Кирилл Казанцев - Кремлевские войны
Работа всегда была для него главным в жизни, все остальное находилось как бы на периферии. Там, на периферии, помещались и женитьба, и жизнь с женой Любой (вполне дружная, согласная жизнь), и рождение сына, а затем и дочери, и их садиковские, а затем школьные успехи, и отдых, и всякого рода увлечения. Собственно, и увлечений особых не было, кроме собирания сведений о военной технике разных стран. Вначале такие вырезки оформлялись в альбомы, занимавшие немало места, а затем, с появлением дома компьютера, превратились в бесплотные электронные файлы.
Да, Ермолаев не носил розовых очков, он был реалистом. И он видел, как его сослуживцы приобретали вначале «Волги» и «девятки», на которые, по всем расчетам, их зарплат никак не должно было хватить, а затем пересаживались с них на новенькие «Ауди» и «Шевроле». Как ездили каждый год на отдых за границу, забираясь во все более далекие и дорогие места. Как строили коттеджи и покупали дорогую мебель. Да, все это он видел и понимал значение и смысл этих приобретений. И при этом он не впадал в отчаяние, которое заставило бы его бросить службу, и не стремился непременно разоблачить преступников в собственных рядах, ведь это могло бы совсем плохо для него кончиться. Он только крепче стискивал зубы, услышав об очередном таком приобретении, и с еще большим ожесточением принимался за новое дело.
Однажды в передаче «Что? Где? Когда?» – единственной программе, которую Ермолаев регулярно смотрел по телевизору (чаще всего в записи), он услышал о философии стоиков, которые учили, что человек должен уметь мириться с тем, что он не может изменить, и направлять свои усилия только на то, что поддается изменениям. «Старайся выполнить свой долг, остальное же предоставь богам», – учил какой-то античный мудрец, имя которого Ермолаев не запомнил. Имя не запомнил, а изречение накрепко засело в его памяти. Он понял, что всю жизнь следовал этому учению, не зная, как оно называется. С этого момента он обрел прочную опору в жизни.
Потому следователь Ермолаев заслужил у начальников и сослуживцев репутацию человека со странностями, но в то же время исполнительного работяги, которому можно было поручить самое сложное и тонкое дело. Как, например, дело организации с названием «ННН».
Глава 5 Поздний звонок
Уф, устал! Алексей Константинович откинулся на спинку кресла, снял очки, потер переносицу. Нет, так нельзя! Нельзя столько времени работать! И никакие соображения этого не оправдывают. Кстати, а сколько времени?
Он взглянул на экран компьютера. Ого, почти девять! Черт, опять засиделся до ночи! А ведь обещал жене прийти пораньше. Ладно, все! Сейчас он выйдет – и домой. Пусть не к семи, как все обычные люди, но к десяти будет дома. Хотя бы поужинают с женой вместе. А дела подождут. Все их не переделаешь.
Тарасов повел мышкой, закрывая на экране одно окошко за другим, нажал команду «Завершить работу» и, не дожидаясь выключения, подхватил портфель и направился к выходу. Он уже взялся за ручку двери, когда на столе раздался мелодичный звонок, и голос вечерней секретарши сообщил:
– Звонит министр внутренних дел Николай Демьянович Белозерский. Соединить?
Вице-премьер тяжело вздохнул. Ведь собрался же уходить! Всю работу бросил, чтобы выполнить обещание, данное жене! Однако министр внутренних дел был не тот человек, звонком которого можно было пренебречь. Звонил он Тарасову крайне редко и всегда по важным поводам. Поэтому Алексей Константинович с тяжелым сердцем ответил: «Соединить» и вернулся к столу.
В трубке щелкнуло, и Тарасов услышал знакомый голос министра.
– Приветствую, Алексей Константинович, – сказал главный полицейский начальник. – Тут разговор один есть. Тема важная.
– Что ж, если важная, подъезжайте, – отреагировал Тарасов, поняв, что разговор действительно предстоит серьезный – собеседник не доверял даже правительственной связи, трижды проверенной и защищенной, и настаивал на личном свидании с глазу на глаз.
– Через пятнадцать минут буду, – заверил министр. – Да, вы это… пригласите еще вашего помощника… ну, который тогда на совещании о проекте докладывал.
– Алмазова? – догадался Алексей Константинович.
– Вот-вот, Алмазова, – подтвердил министр. – Пригодится.
После чего отключился.
