Сью Графтон - Улика
— Да, я думаю, вы правы,— сказал он.
— Тогда давайте подумаем. Что еще происходит в вашей жизни, помимо развода?
Он взял со стола карандаш и принялся вертеть его в руках, наподобие тамбурмажора. Затем он бросил на меня загадочный взгляд.
— У меня есть сестра, и она три месяца назад приехала из Парижа, ходят слухи, что она хочет управлять заводом.
— Эбони?
Он сделал удивленное лицо.
— Вы ее знаете?
— Не очень хорошо, но знаю, кто она.
— Она не одобряет мои методы ведения дел.
— Этого достаточно, чтобы организовать всю эту штуку?
Некоторое время он сидел, задумчиво глядя на меня, и затем потянулся к телефону.
— Я, пожалуй, позвоню своему поверенному.
— Я тоже,— сказала я.
Я вышла из «Вуд и Варен» и направилась в центр города.
Насколько мне известно, ведомство прокурора федерального судебного округа еще не было уведомлено и дела на меня тоже еще пока не завели. Для того чтобы получить ордер на арест, нужно заявление, подкрепленное фактами, в первую очередь подтверждающими, что было совершено преступление, и второе, что источник информации внушает доверие. Пока что все, что было у Мака,— это анонимный телефонный звонок и косвенные улики. Ему придется предпринять какие-то действия, чтобы раздобыть доказательства моей вины. Если обвинение будет подтверждаться, тогда «Калифорния Фиделити» получит право на юридическую защиту. Я предполагала, что они изучат все мои дела, случай за случаем, чтобы удостовериться, не было ли где-нибудь еще подозрительных эпизодов. Они также могут нанять частного детектива, чтобы тот занялся «Вуд и Варен», Лансон и, возможно, мной — вот свежая мысль. Интересно, как будет выглядеть моя жизнь под микроскопом тщательного профессионального анализа. Конечно же, всплывут эти пять тысяч. Я не совсем понимала, что лучше с ними сделать. Наличие этой суммы у меня на счету было само по себе достаточно компрометирующим, но, если бы я попыталась снять деньги, это выглядело бы много хуже.
Остаток дня я помню фрагментарно. Я разговаривала с Лонни Кингманом, криминалистом, с которым я как-то работала вместе. Ему едва за сорок, он похож на боксера: по крайней мере, его лицо, с нависшими бровями и сломанным носом. У него спутанные волосы, и его костюмы всегда слишком тесно обтягивают лопатки. Ростом он пять футов четыре дюйма и весит фунтов двести. Он поднимает тяжести в том же спортивном зале, что и я, и я видела, как он выполняет приседания со штангой на каждом конце которой, как ведра с коромысла, свисали диски по триста фунтов с каждой стороны. Он с отличием закончил юридический факультет в Стэнфорде, и он носит шелковые рубашки со своими инициалами, вышитыми на манжетах.
Юристы — это люди, которые безобиднейшим голосом сообщают вам вещи, от которых вам хочется вопить от ужаса и рвать на себе одежду. Они, точь-в-точь как доктора, видимо, считают себя обязанными познакомить вас в полной мере с теми ужасами, с которыми вам, может быть, придется столкнуться на том пути, которым движется ваша жизнь. Когда я рассказала ему, что происходит, он предложил мне два дополнения к обвинению в мошенничестве со страховкой: меня обвинят в сообщничестве с Лансом Вудом и будут судить как пособника при поджоге. Причем это дополнение он выдал мне, не вникая особенно в подробности дела.
Я почувствовала, что бледнею.
— Я не хочу выслушивать от тебя эти глупости,— сказала я.
Он пожал плечами.
— Это то, что пришло бы мне в голову, работай я у прокурора федерального округа,— произнес он небрежно.— Пожалуй, я могу добавить еще несколько пунктов, если ты посвятишь меня во все детали.
— Детали, черт тебя побери. Я никогда в жизни не встречалась раньше с Лансом Вудом.
— Разумеется, но можешь ли ты это доказать?
— Конечно, нет! Каким, интересно, образом?
Лонни вздохнул, видимо он уже представил меня в бесформенной арестантской одежде.
— К чертовой матери, Лонни, как происходит, что закон всегда на стороне твоего противника? Клянусь Богом, везде, куда ни бросишь взгляд, выигрывает тот, кто по-настоящему виновен. Что же мне теперь делать?
Он улыбнулся.
— Не так уж все и плохо на самом деле,— сказал он.— Мой тебе совет, держись подальше от Ланса Вуда.
— Каким образом? Я не могу сидеть сложа руки и ждать, что случится дальше. Я хочу узнать, кто все это подстроил.
