Фридрих Незнанский - Операция «Сострадание»
Великанов заведовал хирургическим отделением ООО «Клиника „Идеал“. Кроме того, был ведущим хирургом в Институте эстетической медицины „Омоложение“. Но, поскольку главным пристанищем покойного был „Идеал“, именно туда поначалу направился Веня Васин. „Идеал“ производил впечатление не сказать, чтобы блистающее, под стать своему гладкому возвышенному названию, но вполне добротное. Высококлассное медицинское учреждение, сразу видать. Охрана на входе. Регистратура, отделенная от зала с гардеробом каким-то необыкновенным барьером, похожим на морскую раковину с горящей по ее краям цепью лампочек. Повсюду какие-то инкрустации, какие-то витражи вперемежку со скульптурными деталями, похожими на выступающие из стен лица со сглаженными, словно бы не до конца проявленными чертами. Вене Васину это оформление не слишком понравилось: как будто куклы стремятся вылупиться из каменного яйца! Наподобие одной знаменитой картины Дали, Веня забыл название, которая на кафедре судебной психиатрии украшала стену лекционного зала, — одним словом, та, на которой из растресканного земного шара или тоже вроде бы яйца, истекающего кровью, рождается могучая сгорбленная фигура какого-то атлета, символизирующего человечество. Мрачновато для лечебного учреждения… Но, надо полагать, у клиентов „Идеала“ вкус отличается от Вениного: в противном случае они пожаловались бы дежурному администратору, и оформление живо сменили бы им в угоду. Судя по тому, сколько Великанов брал за одну операцию, здешние пациенты — избалованный народ!
У Вени Васина отношение к медицине было амбивалентное. С одной стороны, болел он и, следовательно, лечился редко, а потому особенно плохих воспоминаний, связанных с людьми в белых халатах, приобрести не мог. С другой стороны, возможно, именно потому, что соприкасаться с медициной приходилось не так часто, эта область человеческой деятельности представлялась ему глубоко чуждой и опасной, полной топких мест, в которых можно утонуть. Врач ежедневно держит в руках человеческую жизнь — разве такая абсолютная власть не развращает? У него легко может родиться идея, что человеческая жизнь ничего не значит, а отсюда до мысли, что убийство — вещь простая и дозволенная, один шаг… Хотя Веня Васин вступил на территорию «Идеала», для того чтобы проверить подозрения относительно пациентов, коллеги покойного Великанова тоже были ему подозрительны и не слишком симпатичны. Заранее, без доказательств. Почему-то казалось, что здесь, в этом, прямо скажем, не нищем местечке подпольно клубится тот еще террариум.
Воспользовавшись для входа своими «корочками», а далее руководствуясь табличкой со списком отделений, Веня Васин поднялся на четвертый этаж. В хирургическом отделении все выглядело так же, как внизу, с тем отличием, что здесь расхаживало по коридору немалое количество людей в масках… Ну да, в белых масках, закрывающих у некоторых еще и шею с ключицами. По крайней мере, это выглядело как маски, хотя на самом деле, надо полагать, являлось хирургическими повязками. Одного такого замаскированного встретить было бы жутковато, а когда их много — ничего особенного. Таким образом утешив себя, Веня Васин постучал в дверь с табличкой «Ординаторская»: так называется комната для врачей, он был информирован об этом. Из-за двери доносились болтовня и смех. «Заходи, не заперто!» — крикнул веселый мужской голос. Веня нажал на дверную ручку — и оторопел…
Всю длину комнаты занимал стол, заставленный бутылками с вином и водкой, тарелками с фруктами, бутербродами, салатами и прочими вкусностями, которые Веня охватить одним взглядом не мог, зато обоняние ему подсказало, что питаются в «Идеале» отменно, и если таково здесь повседневное меню, то тем гурманам, которые не догадались пойти в пластическую хирургию, остается только рвать на себе волосы. Одним концом стол почти достигал двери, из-за которой осторожно выглядывал Веня, а другим упирался в простенок между двумя окнами. В простенке висела крупная фотография Великанова, чинно, в рамочке, под стеклом, перевязанная траурной лентой. Обратившиеся к Вене лица людей в медицинских халатах, напротив, несли на себе полное отсутствие траурности. Создавалась иллюзия, будто в ординаторской празднуют смерть заведующего отделением… А может, то была никакая не иллюзия? Может, здесь происходило торжество, не предназначенное для чужих глаз? По мере того как до врачей доходило, что к их теплой компании готов присоединиться не тот, кого они ждали, их улыбки превращались в замороженные оскалы.
— А я думала, это Ваня, — надменно протянула высокая врачиха, у которой из-под прямоугольной шапочки, преображающей ее в Нефертити, свисали побрякивающие цыганские серьги. — А вы кто?
