Роберт Ладлэм - Сделка Райнемана
И что за чепуха такая – «черный шифр», используемый для отправки сверхсрочных материалов?
Что подразумевалось им под этими словами? Ведь само по себе подобное выражение является сущей бессмыслицей!
А что, если это ключ?
«Если что-то не ясно вам, Баллард, загляните в лексикон...» В лексикон... Может, он имел в виду «Лексикон шифровальщика»?
«Черный шифр»... Данное словосочетание стало напоминать ему о чем-то... О чем-то таком, что лишь смутно прорисовывалось в его сознании, поскольку с тех пор, как он встречался с этим понятием, утекло немало воды. «Черный шифр», насколько смог он припомнить теперь, был очень старым термином, давно уже вышедшим из употребления. Однако Сполдинг не просто так упомянул это, за этим явно что-то скрывалось.
Баллард поднялся с вращающегося кресла и подошел к книжной полке в дальнем углу небольшой аппаратной. В словарь шифровальщика он не заглядывал уже целую вечность. Это было никому не нужное академическое издание... Безбожно устаревшее.
«Лексикон шифровальщика» стоял на самой верхней полке рядом с другими столь же бесполезными справочниками и, как и они, был покрыт толстым слоем пыли.
Баллард нашел нужный ему термин на семьдесят первой странице. Данному понятию был посвящен один лишь абзац, втиснутый между такими же точно статьями, не представлявшими, как казалось ему, практической ценности. Однако то, что прочитал он, обрело в его глазах определенный смысл.
«Черный шифр», известный также как «Schwarztuchchiffre», поскольку впервые был применен в немецкой имперской армии в 1916 году, использовался для дезинформации противника. Работать с ним сложно, так как на одном и том же участке подобного типа шифровки можно запускать в эфир только один раз. В текстах, включаемых в категорию «черного шифра», содержатся различного рода предписания, которые, однако, подлежат не исполнению, а отмене. Срок, в течение которого надлежит выполнить приказ, обозначается в минутах, выраженных определенным набором цифр. С 1917 года из-за низкой его эффективности перестал применяться на практике..."
Итак: «В текстах, включаемых в категорию „черного шифра“, содержатся различного рода предписания, которые, однако, подлежат не исполнению, а отмене».
Баллард захлопнул справочник и вернулся в свое кресло напротив аппаратов с многочисленными циферблатами.
* * *Леон листал чертежи, еще раз проверяя свои расчеты. Райнеман дважды обращался к нему с террасы, чтобы узнать, все ли в порядке. И дважды Леон поворачивался на стуле и утвердительно кивал. Штольц сидел в шезлонге возле пруда и курил.
Альтмюллер переговорил о чем-то коротко с Райнеманом. Было заметно, что разговор не доставил особого удовольствия ни тому, ни другому. Отойдя от финансиста, немец снова уселся на стул у стола со стеклянной крышкой и начал листать буэнос-айресскую газету.
Дэвид и Джин стояли в дальнем конце террасы. Сполдинг повышал время от времени голос. Если бы Альтмюллер прислушался к их разговору, то услышал бы упоминание о Нью-Йорке, о строительных фирмах, о неопределенных планах на послевоенное время. И о радужных надеждах влюбленной парочки.
Однако в действительности разговор шел совсем о другом. – В отеле «Альвеар» под именем Эда Пейса поселился Ашер Фельд, – произнес чуть слышно Дэвид, держа в своей руке руку Джин. – Скажи ему, что ты от меня... и от секретного сотрудника «Фэрфакса» по имени Барден. Айра Барден. Этого будет достаточно. Передай, что я придерживаюсь теперь... того же порядка очередности стоящих передо мною задач, что и он. В его распоряжении останется ровно два часа с... с той минуты, как ты позвонишь ему из посольства... Запомни, Джин, – с той самой минуты. Он все поймет.
Джин приоткрыла испуганно рот и тяжело вздохнула. Дэвид, взглянув на нее, сжал руку. Она тут же попыталась прикрыть свой страх наигранным смешком.
Альтмюллер, оторвавшись от газеты, взглянул на них. В глазах его ясно читалось раздражение. И не только оно, но и гнев.
* * *Леон, поднявшись со стула, потянулся, восстанавливая кровообращение в своем изнуренном теле: он просидел безотрывно за столом ровно три часа и десять минут. Затем повернулся и посмотрел на террасу. Точнее, на Сполдинга.
И кивнул ему утвердительно.
– Все прошло как надо, – сказал Райнеман, подходя к Францу Альтмюллеру. – И посему можно уже перейти к следующему вопросу повестки дня. Скоро стемнеет, мы же должны закончить все свои дела еще до наступления утра. Так что – никаких больше проволочек!.. Штольц! Kommen Sie her! Bringen Sie Aktenmappe![79]
Штольц подошел к столу, за которым работал Леон, и начал укладывать листы с чертежами в кейс.
