Александр Афанасьев - Сожженные мосты Часть 5
– Разобрались уже. Королевская канцелярия требует незамедлительного доклада по случившемуся, как такое вообще стало возможным! Целый город разбежался по лесам, это просто немыслимо…
– Ну, не целый город… Убежало процентов тридцать – тридцать пять, остальные сочли за благо остаться и доработать свой срок.
– Успокоили! Сто тысяч человек разбежались по лесам. Сто тысяч преступников!
– Не сто, не сто… Примерно треть уже задержана и водворена на место или убита. Местные жители создают отряды народной обороны, мы перекрываем регион согласно плану. Небольшие группы пытаются просочиться, выйти за пределы региона, но мы обязательно это пресечем. Можете так и передать графу Альбрехту.
– Граф Альбрехт желает знать, как такое стало возможным?
– Как такое стало возможным… Для начала это стало возможным вследствие того, что огромное количество личного состава и техники без какого либо согласования с военным министерством бросили на ваши дурацкие учения! В результате план прикрытия важнейших объектов оказался сорван с самого начала и у нас совершенно нет резервов. Войска необходимые мне сейчас только начинают прибывать.
Добель насторожился
– То есть? Начинают прибывать?
– То и есть. Я распорядился отозвать все хорватские войска с ваших идиотских учений. Еще надо разобраться, не связаны ли эти ваши экзерциции и вооруженный мятеж сербов в Пожареваце. Что-то все подозрительно совпадает по времени.
– Как вы посмели нарушить директиву Главного штаба? – раненым медведем взревел Добель – кто разрешил?
Генерал смотрел на него как на придурка.
– Уважаемый полковник, позвольте напомнить вам, что оперативное использование войск в мирное время находится в исключительной и прямой компетенции министерств обороны стран – участниц Триалистического союза. Только в военное время войска переходят в оперативное управление единого Генерального штаба. Войны, насколько я помню, не объявлялось – следовательно, отдав приказ, я действовал в полном своем праве. Не согласны?
Добель задыхался от ярости, прижало сердце
– Вы нарушили план!
– Какой план, господин полковник? – генерал теперь говорил презрительно и зло – о каком плане может идти речь? Мне нет дела до ваших полевых экзерциций. У меня здесь настоящая пороховая бочка, мы сидим на ней годами, и никогда, заметьте – никогда с тридцать седьмого не просили вашей помощи. Наоборот – это мы вам всегда помогали справляться с поляками и прочей швалью.. Справимся и сейчас – но вмешательства в оперативную деятельность я не потерплю, можете так и передать графу Альбрехту. Желаете нам помочь – помогите, нет – просто не мешайте. Это все что я имею вам сказать, господин полковник.
План рушился по швам. Наиболее боеспособными частями австро-венгерской монархии были хорватские, они же обладали максимальным боевым опытом, причем опытом действий на территории, максимально схожей рельефом, климатом и прочими условиями с Польшей и западной Россией (а чем черт не шутит). Венгры совершенно не желают воевать, а у австрийцев слабый офицерский корпус, да и рядовой тоже… не силен. Они не могли объявить открытую мобилизацию, потому что Россия узнала бы об этом менее чем через час после отдачи такого приказа, это же двадцать первый век… письмо от шпиона раньше шедшее неделями теперь долетает за секунды – зашел в Интернет-кафе и скинул информацию по электронной почте. Как только Россия узнает о мобилизации Австро-Венгрии – она введет в действие план прикрытия границы и приведет в готовность части Варшавского и Виленского военного округов, заодно и Киевского – это как раз под мятеж, мятеж эти части встретят в полной боевой готовности во всеоружии. Этого допустить было нельзя, и потому они придумали легенду с учениями, только несколько человек, их количество можно было перечесть по пальцам одной руки – знали, что это не учения. Министр обороны Хорватии в это число не входил – и теперь он отозвал войска, лишил ударную группировку основных сил, и при этом он действительно был в своем праве! Добель хорошо знал об обстановке в Хорватии, знал о заигрывании хорватского правительства со Священной Римской Империей знал о том, что Священная Римская мечтает о том, чтобы получить прямой континентальный выход в Средиземное море, чтобы иметь связь со своими африканскими колониями минуя Атлантику. Она и сейчас пользовалась этим путем… вот только его контролировало другое государство, а кроме того Священной Римской Империи приходилось платить немалые провозные пошлины, пополняя бюджет своекорыстной, и не самой дружественной им страны. По бюджетному соглашению семьдесят процентов таможенных и провозных пошлин уходило в центральный бюджет, только тридцать оставалось на местах, и полковник Добель был одним из тех, кто знал, насколько сильно недовольны этим обстоятельством в Загребе, и насколько искусно это недовольство подогревает Третий отдел римского Генерального штаба. Намеки из Берлина шли совершенно недвусмысленные – лучше получать пошлины вполовину меньше, но при этом оставлять их себе все целиком, ни с кем не делясь. Пятьдесят процентов лучше чем тридцать, это верно… а хорваты ничуть не меньшие сепаратисты, чем сербы или… или те же чехи. Оттяпали же германцы в свое время Чехию, фактически оружейную и машиностроительную кузницу Европы, в которую столько было вложено усилий и денег, взяли под протекторат. Почему бы им не попробовать и второй раз провернуть нечто подобное…
Нет, с хорватским министром обороны ссориться явно не стоит. Не дай Бог, что случится – отвечать потом ему же, Добелю.
