Джеффри Дивер - Во власти страха
– Ты, конечно, тоже в безопасности. Всегда был.
Всегда? Райм усмехнулся.
– Звонок неизвестного, сообщившего о том, что кто-то проник в мой таунхаус через заднюю дверь, когда Билли отравил мое виски. Это звонил ты.
– Я вел за ним слежку. В тот вечер, когда он прокрался в твой таунхаус, я шел за ним. Он не должен был ни убивать тебя, ни причинять какой-либо вред. Когда он переоделся в комбинезон и приготовил шприц, я понял, что у него на уме.
Это казалось совершенно бессмысленным. Но после краткого размышления Райм пробормотал:
– Я нужен тебе для чего-то. Нужен живым. Зачем? Само собой, для расследования преступления. Да, да. Но какого? Совершенного недавно? – «Какие дела открыты по тяжким преступлениям?» – подумал Райм. Потом понял. – Или которое будет совершено? Через неделю?
– Или через месяц, или через год, – насмешливо ответил Часовщик.
– Проникновение в Метрополитен-музей? Или что-то другое?
Молчание.
– Почему я?
Пауза.
– Скажу только, для плана, который я составил, нужен ты.
– И нужно, чтобы я об этом знал, – добавил Райм. – Значит, мое знание представляет собой шестеренку, пружину или маховик в твоих часах.
Смех.
– Отлично сказано. Приятно говорить с человеком, у которого хорошо подвешен язык… Но теперь, Линкольн, мне пора.
– Последний вопрос.
– Задавай, конечно. Но ответа может и не быть.
– Ты велел Билли найти ту книгу, «Серийные города»?
– Да. Нужно было, чтобы он и Стэнтоны оценили, как хорошо ты знаешь свое дело и как много вы с Амелией узнали об «ополчениях» и их тактиках.
Райм печально сказал:
– У тебя не было особого интереса к Собирателю Костей? Я ошибся.
– Видимо, да.
– Значит, связи, которую я обнаружил между Собирателем Костей и тобой, не существовало? – усмехнулся Райм.
Пауза.
– Ты нашел связь между нами? – В голосе Часовщика прозвучало любопытство.
– Здесь, в Манхэттене, выставлены знаменитые карманные часы, полностью сделанные из кости. Изготовил их, кажется, какой-то русский. Я подумал, не входит ли в твой план их кража.
– В городе есть изделие Михаила Семеновича Бронникова?
– Имя, кажется, это. А ты не знал?
– Я был очень… занят в последнее время. Но эта вещь мне знакома. Она совершенно поразительна. Середина шестидесятых годов девятнадцатого века. И ты прав: часы целиком костяные.
– Думаю, тебе нет смысла идти на риск – и, так сказать, попусту терять время, – пытаясь проникнуть в манхэттенский антикварный магазин для кражи часов.
– Нет, Линкольн, но это было творческое мышление. Ничего другого я от тебя не ожидал. – Еще пауза.
Райм представил, как Логан смотрит на свои часы.
– Теперь, думаю, Линкольн, нам пора распрощаться. Я вел разговор по этой линии слишком долго. Знаешь, иногда эти автоматические выключатели и модули доступа можно проследить. Но ты не будешь пытаться. – Смешок. – Пока мы не встретимся снова.
Через неделю, через месяц, через год.
Связь прервалась.
VI
Кожа и кости
Вторник, 12 ноября. 13.00
Глава 79
Рон Пуласки получил задание тщательно осмотреть похоронное бюро Берковица в поисках улик и свидетелей – любых нитей, какие могли привести к Часовщику. Видимо, он принял свою неудачу в роли «крота» близко к сердцу, хотя вряд ли следовало его винить: Часовщик узнал его сразу же. Он видел этого молодого полицейского, когда тот участвовал в расследовании его проекта в Нью-Йорке несколько лет назад.
Кроме того, Райм понимал, что дело даже не в этой оплошности: парень был никуда не годным актером. Лучшие драматические актеры не играли персонажей, они становились ими. Как Гилгуд.
Поэтому молодой полицейский собрал следы с документов в похоронной конторе, которые Ричард Логан – или как там его настоящее имя – подписал, когда забирал коробку с прахом неизвестного бездомного из городского морга. Расспросил всех, кто был в зале в то время, когда в бюро находился Часовщик, в том числе родственников некоего Бенджамина Арделла, известного также как Джонни Родд. Однако никаких нитей найти не удалось.
Не было их и у агентов Нью-Йоркского бюро расследований, которых Часовщик тоже обвел вокруг пальца. Они общались с «Дэйвом Уэллером» только по телефону. А мобильный, по которому он звонил им относительно Пуласки, разумеется, давно исчез. Аккумулятор оказался в одной канализационной трубе, переломанный надвое корпус – в другой.
