Фредерик Форсайт - Переговоры
– Почему вы думаете, что моей дочери грозит опасность, мистер Куинн? – спросил он.
Куинн объяснил ему.
– Но почему под наблюдением? И со стороны самого Бюро? Она что-то сделала не так?
– Нет, сэр, она ничего плохого не совершила, но есть люди, которые несправедливо подозревают ее. А она этого не знает. Я хочу, чтобы вы предупредили ее.
Пожилой добродушный священник посмотрел на письмо в руке и вздохнул.
Куинн всего лишь приподнял завесу и показал ему мир, совершенно неведомый ему до сих пор. Он подумал о том, как поступила бы его покойная жена на его месте, она всегда была наиболее динамичным членом семьи. Он решил, что она передала бы послание своей дочери, которой грозят неприятности.
– Хорошо, я поеду и встречусь с ней, – согласился он.
Он сдержал свое слово. Он взял свой старенький автомобиль, не торопясь доехал до Вашингтона и без предупреждения явился к ней на квартиру. Как проинструктировал его Куинн, он говорил о пустяках, но сначала передал дочери письмо. Там было написано:
«Говори естественно. Открой конверт и прочти на досуге, затем сожги и поступай по инструкции.
Куинн».
Она почти задохнулась от переживания, читая эти слова, когда поняла, что Куинн пишет, что ее квартира прослушивается. Она не ожидала, что то, что она делала по работе с другими, обернется против нее самой. Она смотрела в обеспокоенные глаза отца, говорила естественным голосом и взяла протянутый конверт. Когда он ушел, чтобы уехать в Роккасл, она проводила его до машины и поцеловала на прощание.
Письмо в конверте также было кратким. В полночь ей нужно стоять около телефонов-автоматов напротив платформ «Н» и «J», один из телефонов зазвонит, это будет Куинн.
Он позвонил ровно в полночь с автомата в Сент-Джонсбери. Он рассказал о Корсике, Лондоне и придуманном письме ей, которое он послал, будучи уверенным, что оно обязательно попадет Комитету Белого дома.
– Но, слушай, Куинн, если Орсини тебе ничего не сказал, как ты говоришь, то зачем делать вид, что он говорил перед смертью?
Он рассказал ей про Петросяна, который, даже когда его положение на шахматной доске было отчаянно плохим, умудрялся убедить противников, что у него в запасе какой-то неотразимый ход, и этим заставлял их совершать ошибки.
– Я думаю, что они, кто бы они не были, выйдут из укрытия в результате этого письма, – сказал он. – Несмотря на то, что я написал, что не буду выходить на связь с тобой, ты остаешься единственным звеном, если полиция не сможет меня найти. С ходом времени они станут беспокоиться все больше и больше. Хочу, чтобы ты держала уши и глаза открытыми. Я буду звонить тебе через день, в полночь по этим телефонам.
На это ушло шесть дней.
– Куинн, ты знаешь человека по имени Дэвид Вайнтрауб?
– Да, знаю.
– Он из ЦРУ? Да?
– Да, он заместитель начальника одного из отделов. А что?
– Он попросил встречи со мной, говорит, что происходит нечто неладное. Он не может понять этого, думает, что ты сможешь объяснить.
– Вы встретились в Лэнгли?
– Нет, он сказал, что это слишком открыто. Мы встретились в машине ЦРУ около Тайдал-Бэсин. Разговор шел во время езды.
– Он рассказал тебе, в чем дело?
– Нет. Он сказал, что больше не доверяет никому, только тебе. Он хочет встретиться с тобой на твоих условиях, в любое время и в любом месте. Ты доверяешь ему, Куинн?
Куинн задумался. Уж если Дэвид Вайнтрауб скурвился, то человечество обречено на гибель.
– Да, доверяю.
И он дал ей время и место свидания.
Глава 18
Сэм Сомервиль прилетела в Монтпилиер вечером на следующий день.
Вместе с ней был МакКри, молодой агент ЦРУ, обратившийся к ней первым по указанию заместителя директора ЦРУ по оперативной работе с просьбой о встрече.
Они прилетели на самолете «Бичкрафт» челночным рейсом из Бостона в семь вечера, тут же в аэропорту наняли «додж» с четырьмя ведущими колесами и остановились в мотеле на окраине столицы штата. По предложению Куинна оба привезли с собой самую теплую одежду, которую можно было найти в Вашингтоне.
Начальник оперативного отдела приехать с ними не смог из-за совещания на высоком уровне в Лэнгли, на котором он должен был присутствовать, и обещал быть вовремя на месте свидания с Куинном.
Он прилетел в семь утра на десятиместном реактивном самолете, надпись на борту которого Сэм не могла узнать. МакКри объяснил, что это был самолет связи ЦРУ, а название чартерной фирмы служило лишь прикрытием.
