Александр Звягинцев - Прокурор идет ва-банк
Кофе подостыл, и Оболенцев стал жадно пить, предварительно плеснув в чашку немного коньяка.
— Кстати, дорогой мой друг Ваня! — шутливо добавил он. — В отпуске надо иногда посещать курорты… К тому же у тебя билет, если мне не изменяет память, бесплатный…
— Билет-то бесплатный, — ворчливо заметил Ярыгин, — а суточные кто оплатит? Майер?
— Ну, о суточных не беспокойся, это я беру на себя! — пообещал Оболенцев.
— То-то у меня вчера левый глаз чесался! — неожиданно озорно воскликнул Ярыгин. — Не-ет! Помнит Бог о младенцах, пьяницах и операх.
Он подошел к ящику для овощей, сколоченному под окном кухни.
— Если об операх, то лишь с божественной музыкой, — пошутил Оболенцев.
— А душа поет всегда божественное, — пропел Ярыгин, копаясь в ящике.
Через пару минут он извлек оттуда завернутый в тряпку продолговатый предмет, в котором опытный взгляд Оболенцева сразу же распознал пистолет.
И это был действительно пистолет системы Стечкина.
Ярыгин был очень доволен произведенным впечатлением. Подбросив на ладони оружие, он направил его в сторону окна и, как бы целясь, стал потихоньку поднимать вверх.
— Ладно! Давай спать, — устало обратился к другу Оболенцев. — Завтра в путь-дорогу.
Ночи были еще холодными, поэтому Ярыгин принес приятелю теплый голландский плед и односпальный матрац на раскладушку. Знал его пристрастие спать с раскрытым окном.
— Утепляйся, пока мы не на всесоюзном курорте!
Заснули они, едва головы коснулись подушек.
Начало курортной жизни
Друзья решили ехать поездом. Особой спешки не было, да и билеты проще достать. Они знали, что на месте вниманием обделены не будут, там их еще хорошо помнили. Понимали и то, что, если резко дернуть паутину, пауки сразу сбегутся для ее защиты со всех сторон. А потом начнется ритуальное пиршество, когда из попавших в нее жертв высасывают соки. А им не трогать надо было эту паутину, а уничтожить. Ведь среди тех, кто ткал ее, были и овцы, предназначенные для заклания, и волки, убивающие для забавы.
До славного города-курорта доехали без приключений. Оболенцев, в течение недели перенесший два больших перелета, никак не мог адаптироваться и все время спал. Разбудил его гортанный голос буфетчика. Усатый кавказец с огромной корзиной в руке, в которой рядом с безалкогольными напитками мирно соседствовали винно-водочные изделия, заглядывал почти в каждое купе и кричал: «Лечение живота, поправление головы».
Ярыгин купил у него две бутылки минералки, пару бутербродов и пачку печенья. Это и был весь их завтрак.
Прибыли во всесоюзную здравницу ярким солнечным днем. Взяв такси, быстро добрались до гостиницы.
Перед входом стояли четыре большие скамейки. Все они были заполнены курортниками, надеявшимися на устройство в гостиницу. На двери красовалась надпись на картонной табличке: «Мест нет!»
Вход надежно охранял швейцар — крупный мужчина лет шестидесяти со следами военной выправки. Он бросал снисходительные взгляды на ожидающую очередь, из которой время от времени кто-нибудь подходил и что-то горячо шептал ему на ухо, пытаясь задобрить.
Швейцар согласно кивал головой, продолжая стоять, как монумент.
Иногда кто-то из курортников, махнув рукой на комфортабельный отдых в номере лучшей гостиницы города, сдавался на милость фланирующих владельцев комнат и квартир и покорно шел за ними пополнять бюджет частного сектора.
Показав швейцару удостоверения, Оболенцев и Ярыгин молча прошли в гостиницу.
В просторном холле было достаточно многолюдно. Оболенцев услышал звуки немецкой речи. У больших окон, занавешенных атласными шторами, в низких кожаных креслах расположилась только что прибывшая группа немецких туристов, судя по богатым кожаным чемоданам, из Западной Германии. Сопровождающие их носились с паспортами и бланками.
Оболенцев и Ярыгин терпеливо ждали, пока дежурный администратор, молодая, ярко накрашенная женщина, завершит оформление туристов, чтобы потом заняться ими.
Немцев было много, и стало казаться, что эти пожилые солидные бюргеры оккупируют всю гостиницу.
Наконец пачка зарубежных паспортов, оформлением которых так старательно и быстро занималась самоуверенная яркая блондинка, рассосалась, и друзья вздохнули свободно, решив, что настал их час.
Но не тут-то было.
