Алексей Макеев - Испанский капкан
– Ты с ума сошел? – вполголоса произнес он. – Мало того, что ты уже натворил – ты еще угон транспортного средства планируешь! Не хочешь на родину вернуться?
– Наоборот, тороплюсь! – возразил Крячко, силой усаживая капитана обратно на сиденье. – Но если мы будем, как кот ученый, ходить тут направо и налево, ничего у нас не получится. Лева, бери чемоданы, и поехали! Ведь я уже согласился взять весь грех на себя – что тебе еще нужно? Согласен, угонять катера нехорошо, но если ради благого дела, то один раз можно. Подумай – второй раз нас сюда просто не пустят! Ты же видел их полицию – как говорится, ни убавить, ни прибавить!..
Гуров уставился на него. Глубокая складка перерезала его лоб. Он явно не видел выхода из сложившейся ситуации. Но вдруг он сделал жалобную гримасу, махнул рукой и отчаянно произнес:
– А-а! Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец!
И, уже не колеблясь, он вернулся на берег, подхватил оба чемодана и внес их на катер.
– Отдать концы! – скомандовал Крячко, отвязывая «Восток» от причала.
Гуров с беспокойством оглянулся на владельца катера. Крячко тут же, не раздумывая ни секунды, запустил мотор и, встав за руль, уверенно направил катер в море.
– Ну, я вас посажу! – неожиданно произнес обретший голос Андреевский. – Это вам не Северное Бутово!
– Только попробуй! – не оборачиваясь, сказал от руля Крячко. – Утоплю как котенка!
Глава 4
Полковник Крячко любил пошутить, но, как всякий завзятый шутник, умел оставаться в нужный момент предельно серьезным. К тому же многолетний специфический опыт работы выработал у него неплохие способности к лицедейству. Одним словом, все, что он пообещал капитану «Востока», было понято капитаном прямо – утоплю, значит, утоплю.
Это был чувствительный щелчок по его самолюбию. Господин Андреевский, несомненно, любил покрасоваться на публике – отсюда происходила и его выхоленная шкиперская бородка, и белоснежная капитанская фуражка с золотым крабом. Видимо, ему пришлось приложить немало усилий, чтобы стать обладателем роскошного белого катера и занять важную нишу в общественной жизни этого экзотического уголка. Наверное, он привык к всеобщему уважению и на самом деле уверовал, что обычаи далекой родины остались теперь в прошлом. Полковник Крячко разрушил эти воздушные замки одним махом.
Напугав хозяина, он спокойно вывел катер в море, и только тут его начали терзать сомнения. Полковник Крячко не подавал виду, но его решимость уже начинала таять, как мороженое на ярком солнце. Дело в том, что он абсолютно не имел понятия, куда править. Вокруг была сплошная водная пустыня – синие волны, белая пена и слепящие солнечные пятна. На горизонте как будто просматривались какие-то неясные тени, но были ли это острова, полковник Крячко сказать не мог. Он еще держался уверенно, но все чаще его подмывало пойти на мировую с хозяином катера, потому что таким манером, без карты и навыков судовождения, они могли проскочить, пожалуй, до самой Греции.
Однако сам Андреевский как будто был совершенно равнодушен к результатам экспедиции. Сидя с опущенной головой на корме катера, он мрачно размышлял о чем-то своем и как будто не обращал внимания на пиратов, захвативших его судно.
Гурова ситуация смущала с самого начала, а уж уверенность стоящего у штурвала друга обмануть его не могла никак. Он понял, что нужно срочно принимать меры.
Наклонившись к уху Крячко, он негромко поинтересовался, куда тот держит курс.
– Я еще об этом не думал, – ответил тот. – По-хорошему, курс – это твоя забота. Я и так уже немало сделал для успеха нашего предприятия.
– Ясно, – сказал Гуров. – Наделал ты столько, что я теперь даже и не знаю, с какого конца все это разгребать. Ладно, сбрось немного скорость, пока я буду разговаривать с капитаном, а то как бы не проскочить сгоряча мимо острова…
Гуров оставил Крячко и, перебравшись на корму, уселся рядом с Андреевским. Гуров чувствовал вину перед этим человеком, но обнаруживать ее никак не мог. Ситуация складывалась, как в уличной драке, – хочешь не хочешь, а идти нужно было до конца.
«Прощения попросим после победы», – мрачно подумал Гуров и, небрежным жестом достав из кармана газету, сунул ее в руки Андреевскому.
Тот вздрогнул, поднял глаза и посмотрел на Гурова с тревогой и недоумением.
– Ты, должно быть, уже поднаторел в испанском? – сказал Гуров. – Ну-ка, переведи, что тут пишут! И поточнее, потому что это очень важно.
