Георгий Вачнадзе - Покушение
Хочу напомнить, что Болгария была одной из первых стран мира, которая откликнулась на призыв ООН к сотрудничеству в борьбе с социальным злом и трагедией — наркоманией и немедленно приняла энергичные меры, чтобы не допустить перевозки наркотиков через нашу страну. По нашей инициативе в 1978 и 1980 гг. в Варне состоялись I и II Международные таможенные конференции по вопросам сотрудничества в борьбе с контрабандой наркотиков. Эти два форума получили единодушную оценку как исключительно полезные в деле повышения эффективности таможенного контроля и пресечения контрабанды наркотиков.
Вклад болгарских таможенных органов в борьбу с международной контрабандой наркотиков подтверждают следующие данные: за последние 10 лет служащие болгарских таможен раскрыли 692 случая контрабанды, в результате чего обнаружено в целом 17 201 килограмм наркотиков, в том числе 212 килограммов жидкого гашиша, 16 килограммов опиума, 220 килограммов морфина и 137 килограммов героина.
Помощь Болгарии в борьбе с контрабандой наркотиков не раз получала официальное признание. Приведу лишь некоторые высказывания.
Бывший до недавнего времени директором Отдела ООН по наркотикам профессор Джордж Линг: «Усилия Болгарии в деле контроля за нелегальной перевозкой наркотиков служат ярким свидетельством того, что она помогает человечеству в борьбе за лучшую жизнь. Своей деятельностью она способствует улучшению положения молодежи во всех странах мира, и мы в ООН особенно благодарны ей за это».
Заместитель генерального секретаря Совета таможенного сотрудничества до 1 января 1982 г. г-н Джеймс Клоусэн: «Вклад Болгарии в борьбу с контрабандой наркотиков огромен. Сам факт, что маленькая страна, у которой нет проблем с наркотиками, взяла на себя инициативу бороться с их транзитной перевозкой, — в наше время заслуживает похвалы и благодарности».
«ЛФ». Что вы думаете о поведении итальянского правительства в отношении интересующего нас дела?
Б. Трайков. Я не буду говорить о таких представителях предыдущего кабинета, как министр обороны Лелио Лагорио, который выступил в парламенте с поразительно необъективными и крайне неполитичными заявлениями. Нынешнее итальянское правительство официально стоит в стороне и не афиширует свое отношение к делу Антонова. Оно ждет конечных результатов, придерживаясь принципа — виновность или невиновность доказывает суд.
Правда, итальянское правительство предприняло некоторые меры в целях нормализации болгаро-итальянских отношений как в дипломатической сфере, так и в области традиционного культурного и экономического сотрудничества между двумя странами. Недавно в результате бесед, имевших место во время Стокгольмской конференции, дипломатические отношения между Болгарией и Италией были нормализованы. В Риме снова есть болгарский посол Райко Николов, а в Софии — итальянский посол Джованни Батистини.
Я уважаю общественную систему Италии, но не могу понять и одобрить официальный нейтралитет, позицию пассивного наблюдателя, демонстрируемые итальянским правительством в таком тревожном деле, как политический климат в Европе и мире. Я убежден в том, что, если бы итальянское правительство проявило более активный интерес к делу Антонова, это способствовало бы его быстрому и справедливому решению, устранило бы возможность воздействия на него каких-либо сил извне. Активная позиция итальянского правительства поможет скорейшему выяснению истины и полной нормализации традиционных дружественных болгаро-итальянских отношений, а также существенному улучшению отношений между европейскими государствами.
«ЛФ». Как рассматривать перевод Антонова под домашний арест, а затем снова возвращение в тюрьму?
Б. Трайков. Когда Антонова перевели из тюрьмы «Реббибия» под домашний арест, я выразил в выступлении по Болгарскому радио удивление и возмущение тем, что его не освободили вообще. Раз попытка обвинить его потерпела провал, раз следствие, несмотря на упорные старания, не обнаружило никаких подтверждений «признаниям» Агджи, результат может быть только один: немедленное и окончательное освобождение Антонова и его полная реабилитация. Этого требует закон, человеческая мораль и право. Необходимо положить конец чудовищной провокации. Такой была реакция многих журналистов и восточных и западных стран. Другие коллеги, по понятной причине, восприняли и расценили домашний арест Антонова как некий переходный этап перед его окончательным освобождением. Немедленным или предстоящим, но все видели Антонова свободным!