Перед ними нахально втиснулся молодой жгучий брюнет явно выраженной кавказской наружности.
— Красавица, золотая моя, — заговорил он цветисто, сверкая при этом жгучими глазами, — неужели ты разобьешь мое сердце отказом?!
— Давай паспорт! — Дружеский ее тон свидетельствовал о старых контактах.
Как заметил наметанный взгляд профессионалов, в паспорте что-то лежало, и это что-то было не чем иным, как крупной ассигнацией.
Администратор с профессиональной ловкостью выудила ее из паспорта и вручила кавказцу гостевую карту.
Послав на прощание блондинке воздушный поцелуй, кавказец гордо удалился, приятельски подмигнув Оболенцеву.
— Он на тебя глаз положил! — насмешливо шепнул другу Ярыгин.
— Такая жена мне не нужна! — отшутился Оболенцев.
— Напрасно, пожалеешь! — продолжал насмешничать товарищ. — Женщины от тебя уходят, а этот еще и с деньгами. Богатая невеста.
Администраторша наконец заметила, вернее, сделала вид, что только что заметила стоящих перед ней друзей.
— Вам чего? — вопросительно посмотрела она на Оболенцева, поскольку он стоял ближе к ней.
— Нам бы номер! — улыбнулся он ей.
— Номеров нет! — презрительно ответила администраторша. И голос ее неожиданно стал пронзительным и визгливым.
Оболенцев и Ярыгин, не сговариваясь, одновременно достали и предъявили администратору свои удостоверения.
Взгляд молодой женщины сразу же стал растерянным и напряженным. Быстрым профессиональным взглядом сличив фотографии с оригиналами, она внимательно изучила фамилии и должности приезжих. Особенно тщательно отнеслась к удостоверению Оболенцева, у которого в графе «должность» четко было написано: «следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР».
И страх замелькал в ее глазах, когда вспомнила, что при столь важных гостях получила взятку.
— Ой, извините! — заюлила она. — Что же вы сразу мне не сказали? Для вас, разумеется, мы сделаем исключение. Вам какой номер — подороже или подешевле?
— Подешевле! — поспешил уточнить Оболенцев, заметив, что Ярыгин тоже раскрывает рот. — Но двухместный, без соседей!
Администраторша уже нацепила дежурную улыбку и стала кокетливой и доступной. Она сразу же поспешила увеличить и без того не маленький вырез на белой с вышивкой блузке.
— Вы с какой к нам целью, если, конечно, не секрет?
— Ограбление банка! — с непроницаемым видом пробасил Ярыгин.
— Какого? — мгновенно заинтересовалась администраторша. — Почему я об этом не слыхала?
— Секретная информация! — невозмутимо врал Ярыгин.
Оболенцев укоризненно посмотрел на друга.
— Это он вас так кадрит! — заявил он администраторше. — Прибыли мы на отдых в ваш прекрасный город-курорт.
Девушка мгновенно успокоилась.
— Наш курорт самый лучший в Союзе! — гордо заявила она. — Он стоит на уровне Ниццы и прославленных итальянских курортов. Может, где-нибудь на Багамах и есть получше курорт, но для Союза — это высший класс. — И добавила без всякого перехода: — Заполните бланки, пожалуйста!
Друзья быстро, не отходя от стойки, заполнили бланки и отдали их уже нагло смотрящей на них молодой женщине.
Администраторша так же быстро заполнила две гостевые карты, вручила их друзьям и вежливо пожелала удачного отдыха. Новоявленные постояльцы так же вежливо поблагодарили ее за оказанное содействие и поспешили к лифту.
На восьмой этаж с чемоданами подниматься пешком было не самое лучшее занятие в этой жизни. Поэтому, несмотря на то, что возле лифта собралось довольно много людей, набравшись терпения, они ждали своей очереди.
Как только двери лифта плавно закрылись за ними, администраторша критически осмотрела себя в зеркальце, достала помаду, подкрасила губы и, спрятав зеркальце с помадой в модную кожаную сумочку, решительно набрала номер телефона, который знала наизусть — так часто ей приходилось им пользоваться.
— Капитана Цвяха! — требовательно попросила она довольно наглым голосом.
Ждать пришлось недолго.
— Цвях? — на всякий случай уточнила администраторша, хотя грубый и тоже наглый голос капитана спутать с другим было просто невозможно. — Тебя должно заинтересовать… Не перебивай! Не узнал, что ли? Белянка это… Ну, то-то! Слушай: из столицы прибыли двое. Приходи, узнаешь! Это — не телефонный разговор…
Девушка положила трубку и стала торопливо выписывать на листочке паспортные данные Оболенцева и Ярыгина…
