Бронированные жилеты. Точку ставит пуля. Жалость унижает ментов - Словин Леонид Семенович

Джон предпочел бы, чтобы мент разоваривал с ним через стол. Одно дело — отбиваться от ментов на улице и совсем другое остаться потом против них же один на один у них в кабинетах…

— Может, сведешь нас с Эдиком и Мусой?

— Я не знаю, где они, начальник! Они теперь редко появляются… Катала заговорил искреннее, это сразу стало заметно. — Я сам их не вижу.

— А чем занимаются?

— Кого–то охраняют…

— Кого?

Джон помялся.

— Я слышал — хозяина кафе.

— Мне нужно только, чтобы они явились по повесткам и подтвердили свои показания. Понял? Я не хочу, чтобы убийца гулял на свободе. Как называется кафе?

— Не знаю.

— Где оно?

— На Арбате.

— Хозяин–кавказец?

— Ну!

— А зовут?

— Сергей, вроде, — катала спохватился: он и так сказал слишком много. — Все, Игумнов, больше не спрашивай. У него там в кафе своя крыша. Тоже менты…

ДЖАБАРОВА

— Люся! Джабарова! Там к тебе… — В дверь кабинета просунулся молоденький старлей из милиционеров, несших охрану " Аленького цветочка». Девушка… Эта из ансамбля. С ней трое. Они насчет Сергея…

Люська сразу догадалась:

" Нинка–стриптизерша! Разыскивает Джабарова…

Ее фиктивный супругон же хозяин кафе исчез неожиданно, не оставив никому никаких указаний на время отсутствия.

Дела в " Аленьком цветочке» тем временм шли своим чередом. В бригаде никто ничего не понимал: исчезновению мафиози произошло внезапно, тому не предшествовало ни угроз, ни разборок…

— Привет, Люся… — Стриптизерша уже входила.

Находящуюся на сносях несовершеннолетнюю подругу мафиози сопровождали молодые телохранители Джабарова — Иван и кавказцы, осевшие в Москве, коренастый, с усиками Эдик и неохватный, в куртке 68 размера, Муса. Пропорции торса и шеи выдавали в нем борца профессионала.

— Привет. Как себя чувствуешь?..

Нинка демонстировала тяжело проходящую беременность — в кресло садилась тяжело, широко расставив колени.

" Может и впрямь так…»

Джабаров был мужчина плодовитый — платил алименты на троих детей — в Махачкале и в Тбилиси.

Люська это знала, поэтому первым условием их отношений поставила отсутствие даже самого намека на близость — ей хватало забот со своими двумя отморозками.

Нинка, наконец ,села.

Иван — северянин, русак, приближенный Джабаровым из уголовников подошел к подоконнику, Муса и Эдик устроились на письменном столе.

— Сергей не появлялся?

Нинка не ответила, достала пачку сигарет " More». Закурила.

— Нет, так и не был.

Это был их второй визит.

Первый можно было считать чисто формальным — никто особенно не встревожился. Джабаров мог уехать, загулять, снова возникуть — также внезапно, как и исчезнуть, ничего никому не сказав.

На этот раз Нинка была настроена на проведение дознания:

— Когда ты его в последний раз видела?

Джабарова задумалась.

— Недели две назад? Может больше… Не помню.

— Он что–нибудь говорил?

— Да нет. Все, как обычно. " Шпана в кафе набивается…» «Вся арбатская шушера здесь…»

— Меня интересует его квартира.

— А что насчет квартиры?!

— Что там насчет развода? Выписываться думаешь?

Люська это уже проходила.

— Ты ведь знаешь, Нина! Если сейчас развестись, брак точно признают недействительным. А квартиру и деньги за нее отдадут государству. В казну…

Нинка внимательно взглянула на нее. Девочка была молоденькая, но, как говорится, «со сдвинутой крышей». От нее можно было ждать чего угодно.

— Мне точно известно: Сергея вызывали на Петровку…Ты в курсе?

— Мне он не говорил.

— Не темни.

— Абсоолютно.

— И ты не знаешь, где он?

— Я уже думала. Может, подать в розыск?

Эдик со стола заметил:

— В розыск не надо! Хозяин вернется — голову отвернет всем и каждому…

" Вернется!» Долго ждать будете…»

Люська нагнула голову — вроде что–то стряхнула с юбки — хотела укрыть лицо. Ее друг подполковник Смердов в разговорах больше ни разу не вспоминал о Джабарове, и Люська его больше ни разу ни о чем не спросила.

