Фридрих Незнанский - Продолжение следует, или Наказание неминуемо
И тут появился Лаврентьич.
— Договорились? — спросил он с утвердительной интонацией. — Тогда заканчивайте и гуляйте, парни.
Братан протянул ему банкноту в пятьдесят долларов и, махнув рукой, легко шлепнул начальника охраны по протянутой ладони, после чего молча вышел. С продавцом он прощаться не захотел. А Самдели, проследив за ним взглядом, отдал Лаврентьичу сотенную бумажку, а сдачу получил ту, которую оставил покупатель: все было по-честному.
— Вали, — махнул ему рукой хозяин кабинета.
— Ага, Лаврентьич, бывай, — сказал парень, выходя.
«Арбуз, что ли, шкету купить? Пусть жрет… — подумал Самдели. — А чего, всамдели, на хрена ему бабки?»
И он, подумав еще, отправился через улицу, наискосок, к отделению сбербанка, рядом с входом в который размещался обменный пункт валюты. «Не, ну, всамдели, — размышлял он, — не валютой же на рынке расплачиваться… за те же арбузы!»
Он положил в окошко пятидесятидолларовую купюру, подумал и добавил сотенную. Кассирша быстро пропустила через свою машинку первую, но на второй остановилась. Вынула и стала рассматривать через лупу. Потом сунула ее обратно из окошка и сказала, что эта не проходит.
— Погоди, — нахмурившись, остановил обменный процесс Самдели. Достав остальные купюры, он стал по очереди, по одной, протягивать их кассирше. Та удивленно брала, запускала в машинку и через короткую паузу возвращала, отрицательно качая головой. При этом после каждой операции лицо ее все больше настораживалось, и она, уже с откровенным подозрением глядя на клиента, отдала ему последнюю.
— Похоже, они все фальшивые… Вот кроме этой, — она показала на пятидесятидолларовую купюру.
Ну то, что Самдели с каждым возвратом наливался яростью, понимая, что его «сделали», как шкет того лоха, об этом и говорить нечего. Он сказал:
— Ладно, эту хоть разменяй! А с остальными я сейчас пойду разберусь! Вот же… — И прикусил язык, чтобы не выматериться от души.
Входя через десять минут в кабинет Лаврентьича, он увидел начальника, разговаривающим по телефону. Тот имел вполне жизнерадостный вид: похмелья как не бывало. «Сейчас тебе будет большое удовольствие!» — злорадно подумал парень.
— Тебе чего еще? — неприветливо спросил начальник, прикрыв ладонью микрофон трубки.
— Ты еще не разменивал «зеленую»?
— А чего такое?
— Сходи, может, твоя лучше? Повезет тебе?
— Погоди! — Лицо Лаврентьича стало строгим. Он отнял ладонь от трубки и сказал собеседнику: — Я перезвоню, дело тут. — Бросил трубку на аппарат и спросил: — Чего случилось?
— А вот, — буквально закипая от злости, парень швырнул на стол стопку сотенных, — все — фальшак! Откуда ты такого клиента откопал, Лаврентьич?.. Твоя наверняка тоже! А вот полтинник — тот был настоящий, понял? Так откуда взялся этот козел?
У Лаврентьича глаза вылезли из орбит, он покраснел, потом побагровел, словно его удар хватил. Вытащил купюру из ящика стола и стал тереть ее пальцами и рассматривать на свет, будто что-то понимал в этом деле. Швырнул наконец и ее на стол и уставился на парня.
— Точно фальшак?
— Точней не бывает, — развел руками Самдели. — Вон, напротив проверял. В банке. Сразу надо было, как сердце чуяло! Да тебе ж поверил! Ну, блин…
— Ладно, ты иди пока… — отмахнулся совсем мрачный начальник рыночной охраны. — Я разберусь.
— А как же?..
— Ступай, говорю! — рявкнул Лаврентьич. — Я ж не пытаю, откуда у тебя ксива? Получил свое и вали!.. Без тебя разберусь…
Он сгреб одной рукой все купюры со стола и, смяв их, хотел уже бросить в урну для мусора, но передумал и небрежно швырнул обратно на стол. Решил, наверное, перепроверить. И снова сердито махнул рукой на парня, чтоб тот не маячил тут, а убирался к чертовой матери.
