Наталья Манухина - Наши люди в Шанхае
Изменять мужу Юлечка начала в первый же месяц после свадьбы, едва-едва из свадебного путешествия успели вернуться.
А что? Ничего удивительного. Она ведь живой человек, у нее кровь играет, а тут этот, прости господи, кошелек с ушками!
Впрочем, погуливала Юлька от мужа предельно аккуратно, благоверный о том, что молодая супруга ходит на сторону, не подозревал, и брак этот распался вовсе не по причине ее измен.
Просто Юлиана нашла себе более подходящего мужа. Более состоятельного и более привлекательного, нежели предыдущий.
К сожалению, более подходящий оказался и более требовательным. Второго супруга Юлианы переклинило на желании иметь детей.
— Хочу от тебя ребенка! — С этим они ложились.
— Почему ты не хочешь детей? — С этим они вставали.
— Почему это не хочу? — кротко возражала она. — Хочу. Очень хочу. Двоих. Мальчика и девочку.
На самом деле иметь детей она не хотела. Ни сейчас, ни потом, никогда!
Рожать ребенка, сознательно повесив себе тем самым ярмо на шею на всю оставшуюся жизнь, — это занятие не для нее. Увольте, пожалуйста!
Юлиана не пошла бы на это ни за какие деньги!
А уж тем более за те, что были у ее второго мужа.
Сказать мужу прямо, что дети, по ее глубокому убеждению, это все фигня, и не просто фигня, а фигня инфернальная, Юлиана побаивалась.
Ей не хотелось выглядеть в его глазах этакой циничной оторвой, которой она по сути и являлась.
Она опасалась, что такими откровениями может разрушить не только свой «светлый образ», но и вполне благополучный брак, поэтому предпочитала тянуть время и водить мужа за нос, потчуя его фантазиями на тему о своей неготовности стать матерью.
— Мальчик пусть будет похож на тебя, дорогой, а девочка на меня. Или нет, девочка лучше тоже пусть будет похожа на тебя. Пусть все наши дети будут похожи на тебя, дорогой. Ты такой у меня красивый, такой умный, такой образованный. — В этом месте дорогой, как правило, самодовольно ухмылялся, а Юлиана пускала слезу. — А я… Я… Дорогой, я боюсь, что не смогу стать нашим детям хорошей матерью. Понимаешь, мне кажется, я не смогу им дать достойного воспитания. Ты же знаешь, я так хотела продолжить образование, но мои родители… Они… В общем, у них совсем не было денег. А тут мне предложили эту работу, я согласилась, чтобы помочь им. Я думала, что смогу учиться и работать. Но… Ты же знаешь модельный бизнес. Там это невозможно по определению, постоянные показы, разъезды… Нет, я не жалуюсь, я любила свою работу, ты же знаешь, меня очень ценили. Все просто плакали, когда я отказалась возобновлять контракт. Но теперь… Дорогой, меня мучает это жуткое чувство неуверенности в себе, чувство собственной несостоятельности. Я боюсь, это может повредить нашим детям.
Дорогой повелся, внял доводам и уговорил ее поступить на платное отделение психологического факультета Гуманитарного университета.
Долгожданная беременность и получение диплома совпали по времени. Муж был на седьмом небе от счастья.
А потом разразился этот ужасный скандал со свекровью, угроза выкидыша, больница, потеря ребенка.
Дай бог памяти, не в этой ли самой палате она тогда лежала. Нет, кажется, в другой. Та была чуть поменьше.
Да, сколько лет прошло, страшно подумать.
Муж тогда очень переживал. Бедняжка! Он до сих пор не знает, что никакой беременности не было.
Юлечка с удовольствием потянулась. Жаль, в ней пропала не просто хорошая, а очень хорошая актриса!
И психологию в универе она изучала не зря. Вон как все правильно рассчитала.
Если и удивилась сегодня звонку «своего мужа», то совсем чуть-чуть. Самую малость. Можно сказать, не удивилась вовсе.
Она ведь умница. Так и думала, что от Левандовского ей позвонят именно сегодня. В понедельник тринадцатого. Ни днем ранее.
Ленчик сам это предложил:
— Не звони мне попусту, не надо. Ни к чему лишний раз светиться. И не думай ты об этом, Юль. Забудь. Не стоит оно того. Я сам за всем прослежу. Все будет окейно. Позвони мне… — он глубокомысленно закатил глаза, — позвони дня за два до вашего отъезда. Да, точно, за два дня. Вы когда улетаете? В среду вечером? Тогда контрольный звонок назначим на понедельник. Это какое число у нас получается? Тринадцатое, говоришь? Нет, тогда понедельник отпадает. Понедельник тринадцатое — это не мой день. Я человек суеверный. А ты? А? Юленька? Ты у нас суеверная? Что скажешь? В приметы веришь?