— А я — Веня, — признался Веня.
На миг ему показалось, что дальнейшие объяснения не потребуются, что его попросту примут, раз уж он пришел, усадят за стол, как своего, он выпьет рюмку, не чокаясь, за помин великановской души, а после исподволь, точечными вопросами, выяснит всю подноготную…
— Какой еще Веня?
Хитрость не удалась. Какая досада. Придется снова «корочками» трясти.
Известие, что среди них присутствует следователь прокуратуры, произвело на тружеников «Идеала» сногсшибательное впечатление. Точно тайфуном, их всех вынесло из ординаторской, моментально опустевшей: фокус-покус! Но прежде стол очистился от яств, и это был фокус-покус еще похлеще, потому что Веня не уследил, куда так быстро девалось выпивонно-закусочное великолепие. Впору было поверить, что свернули сказочную скатерть-самобранку. На самом деле, как решил Веня, ретроспективно прокручивая события, бутылки и закуски утащили с собой медики… В конце концов, на столе остался приличествующий случаю минимум: тарелка с бутербродами и красное вино. А за столом осталась та самая хирургическая дама, древнеегипетского вида с цыганскими серьгами в три яруса и косой челкой из-под накрахмаленной шапочки. В отсутствие Великанова, как сразу выяснилось, она взяла в свои женские, однако твердые и умелые руки обязанности заведующего (в данном случае — заведующей) отделением. Звали новую заведующую Владислава Яновна Линицкая: не имя, а горделиво-тяжеловесный подарок от предков. С таким хоть на сцене танцуй, хоть богатеньких пациентов кромсай…
— Я прошу вас не обращать внимания на это внеслужебное мероприятие, — великолепно поставленным голосом возвестила Владислава Яновна. — Наш молодой сотрудник защитил диссертацию, мы решили отметить это событие, которое, согласитесь, бывает раз в жизни, в нашем тесном кругу. Кроме того, я сочла необходимым устроить праздник, чтобы разрядить обстановку. Сотрудники так взволнованы произошедшей трагедией…
Линицкая деликатно кивнула в сторону портрета Великанова, который продолжал устремлять взор куда-то в иные края. Удачная фотография. И красивым, надо признать, мужчиной был покойный зав отделением.
— Да я что, я ничего, — пробормотал Веня, попадая в плен обычной своей застенчивости. — Извините, что помешал. Я-то, в общем, как раз насчет трагедии…
Ознакомившись с требованиями следователя прокуратуры, Владислава Яновна недовольно свела безупречно прорисованные черные брови.
— Само собой, вы получите доступ ко всем историям болезней наших прооперированных, — мягким голосом, противоречащим жесткости сведенных бровей, вымолвила Линицкая. — Но, по-моему, вы стоите на неверном пути. Неужели вы не в курсе, кем был Анатолий Валентинович Великанов? Каким он был?
Веня стыдливо потупился.
— Анатолий Валентинович Великанов считался специалистом номер один в своей области. Этот талантливый врач около восемнадцати лет оперировал в России и за рубежом как рядовых пациентов, так и политиков, телеведущих, актеров, звезд шоу-бизнеса. Имя Великанова означает высший класс пластических операций! А «Идеал» — клиника, которую он фактически создал… Такие вещи, которые вы подозреваете, здесь просто невозможны.
Переведя дыхание после хвалебной оды покойному и клинике, Владислава Яновна удачно завершила сказанное:
— На нас, как и на всех прочих специалистов, иногда жалуются пациенты, но с каждой жалобой мы тщательно разбираемся и находим способы исправления своих ошибок. Репутацией мы дорожим. Ни один пациент не ушел от нас недовольным настолько, чтобы прибегнуть к огнестрельному оружию… Зато среди коллег-медиков такие люди есть.
Веня Васин почувствовал, что от глебовской версии номер один он плавно перешел к версии номер два: убийство произошло по заказу хирурга-конкурента.
— Спрос на эстетическую хирургию велик, — все тем же лекционным голосом продолжала просвещать следователя Линицкая. — Одна пятая населения находит в своей внешности изъяны. Особенно в России, где все годы советской власти эти услуги не были доступны простым людям. Теперь специализированные клиники пластической хирургии растут как грибы. Казалось бы, проблема только в деньгах… Но возникли новые проблемы. И дело не в количестве пациентов, а в качестве услуг, которые предоставляют клиники. Не стану скрывать, что во многих обществах с ограниченной ответственностью, расплодившихся именно как грибы, работают, с позволения сказать, специалисты, которым я не доверила бы оперировать даже лабораторную собаку. Недоучки с сомнительными дипломами, применяющие опасные для жизни пациента методы, нарушающие основной принцип врача: «Не навреди!» Как вы сами отлично понимаете, это портит репутацию пластической хирургии в целом.
