Современный зарубежный детектив-4. Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Барнс Дженнифер Линн

Понятия не имею, куда меня занесло, я нечасто делюсь этими мыслями. Я просто не хочу говорить с ним про Лиззи.

– Я слыхал, ученые бывают такими же упертыми, как копы.

– Если ты имеешь в виду сбор сомнительных данных, громадное самомнение и совершенно противоположные выводы, к которым они приходят, – то да, ты прав. Мы даже не понимаем, что такое темная материя, однако ученые утверждают, что она составляет восемьдесят пять процентов Вселенной. Нет, правда, ткни любого ученого, и получишь новую теорию. Впрочем, человечеству от этого в конечном счете только польза.

Шарп кладет на панель большую ладонь. В этом тесном, узком пространстве особенно ощущается его близость.

– Темная материя, – произносит он тихо. – Исчерпывающее объяснение для копа. Стопроцентное попадание. Должен признаться, Вивиан, ты совсем не такая, как я думал.

Я неловко ерзаю на сиденье:

– Сегодня я слышу это уже во второй раз.

Все во мне вопит: не поддавайся! Шарп достает свой самый тонкий скальпель. Я даже не почувствую прикосновения к коже, а он уже доберется до кости.

– Кстати, для протокола, – замечаю я холодно. – Я не гоняюсь за инопланетянами в компании Илона Маска. Я просто надеюсь на крошечную искорку света. Вселенная расширяется с такой скоростью, а пространство настолько бесконечно, что вряд ли когда-нибудь мы наткнемся на разумную жизнь.

– Что ж, это очень большое разочарование. Да ладно тебе. От верующего – скептику. Какой Вивиан Буше представляет себе разумную инопланетную жизнь?

– Несовершенной, – отвечаю я, не раздумывая. – С чего мы решили, будто инопланетяне лучше людей?

Когда до дома остается пять миль, Шарп нарушает молчание: ему нужно в туалет и купить упаковку «Модело». Воскресенье неожиданно затянулось, а дома в холодильнике закончилось пиво.

Я не совсем понимаю, с чего он решил, будто способен меня одурачить, – я сижу в футе от его телефона, который последние полтора часа нервно вибрирует у него в кармане.

Никаких проблем, говорю я, посижу в пикапе, пока он заедет на заправку. Я решаю, что ему необходимо связаться с полицейским управлением, убедить их, что держит меня и мои твиты под контролем, и запросить запись нашего с Никки разговора в тюрьме.

Неспроста он ни словом не упомянул о Никки и их милых тюремных беседах.

Через минуту после его ухода я наклоняюсь и запускаю руку под свое сиденье. В карман рядом с ним. Ничего.

Я опускаю козырек со стороны пассажирского сиденья и вижу в зеркале свою растрепанную копию. Заправляю волосы за уши; пальцы раскрашены в желтый и оранжевый цвета, словно хеллоуинские черви.

Открываю бардачок. Еще карты. Оклахома. Колорадо. Нью-Мексико. Хорошая карта Биг-Бенда, которую я бы не отказалась полистать. Разворачиваю карту и провожу черной подушечкой пальца по пустынной местности – приблизительно там находится мое самое любимое место на свете. Палец оставляет след на бумаге.

Латексные перчатки. Упаковка антибактериальных салфеток. Компас. Мини-фонарик «Маглайт». Мощная портативная зарядка для телефона с четырьмя синими лампочками. Два батончика мюсли с впечатляющими двадцатью граммами протеина. Шариковая ручка. Швейцарский армейский нож, который мог принадлежать его деду. Две черные нейлоновые маски со словом «Полиция» крупным шрифтом. Пузырек с бенадрилом. Документы и страховки на пикап. У него очень вместительный и доверху забитый бардачок.

Я представляю, как содержимое моего бардачка подпрыгивает вместе с водителем эвакуатора, который оттаскивает мой джип. Три упаковки раствора электролита. Бутылочка «Найквила» от простуды. Ручки и карандаши. Запасной бинокль. Захватанная и растрепанная карта Западного Техаса, далеко не такая опрятная, как у Шарпа. Древний набор для защиты от змеиных укусов с крошечным лезвием, который лежал в джипе, когда я его купила.

Я храню набор как напоминание о том, что не так давно считалось научно обоснованным надрезать место укуса и высосать яд, тогда как прикладываться заразным ртом к открытой ране – самое глупое, что можно представить. Хороший исследователь всегда готов к новым идеям. Вечно в поисках доказательств. Чем я и занимаюсь сейчас.