Тарасов со вздохом вновь включил компьютер, нашел в нужной папке сотовый номер своего референта и набрал его. В ведомстве, которым руководил Алексей Константинович, не было принято допоздна засиживаться на работе. Поэтому вице-премьер не ожидал, что Егор Алмазов немедленно откликнется на его зов и будет где-то поблизости. Его телефон мог быть вообще отключен.
Однако референт откликнулся, и довольно быстро.
– Добрый вечер, Алексей Константинович! – приветствовал он начальника. Фоном для его голоса служил многоголосый гул, и Тарасов понял, что его подчиненный находится в каком-то людном месте. – Что-нибудь нужно?
– Да, Егор Борисович, к сожалению, тут возникла необходимость в вашем присутствии, – отвечал Тарасов. – Вы где находитесь?
– Да вот, решил тут в театр сходить, в «Табакерку», – смущенно сообщил Алмазов. – Тут как раз антракт, поэтому вы мне и смогли дозвониться, а то у меня телефон был выключен. Но это ничего, я сейчас подъеду!
– Я пришлю за вами машину, – пообещал Тарасов. – Ждите у подъезда.
И, включив телефон секретаря, отдал необходимое распоряжение.
Спустя двадцать минут участники незапланированного совещания были в сборе. Алексей Константинович усадил гостей за небольшой овальный столик в углу кабинета (он был предназначен как раз для таких бесед в узком кругу), попросил секретаря подать кофе и, когда дверь за ней закрылась, спросил:
– Итак, Николай Демьянович, слушаем вас. Что за вопрос вы хотели обсудить?
Генерал Белозерский смахнул с кителя несуществующую пылинку, внимательно взглянул на собеседников и сказал:
– Тема та же, что была на нашем совещании: деятельность фирмы под названием «ННН».
– И что же с этой фирмой? – осведомился вице-премьер. – Насколько мне известно, она успешно разворачивает свою работу. И уже есть первые результаты – в том смысле, о котором докладывал на совещании Егор Борисович.
– То есть вы хотите сказать, что бюджет уже получил какие-то деньги? – уточнил министр.
– Да, получил, – подтвердил Тарасов. – И если этот вопрос вас интересует, об этом лучше расскажет Егор Борисович. Так что вы были правы – его присутствие при нашем разговоре необходимо. Прошу вас, Егор Борисович, расскажите нам о состоянии дел с «ННН» на текущий момент.
Референт, как видно, ждал этого вопроса. Все нужные цифры он, надо полагать, помнил наизусть, потому что не стал ни доставать из кармана бумажку, ни искать данные на телефоне, а сразу начал:
– К сегодняшнему дню отделения организации, созданной господином Николовым, открыты в 23 городах. Организация объединяет 1 миллион 240 тысяч вкладчиков. Их совокупные вложения на текущий момент оцениваются в 35 миллиардов рублей – хотя это число постоянно меняется.
– Вы скажите главное: бюджет что-то от этого получил? – резко спросил Белозерский. – Страна получила?
– Да, две недели назад мы получили первый транш в размере… извините, я сейчас уточню…
Теперь, видимо, желая быть точным, Егор Алмазов полез в карман и достал записную книжку. Полистал ее, нашел нужную страницу.
– Получили транш в размере 340 миллионов 122 тысячи рублей, – сообщил он. И, словно извиняясь, добавил: – Это, конечно, не так много, но деятельность организации только разворачивается…
– Почему же немного? – не согласился с ним министр. – 340 миллионов – вполне приличная сумма. А куда, если не секрет, пошли эти деньги?
Последний вопрос был задан небрежным тоном, как бы между прочим. Однако Алексей Константинович сразу понял, что именно этот вопрос является для Белозерского основным; возможно, он и эту вечернюю встречу устроил, чтобы получить на него ответ. Поэтому, опережая подчиненного, он сказал:
– Давайте на этот вопрос отвечу я. Сразу же после совещания, о котором вы, Николай Демьянович, сегодня вспоминали, Егор Борисович по моему распоряжению создал специальный фонд. В него и поступают средства, направляемые нам из «ННН». В размере одного процента всех средств, привлеченных этой организацией. Такова наша договоренность с ее создателем.
– И куда идут деньги из этого фонда? – продолжал допрашивать министр.
– Пока что никуда, – отвечал Тарасов. И, видя недоумение на лице генерала, пояснил: – Я с самого начал мыслил этот «фонд ННН», как я его про себя называю, как некое дополнение Резервного фонда. Дополнение, недоступное для его растаскивания по требованиям различных сил – депутатов, министров и других властных лиц, – в силу его неофициального, можно сказать, секретного характера.
– То есть деньги будут просто лежать без движения? – спросил Белозерский.
