Хеннинг Манкелль - Пятая женщина
День затянулся. Над Сконе собиралась первая осенняя буря. Листья носились по автомобильной стоянке. Все оставались сидеть, хотя не было ничего такого, что им непременно нужно было обсуждать сообща. У всех, к тому же, было полно дел. Валландер подумал, что сейчас важнее всего набраться сил. Если благодаря новым сведениям из Мальмё им удастся совершить рывок и расследование наберет ход, то большую часть работы нужно будет выполнить очень быстро. И потому они сейчас отдыхали, сидя и полулежа за столом в зале заседаний. Звонил Бирк и сказал, что Хедвиг Таксель никогда не слышала о Маргарете Нюстедт. Она совершенно забыла о том, что ее дочь действительно одно время работала официанткой в поезде. По мнению Бирка, она говорила правду. Мартинсон все время выходил звонить домой. А Валландер в его отсутствие полушепотом беседовал с Анн-Бритт Хёглунд, которой казалось, что Терезе уже намного лучше. Мартинсон тоже больше не заговаривал о своем увольнении. «В любом случае, пришлось бы подождать, — думал Валландер. — Расследование тяжких преступлений исключает личную жизнь».
В четыре позвонил Хансон и сказал, что они нашли средний палец. И тут же перезвонил: они обнаружили череп. Валландер предложил его сменить. Но Хансон заверил, что вполне может остаться.
Хватит с них и одного простуженного.
Когда Валландер рассказал, что нашли череп Кристы Хаберман, всех передернуло. Сведберг, державший в руке надкушенный бутерброд, тут же отложил его в сторону.
Валландеру приходилось испытывать такое и раньше.
Скелет еще ни о чем не говорит, пока не появится череп. Только тогда за останками начинает угадываться человек.
И в этой атмосфере усталого ожидания между участниками расследования, рассеянными по комнате, как одинокие острова, возникал время от времени разговор. Обсуждали какие-то детали. Кто-то задавал вопрос. Звучал ответ, что-то прояснялось, и разговор затихал.
Сведберг вдруг заговорил о Свенставике.
— Хольгер Эриксон, наверно, был очень странный человек. Сперва он заманивает к себе в Сконе польку. Одному Богу известно, что он ей наобещал. Женитьбу? Богатство? Сделать ее автомобильной королевой? И потом он ее почти сразу же убивает. Но чуть ли не тридцать лет спустя, чувствуя, что к нему самому подбирается смерть, он покупает себе прощение, завещая некоторую сумму денег церкви в Емтланде.
— Я читал его стихи, — сказал Мартинсон. — Во всяком случае, некоторые. Нельзя не отметить, что временами он очень нежен.
— С животными, — сказала Анн-Бритт Хёглунд. — С птицами. Но не с людьми.
Валландер вспомнил о пустой собачьей конуре. Сколько времени она пустует? Хамрен быстро позвонил Свену Тирену в машину и как раз застал его на месте. Они узнали, что последнюю собаку Хольгера Эриксона нашли как-то утром мертвой. Это случилось за несколько недель до того, как Хольгер Эриксон сам погиб в яме. Про собаку Тирен знал от своей жены, а той сообщил почтальон. От чего умерла собака, которая вообще-то была уже довольно старая, Тирен не знал. Валландер про себя решил, что кто-то, должно быть, убил ее, чтобы она не лаяла. И это мог быть только тот, кого они искали.
Они нашли еще одно объяснение. Но им по-прежнему не хватало общей версии. Пока еще ни в чем не было полной ясности.
В половине пятого Валландер позвонил в Мальмё. К телефону подошел Карл-Хенрик Бергстранд. Он сказал, что они пока не закончили, но уже скоро смогут выслать все имена и другие данные, которые просил Валландер.
Они продолжали ждать. Позвонил какой-то журналист и спросил, что они ищут в поместье Хольгера Эриксона. Валландер ничего не сказал, объяснив это интересами расследования. Но он не был груб. Напротив, он старался говорить как можно любезнее. Лиза Хольгерсон почти все время сидела с ними. Еще она выезжала вместе с Пером Окесоном в Лёдинге. Но в отличие от их прежнего шефа Бьёрка, она была немногословна. Валландер считал, что они очень разные. Бьёрк бы, например, воспользовался случаем и выразил свое недовольство последним распоряжением Государственного полицейского управления и связал бы это каким-то образом с идущим расследованием. Лиза Хольгерсон была другая. Особенно не раздумывая, Валландер решил, что вообще-то у них у каждого есть свои плюсы.
