Олег Маркеев - Неучтённый фактор
Ответ. Я хочу в протоколе идти под кличкой. Меня зовут — Соловей.
Вопрос. Как вы объясните свое нахождение в районе непосредственного президентского управления г. Москвы без надлежаще оформленного пропуска и в нарушение комендантского часа?
Ответ. Пришел по делам.
Вопрос. По каким делам?
Ответ. Я выполнял задание.
Вопрос. Какое задание?
Ответ. Ликвидировать Карнаухова.
Вопрос. Кто такой Карнаухов?
Ответ. Член президентского совета, функционер Движения “Родина”.
Вопрос. Если это самооговор, Соловей, то имейте в виду, что убийство государственного служащего такого ранга по регламенту мер Особого периода карается расстрелом.
Ответ. Не пугай. Запишите или запомните: я — позывной “Соловей”, привел в исполнение приговор трибунала. Карнаухов ликвидирован. Больше я ничего не скажу.
Ретроспектива
Дмитрий Рожухин
Дмитрий пнул неподвижное тело.
— Пофигу, Митяй. Спит, как сурок. И еще минут пятнадцать проваляется.
Они, почему-то окрестили его Митяем. Авторитет и право отдавать приказы признавали, но упорно именовали по-своему. Люди Владислава, всем давно за сороковник, молчуны и отличные исполнители, ему нравились своей обстоятельностью и неизвестно где и когда приобретенным профессионализмом. Работали классно, хотя, как он знал, ни дня в "конторе" не служили.
— Проверили? — Дмитрий закурил, спрятав сигарету в кулак.
— Да. Пустой. Может, что-то мелкое не прощупали, но крупных предметов нет. Только оружие. Не хе-хе тебе, "стечкин" с глушаком. Все, как у людей.
Черный комбез боевик снинул где-то по дороге, сейчас на нем была легкая ветровка, темные свитер и джинсы.
— Проверьте, может, флэшка есть, должно же быть что-нибудь. — распорядился он.
«Артель "Напрасный труд"! Не было у него времени переснимать документы. Подстраховаться, конечно, надо, но результата не будет, я уверен».
Дмитрий отошел в сторону от оперов, присевших на корточки и в четыре руки быстро обшаривающих все швы на одежде лежащего на земле человека. Вход в подворотню сторожил Владислав.
— Что скажешь, Дима?
Рожухин досадливо поморщился.
— Одна радость, что это точно Соловей. Правда, раньше за ним самодеятельности не замечалось. Ты тоже догадался, что он что-то вынес с адреса?
— Что у Карнаухова брать, кроме бумаг? Папку, скорее всего, и прихватитил. Или конверт какой-нибудь. Дискета исключается, у покойника был технический кретинизм. — Владислав сплюнул. — Ясно-дело, сбросил, сука, по дороге. Что делать будем? Долго здесь оставаться нельзя. Скоро смена патрулей. Новые для согрева потопают по улицам, можем нарваться.
Владислав бросил взгляд на копошашихся оперов.
— Черт, без газа он кого-нибудь обязательно бы положил, а с газом лыка не вяжет. Хрен "момент истины" устроишь. Мить, может его на хату? Подвесим за яйца, через час все выбьем. А утречком изымим заначку. Сейчас отрабатывать назад весь маршрут рисково. Заныкал где-то недалеко, а вдруг какой-нибудь сюрприз?
— Нет, такой толпой, да еще с клиентом на руках... Топот и пыхтение на весь подъезд. А потом, как его расколоть без крика и звездюлей?
— А Наташа на что? У нее ширялово на все случаи жизни всегда при себе.
— Нет, спалимся. Ладно, есть идея. У тебя "ксива" с собой? — Дмитрий тайно гордился своим умением находить выход из любой ситуации. Всякий раз он за секунды придумывал и просчитывал такие комбинации, от которых потом у других волосы вставали дыбом. Вот и сейчас он улыбнулся недоуменно покосившемуся на него Владиславу.
— Какая нужна?
— "Конторская".
— Есть. Внештатного сотрудника. У меня. И еще одна у Петра.
— Отлично! — Дмитрий оглянулся на подворотню, где в темноте острыми кинжальчиками гуляли в темноте лучи точечных фонариков. — Как там у вас?
— Пустой.
— Заканчивайте. Сейчас подгоним машину и будем грузить. Слушай. — Он ухватил Владислав за рукав. — У ближайшего поста тормознем. Ты с Петром Алексеечем отволочешь клиента воякам. Они сейчас дрыхнут в БТРах и ни черта спросонья не просекут. Если что, ссылайся на приказ коменданта N 011/600. Это об оказании поддержки сотрудникам ГСБ. Попроси доставить задержанного в комендатуру Центра. Лепи, что выполнял оперативное задание и случайно наткнулся на нарушителя режима.