Дэвид, держа Джин за руку, подошел с ней к Райнеману и Альтмюллеру.
– Полный комплект технической документации содержит более четырехсот шестидесяти страниц пояснительного текста, различных формул и цифрового материала, – произнес нацист. – Никто в целом мире не в состоянии удержать в голове подобный объем информации. И если здесь не будет хватать хотя бы одного листа, весь остальной материал теряет смысл. Как только вы свяжетесь со своим шифровальщиком и прикажете ему отправить шифровки, миссис Камерон и физик смогут свободно уехать отсюда.
– Простите, – возразил Сполдинг, – но я уже говорил вам, что отправлю шифровки лишь после того, как они вернутся в посольство. Это – мое условие.
– Уж не думаете ли вы, – прозвучал разгневанный голос Райнемана, – что я позволю...
– Нет, не думаю, – прервал его Дэвид. – Но я не уверен, что вы можете держать под своим контролем и территорию за воротами «Гнезда ястреба». Хотя, я знаю, вам очень хотелось бы этого.
Глава 42
После того как Джин с Леоном уехали, прошло уже один час и тридцать одна минута, когда наконец зазвонил телефон. Часы показывали четверть десятого. Солнце уже закатилось за холмы округа Лухан. В наступающих сумерках тускло мерцал свет фонарей, установленных вдоль берега реки.
Райнеман поднял трубку, послушал и кивнул Дэвиду. Дэвид встал со стула и, подойдя к финансисту, взял у него трубку. Райнеман щелкнул вделанным в стену выключателем, приводя громкоговорители в рабочее положение.
– Мы уже здесь, Дэвид, – разнесся по террасе усиленный динамиками голос Джин.
– Вот и отлично, – отозвался Сполдинг. – Значит, все в порядке?
– В целом – да. Впрочем, поездка оказалась не приятной прогулкой, а, фигурально выражаясь, черт знает чем. Во всяком случае, после пяти миль пути или около того, как мне представляется, доктору Леону стало плохо. Они так быстро гнали машину...
А... фигурально...
Ашер... Фельд...
Джин сделала то, о чем он просил ее!
– Но сейчас-то ему стало лучше?
– Он отдыхает. Ему нужно какое-то время, чтобы прийти в себя...
Итак, нужно какое-то время... Значит, Джин назвала Ашеру Фельду точное время.
– В общем, как я понимаю, все хорошо...
– Genug! Genug![80]– вмешался Альтмюллер, подходя к террасе. – Достаточно. Вы же убедились, что они там. Так что отправляйте шифровки!
Дэвид, не скрывая пренебрежения, посмотрел на нациста.
– Джин?
– Да?
– Ты в аппаратной?
– Да.
– Дай мне этого Балларда.
– Пожалуйста.
– Подполковник Сполдинг? – Голос Балларда был сухим и официальным.
– Да, это я. Вы очистили для меня все каналы для передачи шифровок?
– Конечно, сэр. При отправлении их будет учитываться установленный вами порядок очередности. Ваше право пользоваться «черным шифром» подтверждено.
– Чудесно. Ждите моего звонка. Через несколько минут. – Дэвид быстро положил трубку.
– Что вы делаете? – заорал в бешенстве Альтмюллер. – А как же шифровки?! Сейчас же отправляйте их!
– Он – предатель! – взвизгнул Штольц, соскочив со стула.
– Полагаю, вам следовало бы сейчас же объясниться с нами, – заявил Райнеман. И хотя он и произнес эти слова негромко, в них чувствовалась явная угроза расправиться с Дэвидом, если тот вздумал его обмануть.
– Мне необходимо еще кое-что уточнить, – сказал Сполдинг, прикуривая сигарету. – Подождите несколько минут... Мы можем поговорить с вами с глазу на глаз, Райнеман?
– Не вижу в этом никакой необходимости. Да и о чем говорить? – спросил финансист. – О том, как вы покинете Аргентину? Но вы же и сами знаете, что мы уже обо всем позаботились. Вас вместе с чертежами отвезут на аэродром в Мендаро. Это в десяти минутах отсюда, не более того. Но вы не взлетите до тех пор, пока мы не получим подтверждение, что алмазы с «Кенинга» уже переданы нам.
– И как долго придется этого ждать?
– Какая вам разница?
– А вот какая: как только прервут радиосвязь и отключат радары, я окажусь беззащитен.
– Нашли о чем говорить! – произнес Райнеман. – Через какие-то четыре часа вы уже будете находиться под самой надежной защитой в мире! Я не собираюсь ссориться из-за вас со своими контрпартнерами из Вашингтона.
