые были в поезде. Разумеется, родственники погибшего не могли никого знать. Ни меня, ни еврокомиссара, ни даже эту болгарскую пару этнических турчанок, которые тоже оказались в вагоне. Но они хорошо знали русскую пару – ювелира Геннадия Богданова и его супругу, которые имели дела с братом погибшего, тоже ювелиром. Разумеется, из Турции сразу пришло подтверждение, что в списке пассажиров, находившихся в вагоне, были знакомые погибшего дипломата. Именно поэтому вы и сказали, что уже точно знаете, кто именно был убийцей турецкого дипломата. Но это ошибка, господин следователь. Русская пара действительно взяла билеты именно на этот экспресс и заранее обговорила этот маршрут с убитым дипломатом. Но они не успели встретиться и поговорить, что подтверждает и еврокомиссар. Поэтому у вас нет оснований их подозревать больше остальных.
– Откуда вы это узнали? – не скрывая досады, спросил Кубергер.
– Я вчера беседовал с этой парой в ресторане. Мы случайно оказались вместе, – объяснил Дронго.
– То есть вы провели незаконные следственные действия, – неприятно улыбнувшись, уточнил следователь.
– Нет. Я просто говорил с ними, прояснив им ситуацию. И учтите, что я также неплохо говорю по-русски, как и по-турецки.
Следователь снова взглянул на комиссара. Тот тяжело поднялся и подошел к столу.
– Получается очень забавная картинка, – сказал комиссар, – с одной стороны, в поезде находятся знакомые самого дипломата, с другой – родственники болгарского дипломата, которые тоже его знали. А с третьей – известный эксперт по вопросам международной преступности, который понимает оба языка. Такие невероятные и случайные совпадения. Но дипломата убивают. Вы считаете, что мы должны поверить в такие совпадения?
– Нет, не должны, – согласился Дронго, – теперь абсолютно понятно, что погибший должен был встретиться с русским ювелиром по просьбе своего брата и случайно увидел в вагоне поезда своих знакомых по работе в Италии. Только и всего. Никаких далеко идущих выводов пока делать не стоит. Есть такой принцип английского математика Оккама: «Не умножай сущее без необходимости». Отсюда вывод – нужно поговорить с господином Гиттенсом и выяснить, о чем именно они беседовали и почему выехали в Брюгге без своих помощников.
– У них скоро открытие конференции, – напомнил следователь, – но я уже звонил и предупредил, что мы побеседуем с господином еврокомиссаром в перерыве.
– Мы так и сделаем, – решил комиссар, – но сначала нам все-таки нужно переговорить и с дочерью этой мадам, которая ждет нас в коридоре. И с русской парой, которая так некстати оказалась в вагоне. Хотелось бы предположить, что вы правы. И все люди, которых я перечислил, оказались там случайно. Возможно, они действительно не имеют прямого отношения к убийству господина Месуда Саргына. Тогда скажите, кого нам подозревать? Кто еще мог выстрелить в турецкого дипломата. Ведь, кроме этих двух пар, там было еще несколько человек. В том числе вы, ваша знакомая Мадлен Броучек, сам господин еврокомиссар, господин Схюрман и двое журналистов. Список все равно получается более чем большой. И мы не понимаем, кого именно нам следует подозревать.
– Пока нет твердых улик – никого, – ответил Дронго.
– И это говорит международный эксперт по вопросам преступности? – уточнил комиссар. – Получается, что убийца просто растворился в воздухе, исчез?
– Нет. Но пока у нас нет данных против кого-то из конкретных пассажиров. Однако уже сейчас мы можем твердо сказать, что убийца имеет молодого сообщника, который вчера пытался меня убить.