Он кратко, но сердечно поприветствовал их, как только сошел с самолета. Он был одет в теплые зимние сапоги, толстые штаны и стеганую парку. В руках у него был небольшой черный чемоданчик. Он сразу влез на заднее сиденье доджа, и они поехали. Машину вел МакКри, а Сэм указывала дорогу по карте.
Из Монтпилиера они поехали по дороге № 2, затем проехали через маленький городок Ист-Монтпилиер и выехали на дорогу в Плейнфилд. Сразу же после кладбища Плейнмонт, но перед воротами колледжа Годдард есть место, где река Уинуски отходит от дороги и поворачивает на юг. На этом участке земли в форме полумесяца, между рекой и дорогой, стоит группа высоких деревьев. В это время года они стоят беззвучно, покрытые снежным саваном. Среди деревьев стоит несколько столов для пикников для отдыхающих, а также находятся площадка для вагончиков и стоянка для машин. В этом месте Куинн сказал, что будет ожидать их в 8 часов утра.
Сэм увидела его первая. Он вышел из-за дерева в двадцати ярдах от того места, где остановился «додж». Не ожидая своих спутников, она выскочила из машины, подбежала к нему и обняла его за шею.
– У тебя все в порядке, девочка моя?
– Все в порядке. О Куинн, слава Богу, ты в безопасности!
Куинн смотрел куда-то позади нее. Она почувствовала, как он весь напрягся.
– Кого ты привезла? – спросил он тихо.
– Ох, как глупо с моей стороны… – Она обернулась. – Ты помнишь Данкена МакКри? Это он представил меня мистеру Вайнтраубу.
МакКри стоял в десяти ярдах от них, подойдя со стороны машины. На лице его была старая смущенная улыбка.
– Здравствуйте, мистер Куинн.
Приветствие было, как обычно, весьма уважительным. Но не было ничего уважительного в пистолете «Кольт» калибра 0.45 в его правой руке, нацеленном на Сэм и Куинна.
Из боковой дверцы машины вылез второй мужчина. В руках у него была винтовка с откидным прикладом, которую он вынул из своего чемоданчика, как только передал «Кольт» МакКри.
– Кто это? – спросил Куинн.
– Дэвид Вайнтрауб, – ответила тихим голосом Сэм. – Боже мой, что я наделала!
– Тебя провели, дорогая.
Он понял, что это была его собственная ошибка. Он был готов убить себя. Когда он говорил с ней по телефону, ему и в голову не пришло спросить ее, видела ли она заместителя директора ЦРУ по оперативной работе. Ее дважды вызывали в Комитет для отчета, и он предположил, что Дэвид Вайнтрауб должен был обязательно присутствовать на обоих совещаниях или хотя бы на одном из них. На самом деле заместитель директора, выполняющий самые секретные задания в Америке, не любил приезжать в Вашингтон слишком часто и в обоих случаях в совещаниях не участвовал. «Военные действия», как Куинн хорошо знал это, могут представлять серьезную опасность для здоровья.
Короткий коренастый человек с винтовкой, выглядевший еще более толстым из-за тяжелой одежды, подошел к ним и встал рядом с МакКри.
– Итак, сержант Куинн, мы снова встретились. Помнишь меня?
Куинн отрицательно покачал головой. Человек постучал себя по переносице сплющенного носа.
– Это твоих рук дело, ублюдок. И сейчас ты за это заплатишь, Куинн.
Куинн прищурил глаза, пытаясь вспомнить, и вновь перед ним встала лужайка в джунглях Вьетнама много лет назад и вьетнамский крестьянин, вернее то, что от него осталось, пригвожденный к земле, но все еще живой.
– Я помню, – сказал он.
– Хорошо, – сказал Мосс. – Теперь двинемся. Где твое жилище?
– Деревянная хижина в горах.
– Насколько я понимаю, ты пишешь небольшую рукопись. Думаю, мне следует взглянуть на нее. Никаких шуток, Куинн. МакКри может не попасть в тебя из пистолета, но тогда он попадет в девушку. Ну, а тебе никогда не убежать от этого.
И он покачал стволом винтовки, как бы давая понять, что у Куинна нет никаких шансов добежать до ближайших деревьев в десяти ярдах от них.
– Поцелуй меня в жопу, – сказал Куинн.
В ответ Мосс коротко рассмеялся.
– У тебя мозги не работают от холода, Куинн. Вот что я намерен сделать. Мы приведем тебя и девицу на берег реки. Вокруг ни единой души на многие мили, так что нам никто не помешает. Тебя мы привяжем к дереву, и ты будешь смотреть, будешь смотреть. Клянусь, девица будет умирать два часа и каждую секунду молить о смерти. Хочешь сесть за руль?
