Иэн Рэнкин - Не может быть мёртв
Фокс понимающе кивнул. Его телефон пискнул, возвестив о новом сообщении. Это был Тони Кай. Он спрашивал, сработал ли его план.
«Более-менее», послал ответ Фокс. Макайвер изучал портреты на задней части обложки годового отчёта, но вскоре потерял к ним интерес и, отложив в сторону брошюру, вернулся к газете.
— Ну что же, мистер Макайвер. Если пожелаете, мы сию же минуту можем тронуться в путь, — объявил Фокс. — И ещё. Я хочу поблагодарить вас за всё.
Макайвер поднялся с дивана и окинул прощальным взглядом помпезный антураж отеля.
— Арабы или русские? — спросил он.
— Извините, я не очень…
— Кому принадлежит этот отель? Это или арабы, или русские. И помяните моё слово, через год-два он будет продан китайцам. Купленная и проданная нация…
Санитары обменялись многозначительными взглядами. Один из них красноречиво завёл глаза.
— Ну вот, опять двадцать пять. Завёл старую шарманку, — сказал он.
Сетования Макайвера становились всё громче, когда санитары под руки вели его к выходу.
Высадив Макайвера и его спутников у ворот «Карстейрс», Фокс возвращался обратно в Эдинбург.
Где-то на полпути у него зазвонил телефон. Он почти не сомневался, кто это мог быть, и потому не собирался брать трубку — по крайней мере не сразу. Он заметил впереди придорожную площадку для стоянки автомобилей, включил поворотник и остановился. Номер звонившего был ему незнаком, и сообщения тот не оставил. Фокс выудил из кармана маленький цифровой диктофон. Джо Нейсмит заверил его, что зарядки хватит на восемь часов беспрерывной работы. Фокс включил диктофон, потом позвонил по этому номеру и включил телефон на громкую связь.
— Алло?
Этого он никак не ожидал. Голос был женский. В трубке раздавались взрывы смеха и чьи-то весёлые голоса.
— Позовите, пожалуйста, Стивена Пирса. Он только что звонил мне по этому номеру.
— Минуточку…
Он слышал, как трубку передавали из рук в руки. В конце концов ему ответил мужской голос.
— Да? — сказал Стивен Пирс.
— Ну как вам канапе? — осведомился Фокс. — Удалось пронести все лакомые кусочки директорского пирога мимо ртов ваших любимых акционеров?
— Где вы сейчас?
— В дороге. Пришлось забросить обратно в больницу Дональда Макайвера.
— Это того чудика, что был с вами? — сымитировал предположение Пирс.
— Вашего старого друга. — Фокс замолчал, наблюдая за тем, как мимо него на полной скорости проносится грузовой фургон. — И на память он, тьфу-тьфу, не жалуется…
— И чего же, по-вашему, вы добиваетесь?
— Скажем так, мне нужны гарантии. На будущее.
В трубке немного помолчали.
— Речь идёт о деньгах?
— Возможно; в противном случае ваше собственное будущее может оказаться не столь радужным.
Пирс издал короткий смешок.
— Я вам не верю.
— Да?
— Вы не из той породы.
— Не из той породы?
— Вы не их тех, от кого можно откупиться.
— А так ли хорошо вы меня знаете? У вас есть мой номер телефона — но с другой стороны, я сам дал его вашей супруге. Незаконное проникновение в мой дом принесло вам новые зацепки? Я бы очень хотел получить назад мой ноутбук; если вы, конечно, выкачали из него всё, что вам было нужно. А заодно и часы. Книгу профессора Мартина можете оставить себе. Что вы думаете по поводу его диссертации? Столько политической энергии потрачено зря…
— Я понятия не имею, о чём вы.
— Конечно, не имеете. И вас никогда не знали под именем Соколиный Глаз, когда вы являлись членом экстремистской группировки «Чёрная жатва». И вы никогда не грабили банки и почтовые отделения, никогда не отправляли в Лондон письма-бомбы и споры сибирской язвы… И уж само собой, вы не обчистили машину Фрэнсиса Вернала после того, как всадили пулю ему в висок.
— Вы бредите, инспектор.
— В таком случае изложите мне свою версию, а я вам — свою.
— Я почти не сомневаюсь, что в конце концов вы окажетесь в «Карстейрс» по соседству со своим дружком.
Фокс осуждающе щёлкнул языком.
— Я ни словом не обмолвился о «Карстейрс», мистер Пирс. Но теперь вы заставили меня задуматься, — узнает ли вас Джон Эллиот, если на него слегка поднажать? А там кто знает, глядишь, нарисуются и другие очевидцы. В наши дни полиция способна творить настоящие чудеса. Мы возьмём одно из ваших недавних фото, поменяем длину и цвет волос, добавим бороду… Повернём, так сказать, процесс старения вспять. И увидим…
— Увидите что?