Юлиана неопределенно пожала плечами и, тяжело вздохнув, закатила глаза.
Понимай как знаешь.
— Вот и ладненько, — удовлетворенно кивнул Левандовский. — Это хорошо, что мы понимаем друг друга с полуслова. Я рад. Значит, ты позвонишь мне в воскресенье, и мы договоримся о встрече. Тогда и обговорим все детали, тогда же получишь реквизит. — Он гаденько ухмыльнулся.
Вербовщик фигов!
— А пока… Пока отдыхай, не суетись. Такой элегантной дамочке суета не к лицу. Расслабься и получай удовольствие. Побалуй себя! — Самодовольно улыбнувшись, Ленчик снисходительно кивнул на жиденькую пачку зеленоватых бумажек, сиротливо лежащую на столе.
Офигевшее животное этот Ленчик. Организует заказное убийство и расплачивается с киллером долларами. Дол-ла-ра-ми!
Крохобор!
Кому нужны эти фантики? Все цивилизованные люди давным-давно перешли на евро.
По нынешним временам за баксы только птички чирикают.
Побалуй себя! Ага, разбежалась! Ноги в руки и бегом тратить денежки, неправедным путем нажитые.
Скупердяй в авторитете!
Как можно себя побаловать на пять тысяч долларов? Как он себе представляет такое баловство?
Юлиана сдержанно улыбнулась и смахнула доллары в сумочку:
— Спасибо.
— Значит, договорились? — Недоуменно вскинул бровь Левандовский.
Не ожидал, видно, от Юли такой сдержанности. Придурок! Думал, она зарыдает от счастья при виде этакой «прорвы деньжищ».
— В воскресенье, двенадцатого! — Она подставила щеку для поцелуя. — Пока, дорогой. До встречи. Позвоню, как договаривались.
Как договаривались, она не позвонила. Не смогла! Попала в больницу.
— Ах, Ленчик, это ужасно! Я так виновата перед тобой. Прости, мне страшно неудобно. — Она снова и снова прокручивала в уме слова, которые скажет Левандовскому в свое оправдание. — Прямо не знаю, что и делать. Я жутко подвела тебя!
Нет, не годится. Ее оправдательная речь должна быть естественной.
Так обвинять себя — это уже чересчур. Перебор будет!
Ленчик — человек неглупый. Почувствует фальшь, сразу заподозрит неладное.
Здесь очень важно соблюсти меру. Не слишком себя оправдывать и не переборщить с извинениями.
О чем говорит человек, недавно перенесший тяжелую операцию? Правильно, о своей операции и о себе любимом. Это нормально. Это здоровый эгоизм.
Больного человека волнуют только проблемы, связанные с его собственной болезнью и с его собственным выздоровлением. Все остальное отходит на второй план.
— Это так ужасно, Леня. Ты себе не представляешь! Мне было так плохо, я даже «скорую» не могла себе вызвать. Спасибо мама приехала. — Здесь, пожалуй, будет уместно пустить слезу. — Понимаешь, я была без сознания. Очнулась, лежу под капельницей. Я в шоке, Леня, просто в шоке. Все произошло так неожиданно. У меня даже времени не было тебе сообщить…
Она вздрогнула и посмотрела на часы. Без десяти двенадцать! Еще немного и опоздала бы на подводный массаж.
А все медсестричка Леночка с ее пустой болтовней.
Юлиана достала из стенного шкафа купальник и махровое полотенце.
Хорошая штука этот подводный массаж. Всего три сеанса было, а уже чувствуется результат. И шею не тянет, и поясница не болит.
Не забыть сказать лечащему врачу, чтобы назначил ей еще пять дополнительных сеансов.
Все-таки интересно, чем помешал Левандовскому невезучий профессор Алсуфьев.
Что движет Ленчиком? Месть или корысть?
Для мести нужны причины.
Юлиана на поиске этих самых причин разве что голову себе не сломала.
Был бы Ленчик студентом, тогда понятно! Этот урод с завышенной самооценкой вполне способен шлепнуть незадачливого преподавателя за поставленную двойку. Даже много лет спустя.
Но Ленчик никогда не учился в вузе. Она это знает наверное. Он за версту обходил все учебные заведения.
Что мог такого страшного сделать профессор авторитету, чтобы подвигнуть того на мщение?
Ногу в метро отдавил?
Ленчик не пользуется общественным транспортом. Лет эдак двадцать уже как не пользуется.
Месть на почве кровного родства?
Юлиана и этот вариант обкатала. Чего только не передумаешь, лежа на больничной койке.
А что? По возрасту, профессор вполне годится Ленчику в отцы. Убежденный холостяк Алсуфьев заделал по молодости ребеночка и соскочил…
А дальше — классика жанра! События развиваются по классическому сценарию классической мыльной оперы.