Моя рука продолжает обыскивать пикап изнутри. Я дергаю защелку центральной панели. Не поддается. Снова дергаю. Обвожу края пальцами в поисках дополнительной защелки. Вместо этого натыкаюсь на гладкий металл замка, изготовленного на заказ.

За окном темнеет. Техасское солнце, решив закатиться, в последние шестьдесят секунд времени даром не теряет. За освещенными окнами заправки я вижу плечо Шарпа в бледно-голубой рубашке. Он стоит вторым за женщиной, которая поставила на прилавок младенца рядом с полной пластиковой корзиной.

Я говорю себе, что по крайней мере две минуты у меня есть. Перегибаюсь через панель, елозя исцарапанным животом по рулю. Это кармическая расплата, знак того, что пора остановиться. Но, морщась, я упрямо лезу рукой под его сиденье. Где обнаруживаю набор сигнальных ракет. Кабельную стяжку. Молоток.

Последняя попытка вторгнуться в его личную жизнь, прежде чем сдаться. Опускаю водительский козырек. Бумажное конфетти летит мне в лицо. Дюжина квитанций. Еще больше. Я пытаюсь поймать одну, планирующую на заднее сиденье, и другую, упавшую на пол со стороны пассажирского. Бензин. Еда. Веревка. Мешки для мусора. Мотель. Очевидно, здесь он хранит квитанции на расходы, которые надеется возместить.

Когда я поднимаю глаза, Шарп уже в начале очереди, голова опущена. Наверное, расплачивается картой.

В таком виде он меня не застанет. Это разрушит то хрупкое понимание, которое между нами установилось и которое следует ценить, если я действительно хочу найти Лиззи.

Сбор квитанций превращается в игру «Твистер». Одна до сих пор лежит у меня за спиной, под сиденьем, и ее белый краешек недосягаем. Огромная панель – слишком серьезное препятствие. Мне придется оставить ее там, где лежит. Я аккуратно складываю квитанции, выравниваю по верхнему краю, решаю, что вышло слишком ровно, и немного перемешиваю. И, уже запихивая квитанции под козырек, замечаю еще один листок, плотно прижатый к краю. Примерно три на пять дюймов. Толще квитанции. Пустой. Значит, оборотная сторона, я это точно знаю.

Времени нет.

Шарп все еще в супермаркете, но вот он уже стоит рядом с женщиной и ее малышом у двери. Оживленный. Куда-то показывает. Объясняет.

Моя мать назвала бы эту женщину «вмешательством небес». Незнакомкой, посланной мне в помощь. Чтобы его отвлечь.

Я кладу квитанции в нишу. Осторожно, чтобы не порвать, отлепляю листок от козырька.

Переворачиваю на ладони. В клубящихся сумерках почти ничего не разглядеть. Это определенно фотография. Мутный силуэт. Водопад непослушных волос на плечах. Кто-то прислонился к дереву? К пикапу?

Я подношу карточку ближе к лицу. Пытаюсь расположить под таким углом, чтобы на нее упал свет холодных огней заправочных колонок позади меня. Моргая, я различаю крохотные, мельчайшие детали. Моргаю второй, третий раз, все еще сомневаясь в себе. Пришло и снова ушло.

Поднимаю голову.

Снаружи Шарпа нет. Где?

Пульс отдается в ушах.

А вот и он. Высокая тень склоняется над задним сиденьем в двух автомобилях от пикапа. Может быть, пристегивает малышку к автокреслу? Такой отзывчивый. Такой настоящий.

Такой ли? Или другой?

Я снова опускаю глаза на фотографию, отчаянно желая разглядеть все.

О черт. Вот тебе и вмешательство небес.

Я включаю верхний свет.

Я хотела бы ошибиться, но я права.

Глава 18

Я примерзаю к сиденью. Мозг вопит: шевелись.

От фотокарточки, что засунута под козырек пикапа, меня бросает в дрожь. В двухсекундной вспышке верхнего света я успеваю увидеть милое, свежее личико, которое мне уже никогда не забыть. На запястье браслет с подвесками.

Ее ужас пронзает меня до кости. Ее кровь становится моей кровью. Она говорит мне, что мертва, так же отчетливо, как Лиззи, которая утверждает, что жива.