Лучший исторический детектив – 2 - Балашов Александр

— А какие буквы? Как узнать?

— Мне кажется, что в первом слове находятся буквы зашифрованного текста, а в двух других — указания, как эти буквы найти!

— А почему именно в первом? — Лера подалась вперёд, глаза её блестели.

— Не знаю, так мне кажется… Вот, смотри — в первом слове буквы Д, У, М, Ы. А два других слова начинаются с буквы Д, то есть, это двойки.

— Ой, Веничка… — Лера смотрела на мужа растерянно и удивлённо, — двойки… надо взять две буквы из первого слова… Но какие?

— Ха-ха! Какие? Да которые стоят на второй позиции, ясно?

— Две, на второй… получается УМ!

— Смотрим дальше, — Веня схватил листок, подчеркнул вторую строчку, — «Сны жестоки злы», блин, а какое слово что обозначает?

— Давай попробуем так и эдак! Всего два варианта!

— А тут опять одинаково — Ж и З — ЗИЖДЕ, то есть, опять двойки… Вторая позиция, две буквы. Значит — НЫ. Выходит УМНЫ…

— Ой, Веничка, получается, всё получается! Давай скорее дальше!

— Дальше… дальше — «Воспоминания язвительны унылы». Та-ак, тут у нас Я — «Я — ШЭФ», то есть шестёрка. Потом У — ХРУСТ, тройка… Первый вариант — шесть букв, начиная с третьей позиции: так, это будет СПОМИН. Вместе — УМНЫСПОМИН… Ерунда какая-то…

— Давай, попробуй наоборот, нет, я сама… с шестой позиции три буквы — МИН. Ой, тоже непонятно: УМНЫМИН…

— Давай следующую, там разберёмся! «Крах твоих замыслов», три и два… АХ. То есть, всё правильно, Лерчик! УМНЫМИНАХ это же без пробелов! То есть — Умным и нах… наверное, «находящимся где-то», или «находчивым»! Быстренько чешем дальше!

Через пятнадцать минут весь текст был расшифрован. Ребята сидели за столом и смотрели на листок, где красовалась вполне складная фраза: «Умным и находчивым достанется всё».

— Лерка, мы с тобой гении! Такую шифровку раскусили!

— Ага. Фиг бы мы её раскусили, если бы не ключ к тексту и подсказка про тройку…

— Всё равно, гении! Давай, звони старухе!

— Куда звонить, Веничка, ночь на дворе, первый час…

— Ох, ты! И вправду… Придётся ждать утра…

Несмотря на поздний час, ребятам не спалось. Они крутились, меняли одеяло на более лёгкое, пили воду. Наконец, зажгли свет и уселись на кровати, глядя друг на друга.

— Нет, так дело не пойдёт! — решительно сказала Лера. Давай-ка, поднимайся, идём на кухню. Я заварю пустырника, попьём с мёдом, посидим, успокоимся, потом спать пойдём!

Вскоре они уже сидели за кухонным столом, Лера разливала в чашки настой, доставала мёд.

— Слушай, Веничка, — вдруг спросила она, — а откуда у тебя такие способности к шифрам? Никогда раньше не замечала. Может, твои предки какими-нибудь разведчиками были?

— Да вроде не было никого… Отец, и дед — обычные инженеры, вот прадед Аркадий военный, полковник. Но он строевой офицер, полком командовал. Я его не помню, он умер в 89-м, когда я только родился. Правда, его отец, мой прапрадед Савелий, говорят, известным журналистом был, но о нём мало что известно. Они потерялись в 1919-м, так и не знают, что с ним стало: может погиб, а может эмигрировал. Там какая-то история была, мне прабабушка Катя рассказывала, а ей мама её мужа, Аркадия — Наталья. Они к дальней родне хотели уехать, в деревню, а в Петербурге как раз объявили мобилизацию всех учителей, работников редакций, газетчиков для работы на новую власть. Прапрабабушку и увезли в редакцию, заставили в газете работать. Это потом уже, после Великой Отечественной, её сына, Аркадия, в Воронеж перевели служить, квартиру дали.

— А у меня тоже, и дед и прадед, военными были. Прадед, Николай Алексеевич ещё и партизанил в Одессе, командиром отряда был. Ему даже орден Отечественной войны посмертно дали! Так что, никаких шпионов-разведчиков у нас в роду не было, просто мы с тобой — гении!

Они ещё немножко посидели за столом и отправились спать.