— Я не говорил, что тебе не следует попытаться разобраться в этом. Ты же сыщик. Вот и расследуй это дельце. Но на твоем месте я бы был поосторожнее. Мошенничество со страховкой — это неприятная штука. Ты же не хочешь, чтобы тебя посадили за решетку с каким-нибудь еще более серьезным обвинением.
Я побоялась спросить у него, что он имеет в виду.
Я отправилась домой и разгрузила целый ящик с папками. Несколько минут у меня заняло расшифровать то, что было записано автоответчиком. Я позвонила Джону Роббу из розыска полицейского департамента Санта-Терезы. Находясь в расстроенных чувствах, я обычно редко звоню мужчинам. Я была воспитана в убеждении, что в наши дни женщина сама должна о себе позаботиться, чем я и занялась бы с удовольствием, если бы только знала, с чего начать.
Мы с Джоном познакомились полгода назад, когда я занималась одним делом. Наши дороги пересеклись не однажды, и последнее время это случалось у меня з постели. Ему тридцать девять, он грубоват, моралист, очень смешной, его легко сбить с толку! Короче, измученный жизнью мужчина с голубыми глазами, черноволосый. У него есть жена, которую зовут Камилла и которая обожает выгуливать чинным шагом их двух маленьких девочек, чьи имена я опускаю. Я пыталась игнорировать флюиды, возникшие между нами, так долго, как это было возможно, считая себя слишком умной, чтобы быть втянутой в интрижку с женатым человеком. Затем одним дождливым вечером я наткнулась на него по дороге домой после удручающей беседы с одним довольно враждебно настроенным субъектом. Мы с Джоном направились в бар, недалеко от пляжа, и выпили там. Затем мы танцевали под песенки старика Джонни Матиса, болтали, снова танцевали и заказывали спиртное. Где-то в районе «Двенадцатого из тех, что никогда не придут» от моей суровости не осталось и следа и я пригласила его к себе домой. Мне всегда было трудно сопротивляться словам этой проникновенной песенки.
В данный момент мы находились в той стадии отношений, когда люди экспериментируют друг с другом, неохотно берут на себя инициативу, легко обижаются, хотят больше знать о своем партнере и чтобы он стремился больше узнать о вас, пока есть возможность скрыть реальные недостатки характера. Вам нравится рисковать и, как следствие, некоторые волнения также доставляют удовольствие. Я часто улыбаюсь, когда думаю о нем, а иногда даже громко смеюсь, но теплота наших отношений кажется мне пронизанной какой-то странной болью. Я два раза была замужем, меня обманывали гораздо чаще, чем я могу себе признаться. Я уже не так доверчива, как была когда-то, и у меня на это есть причины. В то же время Джон постоянно находится в напряжении оттого, что у его жены ежесекундно меняется настроение. Ее последним заявлением было, что она хочет сделать их брак «открытым». Как предполагает Джон, это значит, что сексуальная свобода предоставляется прежде всего Камилле, а потом уже ему.
— Розыск, сержант Шиффман.
Я с трудом вспомнила, кто это.
— Руди? Это Кинзи. Мне нужен Джон.
— А, привет, Кинзи. Он уехал из города. Повез семью кататься на лыжах на все праздники. Это получилось так неожиданно, но мне кажется, он сказал, что предупредил тебя. Он не звонил?
— По-моему, нет,— сказала я.— Ты не знаешь, когда он должен вернуться?
— Минуточку. Дай я посмотрю.— Я услышала в трубке пение хора Нормана Любова. «Внемли пению посланцев небес». Рождество миновало. Неужто никто еще не знает? Руди опять подключился ко мне.— Похоже, что он будет только третьего января. Что-нибудь ему передать?
— Скажи ему, что я повесилась,— сказала я и положила трубку.
Должна признаться, что я разрыдалась от безысходности и всхлипывала шесть минут подряд. Затем я приступила к работе.
Единственная линия, по которой я смогла бы провести атаку, называлась Эш Вуд. У меня не было случая поговорить с ней с тех пор, как мы окончили школу, вот уже почти четырнадцать лет. Я взяла телефонный справочник. Ее мать, Хелен Вуд, там была и Ланс также, Эш отсутствовала, что, вероятно, означало, что она уехала либо вышла замуж. Я позвонила Вудам домой. Трубку взяла какая-то женщина. Я представилась и сказала ей, что я разыскиваю Эш. Я часто прибегаю ко лжи в подобных ситуациях, но здесь правдивое объяснение показалось мне более уместным.
— Кинзи, это действительно ты? Это я, Эш. Как поживаешь? — сказала женщина. Голоса всех сестер Вуд похожи друг на друга как две капли воды: низкие и хриплые, они звучат почти с южным акцентом. Окончания слов слышны хорошо, это не настоящий южный протяжный говор, но слышится какая-то типичная для южных штатов леность произношения. Если мне не изменяет память, их мать родом из Алабамы.