— А если они его потащит в свою комендатуру? Отмудохают до потери пульса...
— Ну и что? Или забьют, или он расколется. И так, и эдак мы во всем белом. Не довезут — концы в воду, а мы — по боку. Расколется, дело автоматически уйдет в следотдел ГСБ, а у меня там все схвачено. Один фиг опозновать мне придется. Тогда я его намертво со смертью Карнаухова и повяжу. Довезут живым до моей контроры, тот же расклад.
— Думаешь, выгорит?
— Должно сработать.
Владислав поскреб седой висок.
— Митя, окончательное решение за тобой... Но я предлагаю затащить его в подвал и быстро снять информацию. Что-то же он из адреса вынес.
— Ага! Первый крик — и жильцы вызовут взвод спецназа. Это же Домен, бля!
— Так мы же аккуратно.
— Не сомневаюсь. Но спецназ аккуратно не умеет. Зальют свинцом подвал, а потом только документы на трупах проверят.
— Тебе виднее. — Владислав с сомнением покачал головой. — По мне тогда проще завалить его, как планировали. Оттащим к дому Карнаухова и завалим. С имитацией самоубийства после перелома голени. Типа выпрыгнул из окна, ножку сломал и решил живым не даваться.
— А если они прикрытие еще не сняли? Нас рядом с ним снайпер штабелем уложит!
— Понакрутили мы себе яйца, — проборомотал Владислав.
— Это не мы, это он все переиграл. Мы только приспосабливаемся к обстоятельствам. Прикинь, как завтра все запрыгают, как воши на мертвой жопе. — Дмитрий криво усмехнулся. — Включая того, кто дал Соловью команду переиграть задание. Тебе разве не интересно, кто это такой умный выискался?
— Ладно, ты — за главного, тебе и рулить. — После секундного просчета ситуации ответил Владислав. — Только подстрахуй меня, пока я буду с армией общаться. Если заминка выйдет, изобрази крутого начальника и быстро гони меня в машину.
— Договорились.
* * *
Странник
«Только не ври сам себе. Иначе можно впасть в панику и городить ошибку за ошибкой. Прими все, как есть. Уже ничего нельзя изменить. В нашем деле чудес не бывает».
Максимов неотрывно смотрел на нарисованный на стене круг. Это была последняя "контролька". Если бы Юрка вышел из Домена, круг был бы перечеркнут. Максимов в первую очередь проверил две "контрольки", которые должен был зачеркнуть сам Юрка, пройдя границу Домена у эстакады.
Эту должен был зачеркнуть проводник, после того, как они разошлись бы с Юркой на Масловке. Больше надежд не оставалось.
Первым импульсом было позвонить проводнику домой, но это означало засветить парня. И начать метаться.
«Только не это! Будешь метаться, погубишь и себя, и людей. Это провал. Пойми, дурак, это провал! В нашем деле это почти нормально. Рано или поздно из игры выбывают. Еще никто не умер своей смертью.
Опять хитришь сам с собой! Еще немного, и найдешь оправдание всему. Как э т и, все спишешь на боевые потери.
Но ты же был рядом, ты же почуял капкан! Зачем дал ему пойти? Будь честен, парень шел прямо в капкан. То, что ты переиграл задание, спасло д е л о , а не Юрку. Черт, как же жаль парня!
Нет, иначе и быть не могло... И ты ему это прямо сказал. Выбор он сделал сам. Тяжело на душе, но все было ч е с т н о. Просто ты затеял слишком опасную игру, и в ней погибнет не один, пока очередь дойдет до тебя. А ты так и не научился терять людей. И не научишься этому никогда.
Спокойно! Успокойся и начни думать. Что-то сорвалось. Или, наоборот, все прошло, как кто-то просчитал. Если так, Юрку попросту отдали на заклание, раньше, чем он сам решил рискнуть. Шансов у него просто не было. Кто-то играет по-крупному. И будь честен, играет очень хорошо.
Сейчас они должны нарезать круги вокруг тебя. Любимый финт — толкнуть на вынужденные действия и поймать на домашней заготовке. Долго ждать не придется, может быть, они уже идут по следу”.
И опять изнутри колыхнуло предчувствие беды. Оно разбудило среди ночи и не дало заснуть до утра.
Все явственнее складывалось ощущение к о л ь ц а. Медленно, тягуче и необратимо сжимающегося к о л ь ц а. Такое случалось лишь несколько раз, Бог миловал, проносило, но все, что следовало за предчувствием, надолго врезалось в память и заставляло верить в неотвратимость связи этих тревожащих мутных волн, прокатывающихся по телу, и кровавым бредом, который Максимов так и не приучил себя считать нормальной жизнью.
