Гейл Линдс - Мозаика
Наконец они добрались до запертых ворот в глубине леса. За воротами был виден поворот асфальтированной дороги. Здесь не было будки или охранников, проверяющих людей на въезде и выезде, но агенты могли патрулировать вдоль ограды. Водитель с сонными глазами выскочил из машины, чтобы открыть ворота. Тощий следил за своим партнером, высматривал агентов и караулил Сэма.
Сэм быстро сообразил, что его стражу приходится следить за многим. Ему нужно было что-то сделать, пока они не выехали из поместья. Это был отличный шанс, такого больше может и не быть. Он должен рискнуть.
И он застонал. Схватился за живот и согнулся пополам.
Удивление сидевшего рядом тощего «чистильщика» длилось достаточно долго, чтобы давление ствола пистолета на бок Сэма слегка ослабло. Сэм мгновенно нанес удар йоко хидзи-ате прямо в ребра соседа, а кулаком другой руки — по предплечью руки, державшей «глок». Пистолет упал с глухим стуком. Глаза тощего закатились от боли, а рука безжизненно упала.
Но другая его рука потянулась к горлу Сэма. Тот ударом хаису-уке тыльной стороной руки блокировал ее и быстро ладонью другой руки нанес удар по подбородку. Голова «чистильщика» дернулась назад. Что-то щелкнуло. В машине появился неприятный запах, и голова убийцы упала набок. Все совершилось в несколько секунд. «Чистильщик» был без сознания.
Сэм, тяжело дыша, подхватил снабженный глушителем «глок» с пола.
Первый «чистильщик» увидел, что автомобиль раскачивается. Он рванулся обратно к машине, выдергивая пистолет из кобуры. Сэм открыл дверь с противоположной стороны и упал на землю, освещенную косыми лучами пробивавшегося через деревья солнечного света. Он следил за ногами противника. Когда они на мгновение остановились, а затем двинулись вокруг машины, Сэм тихо закатился под нее. У него возникло странное чувство, что он никогда не уходил с оперативной работы, никогда не покидал Европу времен холодной войны. Земля была жирная и влажная. Ее запах вызвал мысли о смерти.
Сэм быстро перевернулся обратно, пока не оказался лицом к той стороне машины, с которой только что выбрался. Как только «чистильщик» остановился, чтобы оценить обстановку, Сэм высунул руку, схватил его за ногу и дернул. Тот с руганью тяжело рухнул на землю. Сэм тут же выкатился из-под машины и вскочил на ноги. Пуля из пистолета с глушителем со смертельным звуком «поп» задела его щеку. Горячая кровь брызнула в глаз и потекла по щеке.
Быстро сморгнув, чтобы видеть, Сэм мгновенно вновь бросился на землю, прицелился и выстрелил.
Пистолет противника как раз вновь метил в Сэма. Но пуля из пистолета Сэма с глушителем пробила лоб убийцы, разбрызгивая кусочки кости и мозга. «Чистильщик» рухнул и остался неподвижен, все еще сжимая в руке пистолет.
Сэм тяжело дышал. Сердце билось, как победные литавры. Слава богу, ему все удалось. Но как он ненавидел это дело...
Он собрался с силами, сел и повернулся, чтобы заглянуть в открытую заднюю дверь, и вдруг в его горло из машины уткнулся тонкий нож.
— Ты, сукин сын! — Худой очнулся и кипел от злости.
Прежде чем Сэм смог поднять руку с пистолетом, «чистильщик» сделал выпад. Сэм увернулся и выстрелил. Пуля попала врагу чуть пониже подбородка, проложила себе путь через его мозг и вырвалась наружу.
Все еще тяжело дыша, Сэм тряхнул головой и прислушался. Не услышали ли агенты секретной службы выстрелы? Он низко припал к земле за машиной, вглядываясь в густой лес, в пустую дорогу за забором, в открытый луг, простиравшийся до залива. Ничто не шелохнулось. Только тишина, да низкое солнце, пробивающееся через деревья.
Он встал, оттащил одетых в отлично сшитые фраки «чистильщиков» в лес и закидал их листьями. Затем быстро вернулся к машине, сел в нее и поехал обратно к видневшемуся вдалеке особняку. Ни один агент секретной службы так и не появился, и он молился только о том, чтобы успеть вовремя.
58
16.20
В убежище острый запах дорогих сигар смешивался с запахом древесины, которой были отделаны стены. Низкое солнце поздней осени придавало этим панелям из экзотических пород дерева бледно-желтый оттенок и согревало дорогую кожу и полированное дерево мебели. Братья и Винс отдыхали в тепле дивана и кресел, смакуя победу, которая должна будет принадлежать им всем.
— "Кулак Токугавы", — с восхищением сказал Винс. — Он никогда не проигрывает.
Он смотрел, как отец и дяди сдержанно кивали. Он подумал, что старый Лайл, может быть, даже слишком хорошо учил их. Их сила была в том, что они вместе. Сильные Редмонды. И теперь они повернулись против первого сильного Редмонда. Винс улыбался, видя, как они все еще поздравляют себя, когда показалось, что деревянный пол вздрогнул. Послышался резкий, скрежещущий звук.