" Меньше знаешь — дольше живешь!»

Нинка поинтересовалась:

— Дубликаты ключей от квартиры есть?

— Откуда?! Я про дубликаты вообще не знаю! У меня своя пара… А что — он тебе не оставил? — Люська уставилась на несовершеннолетнюю подругу Сергея.

Та только еще похабнее развела колени.

— У меня ключей нет.

Эдик снова подал голос:

— А что за человек живет сейчас в квартире?

Все четверо уставились на Люську.

" Так вы вот что пришли узнать!..»

— Первый раз слышу!.. — Люська, в свою очередь, поперла на них. — Вы говорили с этим человеком? Кто он? И что сказал?

— Тебя не касается, — катала сказал, как отрезал.

— Как это не касается! Я там прописана… — Люська была не из пугливых. — Менты, в первую очередь, ко мне придут! Не к вам! Спросят–то с меня!

Нинка сочла ее довод обоснованным.

— Скажи ей, Муса!

Второй телохранитель спрыгнул со стола. Несмотря на свой объем и вес, двигался он легко–вчерашний студент, ушедший в профессиональный спорт, а потом и в рэкет.

— Я говорил с соседями. Они что сказали? — Спросил и сам ответил. Квартира сдана в аренду… Какое–то военно–спортивное общество поселило своего человека…

Люська взорвалась:

— Я должна его срочно увидеть!

— Не надо! — Нинка подняла ладонь. — Мне передали конверт квартирант уплатил аванс вперед . В валюте. Пусть живет…

— Сергей мне об этом не говорил! — Люська имитировала возникшую внезапно тревогу. — За квартиру–то я плачу! За свет, за газ… За телефон! Денег мне Сергей пока ни рубля не отдал. Самого его нет! А теперь и вовсе чужой человек в

квартире. Где гарантия?!

Взять верх ей, однако, не удалось.

Юная джабаровская сучка заметила с ужасающей прямотой–успела уже нахвататься от рэкетиров:

— Лучшая гарантия — это жизнь, Люся… Запомни!

Люська прикусила язык: народ крутой!

Она проводила их до дверей, подошла к окну. Балкон был соединен с пожарной лестницей, поэтому шторы были постоянно опущены. Джабарова нашла отверстие между полотнищами. Окна выходили во двор.

Еще через пару минут во дворе показалась вся компания. Нинка впереди что–то обсуждала с Эдиком и Мусой. Уголовник Иван шел отдельно — худой, с вытянутым черепом, с грубыми, выдавшимися вперед надбровьями.

Люська не очень–то испугалась.

" Ничего! Смердов размотает вашу шарагу и быстрее, чем вы ожидаете!»

ГОЛИЦЫН, СУБАНЕЕВ, ВОЛОКОВ

Голицын открыл дверь, прошел по квартире. Волока дома не было.

С тех пор, как жена Волока, обидившись, укатила с детьми к матери в деревню, у Голицина появился от квартиры свой ключ.

Голицын взглянул на часы. Время еще было.

Он не видел Волока с того дня, как они разобрались с кавказским мафиози, с Джабаровым.

Голицын обследовал холодильник: в морозилке — заледеневшая бутылка «московской», вторая — начатая–стояла на внутренней стороне дверцы.

Он скинул куртку, прошел в гостиную, к тахте.

Сегодня предполагали собраться всей командой. Поговорить.

Волок должен был привезти Смердова.

Кроме Волока и начальника криминальной милиции , должен был приехать и еще один корефан — Виталька Субанеев. Тот был тоже на колесах…

Съезд КПСС был уже на носу.

Подготовка к налету шла полным ходом.

Вечером в Столешниковом переулке была назначена встреча с водителем черной «волги», которую он, Голицын, подыскал.

Он мельком оглядел книжные полки. Он и сам тоже жил один. Точнее, с родителями…

Литературы в квартире Волока практически не было. Голицын это знал, поэтому возил чтиво с собой: издания с мудренными названиями, психологические практикумы. Романы, детективы его мало интересовали.

Он растянулся на тахте, раскрыл брощюру, которую уже несколько дней таскал в кармане.

«Научные проблемы снятия агрессивности в отношении близких. Родителей, супруга, детей.» Очень интересно…»