Андреевский оттолкнул его руку.
– Я вам в переводчики не нанимался! – буркнул он.
Гуров перехватил его запястье и сжал с такой силой, что у капитана побелели щеки.
– Поверь, друг, мы не шутить сюда приехали! – строго сказал Гуров. – И тебя не в переводчики нанимают, а просят газету почитать. Давай, все равно делать тебе сейчас нечего. Кстати, если мой товарищ неправильно взял курс, скажи сразу. За бензин платить мы не намерены, так что делай выводы…
Андреевский с ненавистью посмотрел на него, подумал и сказал злорадно:
– Здесь вам все равно никуда не деться. Так что я на вашем месте не очень-то хорохорился бы! Если со мной что-то случится…
– Хочешь, чтобы случилось? – любезно поинтересовался Гуров.
Андреевский еще немного подумал, заметно сник и, опустив голову, принялся читать газету.
– В отеле «Астория» навешали вашему земляку, – наконец сказал он хмуро. – По предположениям полиции, конфликт возник между русскими. Причины выясняются. Избитый в больнице.
– Как его состояние? – перебил Гуров.
– Состояние удовлетворительное, – сказал Андреевский, заглянув в газету. – Поверхностные повреждения, парочка гематом, растяжение связок… Через неделю-другую должен выписаться ваш подельник…
– Что ты плетешь! – с досадой сказал Гуров. – Какой, к черту, подельник! Это совсем не то, что ты думаешь… Впрочем, что толку объяснять? Что там еще написано? Кто он, этот русский? Зачем приехал?
– Ваш сообщник молчит, – упрямо сказал Андреевский. – Полиция выясняет причины. Тут не принято делать громкие заявления направо и налево. А вы что собираетесь делать? Тоже сводить счеты? На Рокамболе хорошая полиция. Наверное, это правильно. От наших земляков всегда жди сюрпризов.
– Мы – люди спокойные, – возразил Гуров. – Мы и с тобой не хотели ссориться. Просто было не слишком разумно угрожать нам ружьем. Это не по-европейски.
– По-европейски швыряться камнями, – желчно сказал Андреевский. – Вы могли мне череп проломить.
– Ладно, не преувеличивай! – бросил через плечо Крячко, который давно уже сбросил обороты у мотора и внимательно прислушивался к разговору. – Первым ты начал, а мы только защищались. Хороший адвокат докажет это без усилий. Так что не обольщайся на наш счет – на нас где сядешь, там и слезешь. Лучше вставай-ка к рулю! Что-то я знакомых мест не узнаю. Присядем на рифы – тогда поздно будет локти кусать!
Как ни был обижен хозяин «Востока», но разумности этой мысли он отрицать не мог. При том, что шутку Крячко о знакомых местах он тоже, как ни странно, понял и принял очень близко к сердцу. Он больше не стал дискутировать, надвинул поглубже на лоб фуражку, чтобы не было видно лиловую шишку над бровями, и встал у руля. Поменяв незначительно курс, он прибавил газу, и катер, почувствовав хозяйскую руку, помчался как бешеный, подпрыгивая на волнах и поднимая тучи колючих прохладных брызг.
Гуров и Крячко пристроились на корме и молча принялись наблюдать за морем. Разговаривать им больше не хотелось, зато подумать было о чем.
Примерно через полчаса на фоне бескрайнего синего неба вдруг нарисовался силуэт острова. Вернее, даже целого архипелага, но внимание к себе притягивал, несомненно, один, самый большой остров. Все остальные на его фоне выглядели просто незначительными клочками суши, камешками у подножия горы.
Остров Рокамболь производил внушительное впечатление. Ни Гурову, ни Крячко до этого не приходилось видеть столь крупных островов – просто на родине у них не было такой возможности. Островки на Волге или еще на какой-нибудь русской реке – это было совсем другое.
Примерно две трети Рокамболя было занято зелеными насаждениями. Это были пышные рощи, похожие со стороны на хлопья темно-зеленой пены, и аккуратно, точно по линейке, расчерченные виноградники. С южной и восточной стороны острова тянулись песчаные пляжи, к удивлению Гурова, совершенно пустые. На западной стороне просматривались крыши и башни какого-то городка или поселка, тоже утопавшего в зелени. Гуров увидел также серую ленту шоссе, уходившего в глубь острова, а на воде у причалов выстроившиеся в ряд лодки и яхты со спущенными парусами.
Чем ближе они подходили к острову, тем более неожиданные открытия их поджидали. Так, вскоре Гуров понял, что набережная городка не просто оборудована причалами для легких судов – здесь существовал самый настоящий порт, с акваторией, с морским вокзалом и стоящими на приколе судами, загружавшимися с берега с помощью подъемных кранов.