— Увидим, как с экрана компьютера на нас взирает Соколиный Глаз. Человек, который захотел низвергнуть правительство, анархист до мозга костей… — Фокс выдержал небольшую паузу. — Пока корыстолюбие и алчность не возобладали над ним.
— Вы совершаете большую ошибку.
— Я так не думаю.
— Зря. — Теперь настала очередь Пирса сделать паузу. — А теперь, извините, у меня куча куда более важных дел.
— Воля ваша, мистер Пирс. А я тем временем позвоню миссис Пирс. Бывшей Элис Уоттс. Ведь вы видели в книжке фотографию, где вы держитесь за руки во время акции протеста у входа в отделение полиции?
— Поступайте так, как считаете нужным, инспектор.
— Ну и отлично. Только сначала я подброшу монетку, чтобы решить, в каком из двух убийств вас обвинить в первую очередь. Или их было больше, чем два? У меня в последнее время нелады с арифметикой.
Фокс положил трубку, проверил качество записи, потом несколько минут сидел неподвижно, положив руки на руль. Похвастаться было особенно нечем: ничего, что можно было бы представить суду. За годы Соколиный Глаз научился быть осмотрительным. Фокс хотел было повернуть обратно, когда у него снова зазвонил телефон. Тот же самый номер. Он снова включил диктофон.
— Похоже, я всё-таки задел больную струну, — заметил он.
— Я человек дела, инспектор. Если у меня есть хоть малейшая надежда заключить с вами сделку, я готов рассмотреть ваши предложения.
— Однако только в том случае, если над вами не возобладает инстинкт убийцы? — предположил Фокс.
— Бизнес требует беспощадности, иначе не выживешь, — согласился Пирс. — Но разумный компромисс всегда предпочтительнее.
— А вы человек разумный?
— Если, конечно, не начать перегибать палку.
Фокс замолчал, делая вид, что взвешивает все за и против.
— Нам надо встретиться один на один, — заявил наконец он.
— Зачем?
— Надо, и всё.
— Сомневаюсь, что это удачная затея.
— У Монумента Уоллеса. Сегодня вечером в пять.
— У меня на этот вечер уже есть планы.
— Ровно в пять, мистер Пирс. — Фокс нажал на кнопку отбоя и упёрся неподвижным взглядом в телефон. Он вдруг ощутил, как бешено у него колотится сердце, отдавая в уши, а руки слегка дрожат.
За исключением этого он чувствовал себя прекрасно.
Глава 42
— Не нравится мне всё это, — сказал Джо Нейсмит. — Слишком уж тихо.
Фокс был вынужден с ним согласиться. Он сидел за рулём своей «вольво», прижимая к уху телефон и слушая своего коллегу. Он окинул взглядом автостоянку. В последний раз, когда он был здесь, был разгар дня, и всё равно туристов можно было по пальцам пересчитать. А теперь здесь было почти безлюдно. Две машины, принадлежащие, очевидно, кому-то из персонала, да ещё в дальнем конце стоянки белый фургон без опознавательных номеров. В фургоне на заднем сиденье притаились Тони Кай и Джо Нейсмит. Этот был их наблюдательный пост, напичканный всевозможной аудио- и видеозаписывающей аппаратурой. В большинстве случаев фургон ничем не выделялся из толпы, но здесь никакой толпы и в помине не было.
— Может, нам отъехать ещё дальше? — спросил у Фокса Тони Кай.
— Сигнал и без того слабенький, — отозвался Нейсмит.
Фокс прижал свободную руку к груди, где под рубашкой был приклеен пластырем миниатюрный микрофон. Нейсмит предпочитал пластырь обычной плёнке, потому что он лучше поглощает пот. Провод от микрофона тянулся к зарядному устройству, спрятанному в заднем кармане брюк.
— Он что, сел на антенну? — спросил Кай.
— Скажи ему, что я готов присобачить её ему к голове, если это поможет, — заметил Фокс. Джо Нейсмит передал ответ.
На разрешение задействовать фургон со всем его содержимым они потратили целый час, но это было в порядке вещей — бумажная волокита, обычное дело. По части заполнения всяких там форм Фоксу не было равных. Со временем кто-нибудь из начальства увидит заполненный по всем правилам бланк и, вероятно, удивится, но это уже потом. Бензобак фургона был почти пуст. Фокс протянул Нейсмиту пятьдесят фунтов и велел остановиться на автозаправочной станции на Квинсферри-роуд.
— Твои кровные? — спросил Кай.
— Именно так, — подтвердил Фокс.
— Но почему именно здесь? — продолжал допрос Кай. Что означало: почему Монумент Уоллеса?