Но вместо свободы — опять тюрьма. Постановление о переводе Антонова под домашний арест, рекомендованный служебной медицинской экспертизой ввиду тяжелого состояния его здоровья, было отменено без новой медицинской экспертизы.
Это грубое нарушение не только норм морали и гуманизма, но и процессуального кодекса.
Почему это случилось? Исходя из того, что решение о переводе Антонова под домашний арест на следующий же день было опротестовано римской прокуратурой, исходя из противоречий, возникших между прокуратурой и кассационным судом, и некоторых других обстоятельств, можно предполагать о существовании разногласий между лицами и институтами, занимающимися ч<делом Антонова». Я не хочу сказать, что сформировались две противостоящие группировки — «ястребов» и «голубей». Совсем нет. Речь идет о различиях в стиле и подходе, в поисках способов решения задачи, о желании некоторых судей сохранить в любой ситуации свой авторитет в обществе. Я говорю лишь о таких различиях. А в целом все, бесспорно, исполняют волю «большого ястреба».
Некоторые объяснили временный перевод Антонова из тюрьмы «Реббибия» необходимостью предотвратить деликатную ситуацию, нежеланием, чтобы он находился там во время посещения папы Иоанна Павла II и его встречи с Агджой. Можно допустить и это, несмотря на то что папа встретился с виновными и осужденными, а Антонов не является ни виновным, ни осужденным.
Я уверен в том, что возвращение Антонова в тюрьму совершено с целью нанесения сокрушительного удара как по его физическому состоянию так, и, в первую очередь, по его психической устойчивости.
Если они собираются организовать процесс, значит, Антонову будет нанесен не один, а целый ряд психологических ударов. Ему дают понять, что он в их руках, что они в любое время могут перевести его из тюрьмы и снова вернуть в нее. Итальянские газеты начали писать о том, что за покушение на главу государства итальянский закон предусматривает пожизненное заключение. Это делается в расчете на то, что об этом узнает Антонов. Последуют, конечно, и другие психологические удары.
В случае, если процесс состоится, организаторы заговора рассчитывают не на что иное, как на духовное уничтожение невиновного человека.
«ЛФ». Прокомментируйте, пожалуйста, встречу Иоанна Павла II с убийцей Мехмедом Али Агджой.
Б. Трайков. Мне бы хотелось прежде всего отметить, что между Болгарией и Ватиканом давно уже существуют хорошие деловые отношения. Помимо регулярных полезных контактов (последний из них — визит в Болгарию монсеньора Луиджи Поджи) Ватикан по традиции каждый год принимает 24 мая болгарскую культурную делегацию, которая в этот день возлагает цветы на могилу Кирилла-Философа в базилике «Сан-Клементе», выражая благодарность нашего народа великому делу создателей славянской письменности братьев Кирилла и Мефодия. Нельзя не отметить, что в 1983 г. Иоанн Павел II принял нашу делегацию, засвидетельствовал свое уважение болгарскому народу и направил приветствие Председателю Государственного совета НРБ. С другой стороны, показательно и то, что товарищ Тодор Живков первым из генеральных секретарей коммунистических партий социалистических стран посетил Ватикан и имел встречу с тогдашним папой.
Отмечая взаимное уважение между Болгарией и Ватиканом, я хотел бы сказать, что, несмотря на сложную обстановку, сложившуюся в связи с антиболгарской провокацией в Риме, которая непосредственно касается и Святого престола, Болгария не изменила своего отношения к Ватикану.
Комментировать встречу Иоанна Павла II с Агджой — дело деликатное. Некоторые попытались сделать это, но, когда турецкая газета «Хюрриет» опубликовала дешифрованную специалистами — сурдологами беседу между папой и террористом, Ватикан (по сообщению газеты «Стампа») выразил недовольство, отмечая недопустимость «вторжения в интимный мир папы».
Я далек от такой дерзости, но думаю, что не нарушу приличия в отношении святого отца, если откровенно выскажу то, что меня волнует.
На меня произвело впечатление выражение: «Вторжение в интимный мир папы»! Возможно ли, чтобы поступок из области «интимного мира» такой личности, как глава римско-католической церкви, не повлиял бы на светский, гражданский мир. Давно установлено, что любой шаг таких высокопоставленных личностей, как папа, каким бы личным он ни был, всегда обсуждается в обществе.