– Я вовсе не собирался мешать вам исполнять свою работу, господин генерал – совершенно миролюбивым тоном сказал полковник Добель – но у меня тоже есть начальство и Королевская канцелярия требует отчета. Что здесь такое произошло?
– Черт знает что. Мы пока не можем нарисовать точную картину, но выглядит все так, будто у мятежников откуда то оказался танк.
– Танк?!
– Вот именно, танк.
Генерал не сказал всей правды – он знал откуда танк, доложили – в воинском эшелоне обнаружили отцепленную платформу, саму платформу обнаружили перевернутой у железнодорожной насыпи, тут же были и следы танковых гусениц. Нашли брошенную машину, судя по тактическому номеру – местная, из охранной воинской части. Получается что преступники вне периметра каким-то образом проникли на воинский эшелон и захватили танк. Потом направили его на Пожаревац, проломили периметр – еще бы не проломить, с танком то – и направили его в город. Маневрировали и стреляли, пока не кончились снаряды и солярка, все боеприпасы к пулеметам так же израсходованы. Покуражились, в общем – на танках видны многочисленные следы попаданий, но у охранной части не было противотанковых средств и остановить танк не смогли. Всю эту информацию генерал остановил – он не знал пока, какую версию произошедшего он придумает, но это вываливать на стол не собирался. Понимал, что его же и сделают крайним во всей этой дурнопахнущей танковой саге.
– Именно что танк. Нам его удалось остановить, но было уже поздно, режим безопасности был критически ослаблен, и сербы не преминули воспользоваться этим.
Причин для досады у генерала было более чем достаточно – деньги! Именно он был конечным адресатом части тех денег, которые собирались здесь каждый день. Он так до конца и не разобрался, что произошло с этими чертовыми деньгами. Группа специального назначения полиции "Лучко"** проникла в город и заняла здание комендатуры, разграбленное и подожженное. В здании были следы жестокого боя, наспех выстроенные баррикады, кровь, гильзы. В кабинете коменданта, тоже выгоревшем, обнаружили сейф – но он оказался не запертым, как положено, а захлопнутом, и там, как будто издеваясь, кто-то оставил пару пачек мелких денег. Было непохоже, что остальные сгорели – не было пепла.
Потом нашли машину коменданта – сброшенная, или просто съехавшая в кювет, обгоревшая. Внутри – ни малейших следов пуль, ни на телах, ни на самой машине, только трупы шофера и коменданта, майора Стадника. Выглядело все так, как будто водитель не справился с управлением – настораживало только то, что произошло это довольно далеко от поворота, в который он мог не вписаться. Судя по следам, машину вдруг стало мотать по дороге, и она сошла в кювет, водитель не пытался даже затормозить. Мертвых не спросишь…
И денег нет.
Генерал подумал – стоит ли говорить еще кое-что. Потом решил все-таки сказать – это могло как раз бросить тень нам иностранный отдел ХауптКундшафтШтелле. В таких делах нельзя допускать, чтобы виновен был кто-то один, потому что если виновен кто-то один, то он и виновен, а если виновны все помаленьку – то получается, что не виноват никто. К этому и надо стремиться всеми силами.
