Под прицелом - Клэнси Том

Коваленко не ответил.

Ласка сказал:

— Заставь его говорить. Обрежь все концы. Разберись с этим, и мы все сможем двигаться дальше.

Коваленко начал что-то говорить, неохотно соглашаясь лично заняться этим делом, но ясно давая понять, что он не будет предпринимать никаких конкретных мер.

Но Ласка повесил трубку. Старик знал, что Валентин Коваленко выполнит приказ.

Георгий с самого начала знал, что группа "Альфа" ФСБ попытается вернуть контроль над объектом. Его развитый ум мог бы догадаться об этом, даже если бы он не был свидетелем тренировочного рейда ФСБ с целью отбить объект "Союз" у террористической организации всего три года назад.

У него не было причин участвовать в эксплуатации "Союза", но в то время он находился на Байконуре по другим делам, и официальные лица объекта пригласили его присутствовать на учениях. Он наблюдал за всем этим с недоверчивым восхищением: вертолеты и передвижение по суше вооруженных сил в камуфляже, взрывы гранат и спуск по тросам с крыши здания.

После учений он поговорил с несколькими инженерами "Союза" и узнал больше о российском плане действий в чрезвычайных ситуациях на тот маловероятный случай, если террористы когда-либо возьмут комплекс под контроль.

Сафронов знал, что существует также вероятность того, что Москва просто решит вышибить клин клином и сбросит ядерную бомбу на весь космодром, чтобы спасти Москву. К счастью для его плана, космодром "Днепр" на Байконуре был первоначальным местом запуска ракеты Р-36 и, следовательно, был построен так, чтобы выдержать ядерную атаку. Площадки 104, 103 и 109 содержали укрепленные шахты, из которых запускались ракеты, а центр управления пуском был оснащен толстыми железобетонными стенами и взрывозащищенными стальными дверями.

В шесть часов вечера первого дня, через восемь часов после захвата объекта дагестанскими террористами, пара вертолетов "Ми-17" российской группы ФСБ "Альфа" приземлилась на дальней стороне ракетных комплексов "Протон", в двадцати пяти километрах от комплекса "Днепр". Двадцать четыре бойца, три команды по восемь человек, выбрались наружу, каждый из которых был нагружен шестьюдесятью фунтами снаряжения и одет в белый зимний камуфляж.

Через несколько минут они уже направлялись на восток.

Вскоре после восьми часов вечера транспортный самолет "Ан-124 Антонов" приземлился на аэродроме Юбилейная к северо-западу от объекта "Байконур Днепр". "Ан-124" был самым большим грузовым самолетом на земле, и российским военным требовался каждый дюйм пространства салона и грузового отсека для девяноста шести штурмовиков спецназа и всего их снаряжения, включая четыре штурмовые машины.

Через час прибыли еще четыре вертолета "Ми-17" вместе с самолетом-заправщиком.

Двадцать четыре человека в белом камуфляже пересекали степи Байконура весь вечер, сначала на тяжелых четырехколесных автомобилях, переданных казахами, но, подъехав ближе, они оставили машины и в темноте двинулись маршем по заснеженным лугам.

К двум часам ночи они были на позициях, ожидая приказа от своего руководства.

Сафронов провел напряженный день, отдавая приказы своим стрелкам, а также инженерам по управлению запуском. Загрузив ядерные устройства в головные модули космических аппаратов, он отпустил остальных членов команды обработки. Это решение, а также его решение доставить иностранных заложников в ЦУП, позволили ему консолидировать своих людей.

У него было четверо бойцов Джамаат Шариат в бункере "перекресток", четверо в бункере 109, по десять человек в бункерах 103 и 104 и пятнадцать в ЦУП. Он приказал своим людям спать посменно, но знал, что даже те, кто спит, будут делать это с одним открытым глазом.

Он ожидал, что нападение произойдет посреди ночи, но не знал, произойдет ли это сегодняшним вечером или ближе к утру. Он знал, что перед самой атакой русские свяжутся с ним, чтобы занять его внимание в этот критический момент.

Поэтому, когда его разбудил звонок и мигающая лампочка на панели управления связью, к которой была прикреплена его гарнитура, его сердце бешено заколотилось. Сидя на полу у стены с автоматом на коленях, он вскочил на ноги.