Хамрен сам с собой играл в крестики-нолики, Сведберг шарил по своей макушке в поисках последних оставшихся волосков, Анн-Бритт Хёглунд сидела с закрытыми глазами. Время от времени Валландер вставал и выходил в коридор. Он очень устал. Он не мог понять, что значило молчание Катарины Таксель. Может, им надо заявить о ее исчезновении? Но он боялся спугнуть женщину, которая ее увезла. Услышав, как в комнате заседаний зазвонил телефон, он поспешил обратно и остановился в дверях. Трубку поднял Сведберг. Валландер губами спросил: «Мальмё?». Сведберг помотал головой. Звонил снова Хансон.
— На этот раз ребро, — сказал, повесив трубку, Сведберг. — Может, сказать им, чтоб не звонили после каждой найденной кости?
Валландер сел за стол. Телефон зазвонил снова. Сведберг схватил трубку, но почти сразу передал ее Валландеру.
— Через несколько минут вы получите все по факсу, — сказал Карл-Хенрик Бергстранд. — Кажется, мы собрали все сведения, о которых вы просили.
— Это хорошо, — ответил Валландер. — Если понадобится какое-то разъяснение, я позвоню.
— Не сомневаюсь, — сказал Карл-Хенрик Бергстранд. — Я уже понял, что вы не из тех, кто сдается.
Они собрались в коридоре у факса. Через несколько минут появилась первая страница. Валландер сразу же увидел, что имен оказалось гораздо больше, чем он думал. Когда выползли последние строчки, они оборвали лист и сделали копии для всех. Вернувшись в комнату, они молча изучали список. Валландер насчитал тридцать два имени. Семнадцать проводников были женщины. Ни одной знакомой фамилии. Послужные списки и другие сведения казались нескончаемыми. Валландер долго не мог найти ту неделю, где не было имени Маргареты Нюстедт. С Катариной Таксель работало не меньше одиннадцати женщин-проводников. Валландер не был уверен, что правильно понял все сокращения и шифры разных служащих и их расписаний.
На минуту он снова почувствовал, как вернулась усталость. Но он сделал над собой усилие и постучал ручкой по столу.
— Здесь много имен, — сказал он. — Если я не совсем заблуждаюсь, то мы должны сосредоточить наше внимание на одиннадцати женщинах-проводниках. Кроме этого есть четырнадцать мужчин. Но мы начнем с женщин. Кому-то из вас знакома хоть одна фамилия?
Они склонились над столом. Ни одна фамилия еще не всплывала в расследовании. Валландеру не хватало Хансона. Самая лучшая память была у него. Валландер попросил полицейского из Мальмё снять копию списка и отправить Хансону.
— Тогда приступим, — сказал Валландер, когда тот вышел. — Одиннадцать женщин. Придется подробно разобрать каждую. Где-то, возможно, мы сможем обнаружить точку соприкосновения с нашим расследованием. Разделим их между собой. Начнем прямо сейчас. Вечер будет длинный.
Они поделили фамилии и разошлись. Валландер больше не чувствовал никакой усталости. Охота началась. Томительное ожидание наконец-то кончилось.
Много часов спустя, уже около одиннадцати вечера, Валландер снова засомневался. К тому времени они всего лишь смогли вычеркнуть два имени. Одна женщина погибла в автокатастрофе задолго до того, как нашли тело Хольгера Эриксона. Вторая попала в список по недоразумению, несмотря на то, что в то время уже выполняла административную работу в Мальмё. Ошибку обнаружил Карл-Хенрик Бергстранд и тут же позвонил Валландеру.
Они безуспешно искали какие-либо точки соприкосновения. В кабинет Валландера вошла Анн-Бритт Хёглунд.
— А что мне делать с этой? — спросила она, помахав листком бумаги, который держала в руке.
— А что с ней?
— Аннели Ульссон, 39 лет, замужем, четверо детей. Живет в Энгельхольме. Муж священник. До этого работала шефом холодного цеха в гостинице в Энгельхольме. Потом переквалифицировалась, не знаю почему. Если я правильно поняла, она глубоко религиозна. Работает, заботится о своей семье, а в оставшееся свободное время занимается рукоделием и всячески помогает миссии. Что мне с ней делать? Вызвать на допрос? Спросить, не убивала ли она трех мужчин за последний месяц? Может, она знает, где скрывается Катарина Таксель со своим новорожденным ребенком?
— Пока отложи ее, — сказал Валландер. — Это тоже шаг в нужном направлении.
Хансон вернулся из Лёдинге около восьми, когда дождь и ветер усилились настолько, что работать стало невозможно. Он сказал, что для продолжения поиска ему в следующий раз понадобится больше народа. Он сразу же включился в работу по девяти оставшимся досье. Валландер безуспешно пытался отправить его домой — по крайней мере, переодеться в сухое. Хансон не соглашался. Валландер догадывался, что он как можно скорее хотел стряхнуть с себя неприятные впечатления дня.