Они все удивленно стали озираться вокруг, пытаясь определить источник шума.
— Вон там! — указал Винс.
Часть паркетного пола около стола начала подниматься. Это был большой квадрат из восьми панелей, неотличимый от остального покрытия. Неожиданно весь этот фрагмент поднялся вверх, и рука в коричневом одеянии со стуком откинула его. Белые волосы и покрытое морщинами лицо возникло, подобно Иоанну Крестителю, воскресающему из темницы дворца Ирода, все покрытое паутиной.
Он сверкнул глазами на сыновей и Винса:
— Черт подери, что здесь происходит?
— Отец? — Брайс никак не мог поверить в это.
Крейтон и Дэвид уставились на него, будучи не в состоянии вымолвить ни слова.
Старик нетвердо выбрался на пол:
— Думали, что вечно будете держать меня взаперти, а? Вы, ничтожества, думаете, будто я не знаю, что происходит с моими деньгами? — Он с трудом переводил дух. — Кому интересно, станешь ли ты президентом, Крейтон? Сколько людей должны умереть, чтобы ты добился желаемого? Твоя родная сестра! Твоя племянница! Иисус, Мария и Иосиф!
Он двинулся к сыновьям, и длинное коричневое францисканское одеяние полоскалось вокруг его костлявых ног.
— Вы думаете, что ваши желания настолько важны? Конечно, я нарушал кое-какие правила, прижимал моих конкурентов к ногтю и продавал землю, не имея на то права. То, что я делал, было преступным. Но это... — Он перевел взгляд с сыновей на внука. — Мне стыдно за вас. Я оскорблен. И я боюсь за вас. Ваши души будут гореть в адском пламени. Это нужно остановить. Вы убиваете людей, и Бог тому свидетель. Я хотел, чтобы вы были сильными людьми. Но вы превратились в кровожадных вампиров!
Потрясенный столь драматическим явлением человека, который должен быть старым, немощным и дряхлым, Брайс боролся со своим старым страхом. Но возобладала злость на старого Лайла, который может погубить все. Его чертов отец был, без сомнения, помешанным.
— Нет! Ты этого не сделаешь...
— Брайс! — Лайл обернулся, чтобы обратиться к нему. — Ты! Я ожидал от тебя большего. Ты отделился и сделал что-то свое, когда основал компанию на пустом месте. Я уважал тебя за это. Но теперь ты работаешь с Крейтоном, хотя должен был загнать его пинками в тюрьму!
Дэвид в ярости вскочил на ноги:
— Все нагоняешь на нас страх, старик? Это все, на что ты был всегда способен. Гонор и ложь. Ты построил на них свой бизнес, но не смог бы сделать этого в одиночку. Тебе были нужны мозги и предприимчивость Дэна Остриана...
Старик набросился на Дэвида:
— Да без моих денег ты стал бы неудачником с пальцами в чернильных пятнах или грабителем банков. Ты можешь думать только цифрами. Что случилось с твоим сердцем?
Винс никогда не видел, чтобы его дед вел себя настолько скверно. Отец рассказывал ему о том, как тот произносил громкие слова и запугивал всех. Но до тех пор, пока он не увидел своими глазами, он никогда бы не поверил такому. Этот человек действительно свихнулся. Его надо остановить.
Винс встал.
— Ты не в том состоянии, чтобы тебя можно было выпускать из дома, старик. Я...
— Что ж, только этого мальчишки и не хватало! — прорычал Лайл. — Это твой голос или Крейтона? Послушай меня, внучек. Ты слишком зелен еще, чтобы знать, каким пройдохой является твой отец, так что позволь мне объяснить. Любой человек, укравший состояние своего отца под предлогом защиты, — это парень с самым большим членом на деревне и с сильным желанием выставить себя напоказ. И ты становишься таким же, как он!
Крейтон наконец оправился от шока, вызванного столь неожиданным явлением отца. Его аналитический мозг вновь проявил себя.
— Ну ладно, папа, — спокойно сказал он. — Повеселился, и будет. Теперь наша очередь. Если ты думаешь...
— Повеселился? — прогрохотал Лайл. — По-твоему, это веселье? Ты думаешь, я лежал взаперти в этой тюрьме, куда вы меня послали, и все, о чем я думал, — это как бы свести с вами счеты? И твой большой мозг придумал такое? Но ты не прав, сынок. — Он тяжело дышал и пытался успокоиться. — Я хотел спасти нас, вот и все. Но единственный способ — это молиться за то, чтобы вся эта кутерьма прекратилась. Здесь. Прямо сейчас. Крейтон, ты должен выйти на телевидение и рассказать миру, что Дуг Пауэрс — достойный человек и будет чертовски хорошим президентом. — Он взглянул на своего старшего сына. — Затем ты должен рассказать о том, что сделал ты, твои братья и твой сын. Признаться. Попросить прощения. И, как мужчина, принять наказание.