Прежде чем ответить на звонок, он потянулся к рации и обратился ко всем своим дагестанским братьям:

— Они приближаются! Будьте готовы!

Затем он заорал на всех заключенных в центре управления запуском, большинство из которых спали на полу.

— Всем занять свои позиции! Я хочу, чтобы 109-й был готов к запуску через пять минут, или я начинаю стрелять! Бортовая телеметрия включена! Системы разделения включены! РН-пиротехника включена!

— Да, сэр! - ответили несколько руководителей управления запуском, выполняя команды дрожащими руками.

Мужчины с затуманенными глазами в мятой одежде вскочили на свои места, когда дагестанские боевики замахали на них автоматами.

Пока это продолжалось, Георгий Сафронов схватил наушники и приложил их к уху. Сонным голосом, который ему было трудно подделать из-за адреналина в крови, он сказал:

— Да? Что там?

Двадцать четыре бойца, которые провели последние восемь часов, карабкаясь по суше, атаковали ЦУП с трех сторон, соответствующих главному входу, заднему входу и погрузочному отсеку с оборудованием.

Каждый подъезд охранялся тремя дагестанскими повстанцами, и они получили предупреждение от своего лидера о готовящемся нападении. Люди у главного входа начали стрелять в ночь, как только раздался звонок, и эта ошибка пошла им на пользу, поскольку у бойцов группы "Альфа", все еще находившихся на дальнем краю заснеженной парковки, создалось ложное впечатление, что их заметили. Все восемь человек укрылись за машинами и открыли ответный огонь по открытому дверному проему, эффективно сковав оба отряда.

Вторая российская команда взломала заднюю дверь, они забросали дверной проем светошумовыми шашками, прежде чем войти, но оказались перед длинным узким коридором с железобетонными стенами. В дальнем конце коридора трое террористов, совершенно не пострадавших от взрывов, открыли огонь из автоматов по людям в белом камуфляже. Несмотря на то, что большая часть автоматического огня велась бойцами Джамаат Шариат, которые просто тянулись из-за слепого угла со своими автоматами и удерживали спусковые крючки нажатыми, своенравные пули отскакивали от стен, пола и даже потолка. Рикошеты стерли атакующие силы в порошок.

Двое мужчин упали в течение нескольких секунд, еще двое упали, когда пытались вытащить своих товарищей из зала. Четверо оставшихся бойцов группы "Альфа" отступили за пределы здания и начали забрасывать холл ручными гранатами.

Однако к тому времени трое террористов отступили через внутреннюю железную дверь, где они в безопасности переждали, пока взорвутся гранаты.

Этот вход превратился в патовую ситуацию для обеих сторон, во многом как и парадная дверь.

Людям "Альфы" на погрузочной платформе повезло больше. Им удалось уничтожить всех троих дагестанцев, потеряв только одного из своих. Они ворвались в вестибюль первого этажа, но там сработала заминированная дверь-ловушка. Снаряд из РПГ был встроен в самодельное взрывное устройство, что стало еще одним уроком сети Хаккани, и в результате последовавших за этим разрушений погибли трое россиян и еще трое получили ранения.

Один из вертолётов "Ми-17" с аэродрома Юбилейная пролетел над крышей ЦУП, и бойцы быстро спустились на бетон. Затем они плотной группой направились к двери. Эта дверь также была приспособлена для взрыва, но русские предвидели это и после прорыва держались подальше от дверного проема.

Но хотя самодельное взрывное устройство не убило людей на крыше, оно замедлило их движение и дало людям на первом и втором этажах время отреагировать на звук вертолета наверху.

Лестничная клетка, ведущая к выходу на крышу, стала третьей проблемной зоной в ЦУП. Четверо бойцов Джамаат Шариат хорошо прикрывались на лестничной площадке второго этажа за железной дверью и взрывозащищенной стеной, а восемь бойцов группы "Альфа" занимали возвышенность наверху. Гранаты отскакивали от лестницы только для того, чтобы безвредно взорваться на лестничной площадке, а пули из АК рассекали воздух на лестничной клетке, но не попадали в цели, спрятавшиеся по бокам дверного проема.