Сакс занималась другой стороной дела, разыскивала тех, кто содействовал побегу Логана, – медиков, служителя городского морга и нескольких тюремных охранников. Райм понимал, что они пошли на огромный риск. Если откроется, что Логан жив, круг подозреваемых будет очень мал, и их наверняка установят. Но Райм знал: Часовщика не волновало, смогут ли они скрыть полученные от него взятки или представить достоверные алиби после того, как выписали ложные медицинские заключения и свидетельство о смерти. Нужно проявить смекалку, чтобы заработать несколько миллионов.
Кое-кто удрал из Нью-Йорка, но их отыщут, это только вопрос времени. Глупо пользоваться кредитной карточкой, когда ты в бегах. Принцип естественного отбора применим к преступникам точно так же, как к тритонам и обезьянам.
Райм вел часть расследования, хотя, как ни странно, бездоказательную. У криминалиста тоже был тщательно разработанный план. Возможно, из него ничего не выйдет, но Линкольн не мог упускать никаких возможностей.
Он посмотрел в окно, чтобы узнать погоду: опять тучи, белые и серые, – и стал думать: «Где ты? И что у тебя на уме? Зачем ты проник в Метрополитен-музей? И в какой части этого плана я нужен тебе живым?»
В проеме двери появился Том.
– Я разговаривал с Рейчел. Выезжаем через час?
– Хорошо.
Речь шла о поездке в медицинский центр. Лон Селлитто пришел в сознание. Несмотря на слабость, детектив оставался верен себе. Рейчел сообщила, что когда он очнулся, тут же посмотрел на свой живот и с улыбкой заявил: «Черт, должно быть, я потерял фунтов тридцать». И лишь потом спросил о деле Икса Пять-Одиннадцать.
Однако по поводу его исцеления оставалось еще много вопросов. Его лечили и будут продолжать лечить хелатирующими препаратами, которые связывают и дезактивируют яды. Легче поправляются пациенты, которые хронически подвергаются внешнему воздействию, такие как промышленные рабочие (или жертвы медленно отравляющих их супругов), но полное восстановление здоровья в случае острого отравления, как у Селлитто, проблематично. Врачи считали, что детективу предстоит еще долгое лечение. Были возможны невротические нарушения, проблемы с печенью и почками. Может быть, даже пожизненный паралич. Время покажет.
В гостиную вошла Амелия Сакс.
– Лон? – спросила она.
– Примерно через час выезжаем.
– Цветы возьмем?
– Я уже договаривался насчет цветов на этой неделе, – пробормотал Райм. – Больше не буду.
Зазвонил городской телефон. Сакс, взглянув на определитель, быстро сказала:
– Райм, наверно, ему становится хуже.
Он подкатил поближе.
– Да?
– Мистер Райм, это Джейсон? Джейсон Хезерли? – Вопросительные непонятно почему фразы звучали торопливо, голос звонившего приводил в недоумение. – Я…
– Я помню вас, мистер Хезерли. – Как мог Райм не помнить? Они разговаривали от силы неделю назад.
– В общем – не знаю, как это объяснить, – но то, что могло, по вашим словам, случиться, случилось.
Райм и Сакс улыбнулись друг другу.
– Они исчезли. Это невозможно, но это так. Вчера вечером, когда я уходил, сигнализация была включена. Утром, когда я пришел, она была включена. Ничто не тронуто. Все на своих местах. Все. Но они исчезли.
– Вот как.
«Они» – так возбужденный ювелир называл часы, которые Михаил Семенович Бронников полностью изготовил из кости.
Несмотря на слова, сказанные Часовщику, Райм не верил, что у него была какая-то связь с Собирателем Костей. Сказал он это лишь в качестве приманки. И чем легче всего заманить в ловушку человека, силой (и слабостью) которого были часы, как не редкостными часами?
Райм выяснил, что изготовленные Бронниковым часы – одни из немногих – находились в Лондоне, хоть и не продавались. Но он использовал все свое обаяние, чтобы убедить владельца передумать (точнее, обаяние и двадцать тысяч долларов), и потратил еще десять тысяч, чтобы по воздуху доставить эти часы в Нью-Йорк. Курьером был Рон Пуласки.
Райм позвонил Фреду Деллрэю и узнал, что есть торговец произведениями искусства, которого обвиняют в уклонении от уплаты налогов, Джейсон Хезерли. Деллрэй убедил прокурора снять несколько обвинений, если Хезерли согласится сотрудничать. Федералы хотели вернуть Часовщика в тюрьму не меньше, чем Райм и полицейское управление.
Хезерли согласился, часы были доставлены и выставлены в витрине его антикварного магазина – художественной галереи в Верхнем Ист-Сайде.