Веня проснулся ни свет ни заря, и начал доставать Леру своим «Позвони, да позвони!» с семи часов. Она отбивалась сквозь сон: «Раньше девяти часов по делу звонить неприлично!». Однако не выдержала сама, и позвонила в половине девятого. Наталья Александровна ответила почти сразу, молча выслушала девушку, сухо бросила: «Приезжайте после обеда!» и, не попрощавшись, положила трубку.

…Что же это за время суток такое, «после обеда»? Кто-то обедает в двенадцать, а кто-то в шесть вечера. А кое-кто вообще не обедает. Лера с Веней выдержали до полудня — больше не смогли. Не терпелось узнать, что у них вышло, получат ли они что-нибудь весомое за свои труды, или наградой им будет какой-нибудь пустяк.

Они прошли в комнату, Наталья Александровна встала возле стола и, ни слова не говоря, посмотрела на Веню. Тот также молча протянул ей листок бумаги с расшифрованной фразой. Нацепив очки, та долго вглядывалась в текст. Лицо её посветлело, губы тронула улыбка.

— Молодцы, справились! А я думала, что вы придёте клянчить у меня награду, не справившись, а уповая только на милость… Ну-ка, расскажите, как вам это удалось.

Веня подробно рассказал, как они пришли к решению, как продирались сквозь дебри зашифрованного текста. Наталья Александровна одобрительно кивала, улыбалась, видно было, что она очень довольна.

— Ну что ж, ребята, вы молодцы! Гошенька бы одобрил моё решение. Я с собой туда ничего не возьму, а вам эта вещь, наверное, пригодится.

Она повернулась к книжным полкам, достала какую-то старинную книгу, раскрыла её и вынула древний, советских ещё времён, обычный почтовый конверт, намертво заклеенный полосками коричневой бумаги.

— Вот, это вам. На улице не вскрывайте, вообще, спрячьте подальше, дома откроете. Больше мне не звоните и не приходите. Прощайте, — она повернулась к окну, давая понять, что разговор окончен.

Как же долго добирались они домой! Как не терпелось им вскрыть таинственный конверт! Что там внутри? Завещание на дорогую недвижимость? Карта с координатами клада? А может, просто какое-то «гениальное» изобретение ненаглядного старухиного Гошеньки, которое не стоит ни копейки…

И вот, наконец, они дома. У Вени дрожали руки, поэтому Лера сама взяла конверт и аккуратно разрезала краешек ножницами. Внутри, завёрнутая в прозрачную бумагу, которая раньше называлась папиросной, с нерусской надписью выцветшими чернилами, находилась какая-то, судя по виду, старинная банкнота. «Соединённые Штаты Америки», «Одна тысяча долларов», «1891 год».

— Ой, что это? — Лера осторожно взяла банкноту из Вениных рук. — А я думала, что долларов крупнее сотни не бывает…

— Раньше бывали… И пятьсот, и тысяча, и пять, и десять тысяч. Говорят, даже стотысячные выпускались, я читал где-то… — Веня торопливо набирал данные в поисковике, — сейчас глянем, что нам с тобой досталось…Так, набираем: тысяча долларов США, какой там год, 1891-й?… Вот, тут несколько видов: эта, совсем как теперешние десять долларов, а у нас тут другой портрет, вот про неё информация… Опаньки! Ничего себе! Известно только семь таких банкнот, двух разновидностей… Одну продали с аукциона больше, чем за миллион долларов, а другую — Лерка, держись! — за два миллиона двести тысяч!

— То есть, ты хочешь сказать, что за эту бумажку нам могут дать… постой, сколько же это рублей? Тридцать миллионов, или целых шестьдесят? Это правда?

— Погоди, погоди, не радуйся раньше времени. А вдруг это фальшивка?

— Какая фальшивка! Там что на обёртке написано? Даже без перевода понятно — «True», значит, «Настоящая»!

— Хорошо, пусть настоящая, а как её продавать? И кто её купит? А вдруг она в розыске, кровь на ней? И полиция нас возьмёт за шкирку: «Откуда у вас эта купюра?». Да и криминал может заинтересоваться, а они миндальничать не будут…

— Ой, Веничка, и что же нам теперь делать? Я боюсь…

— Давай пока спрячем её подальше, и никому ни слова! Я подумаю, как быть…

Веня оборвал себя и прислушался. Нет, ему не почудилось: во входную дверь ещё раз постучали — тихо, деликатно, и в то же время настойчиво.