…Около пяти часов вечера того же дня в привокзальном туалете, куда прибежали двое милиционеров из транспортного отдела, услышав громкие крики и шум драки, было обнаружено тело относительно молодого еще человека, шишковатая, наголо выбритая голова которого была разбита тяжелым предметом. Само предполагаемое орудие убийства — кусок металлической водопроводной трубы, обернутой окровавленной тряпкой, — было найдено рядом, на бетонном полу туалета. Но смерть все-таки наступила, как указал судебно-медицинский эксперт, прибывший с оперативно-следственной бригадой на место происшествия, не от удара по голове, а от проникающего колото-резаного ножевого ранения в область печени.
Общая же картина трагического происшествия по предварительному предположению следователя, основанному на выводах экспертов и оперативника, была такова.
Погибший явно имел отношение к одной из организованных преступных группировок. И в данном конкретном случае в помещении общественного туалета при железнодорожном вокзале имела место бандитская разборка, основной причиной которой могли быть фальшивые американские купюры. При нахождении трупа в общественном туалете изо рта покойного была вынута перекрученная пачка американских долларов, которые при проверке все до единой оказались фальшивыми. Однако экспертиза подтвердила высокое качество изготовления иностранных купюр. По версии следствия, погибший, вероятно, обманул своих подельников или клиентов, всучив им поддельные деньги вместо настоящих за какую-то крупную сделку. И за это он поплатился. Купюры, засунутые ему в рот, прямо на это указывают.
Кроме того, на теле погибшего имеются татуировки, свидетельствующие о его пребывании в колонии исправительного учреждения.
Наконец, при обыске трупа, в одном из потаенных карманов, был найден документ, удостоверяющий его личность. Это оказался паспорт, принадлежавший жителю города Воронежа Гундорину Владиславу Сергеевичу, 1984 года рождения, зарегистрированному по адресу… и так далее. Имеются данные о группе крови и резус-факторе, что указывает на прохождение указанным гражданином армейской службы, а также сведения о ранее выданном паспорте.
Все это требовалось тщательно проверить, а также произвести идентификацию трупа для окончательного установления личности покойного и возможности проведения дальнейших следственных действий. Ибо оставался открытым главный вопрос: каким образом гражданин Гундорин В.С. проходил фактически одновременно армейскую службу и отбывал наказание за неизвестные пока преступные деяния в течение, судя по лагерным наколкам, никак не менее пяти лет? И напрашивался вывод о том, что паспорт на самом деле не мог принадлежать покойному.
Значит, дальнейшее расследование целиком зависело от сведений, которые должны были поступить из Воронежа — из паспортного стола милиции, из военкомата и с места проживания гражданина Гундорина.
Ничего этого, разумеется, не мог знать Влад, пронизанный тягостным ощущением какой-то непонятной, буквально раздавливающей его тоски. Целый день прошел бездарно, впустую. Ничего не нашел и ни о чем не узнал. Возвращаться к тетке очень не хотелось, что-то мешало, а что, он никак не мог понять.
Уже в самом конце дня, в забегаловке у того же рынка, он разговорился с нерусским мужиком, говорящим с кавказским акцентом, а вот кто он, определить не мог. Просто, можно сказать, перекинулся парой фраз насчет того, нет ли возможности где-нибудь поблизости поработать?
— А ты к Лаврэнтычу на базар ходи. Он за деньги, что хочешь, поможет, а за большие — вабще все!
— А кто он — Лаврэнтыч твой?
— У-у, очень большой человек. Все умеет! — уверенно сказал мужик, заворачивая в лаваш зелень и крупно откусывая свой «ужин».
— А где его найти? — допытывался Влад.
— Ты завтра спроси, все знают. Сегодня поздно, он уже кушает, навэрно…
— Так что, может, я еще успею? А где он питается?
— Нэт! Ныльзя быспокоить…
«Да, — с тоской подумал Влад, — неустроенность хуже неизвестности. Привык дома, что все всегда в порядке, все на своем месте, ни о чем заботиться не нужно. А вот ты теперь сам побомжуй, почувствуй эту радость…»
Подумал, что в другой ситуации если и заговорил бы с подобным «чуркой», то на другом языке. На языке хозяина, а не просителя. А теперь как быть, если сам чувствуешь себя ничтожным просителем? Но ничего, все вернется, а пока будем считать свои действия как бы маскировкой, вынужденным камуфляжем.
И вспомнилось, совсем некстати, что совсем еще недавно, будто вчера, он учил дурака Носа действовать решительно, как подобает настоящему бойцу. А Колун оказался молодцом, схватил руку Носа с зажатым в ней ножом и врезал пару раз в ту вонючую старуху. В азарте — куда ни шло, а сейчас и вспоминать противно, визг этот, грязь, вонь… Нет, бомжом он не станет! Не выйдет это у них! Ничего-ничего, все образуется… Вот завтра же и образуется…
Только спать сегодня придется, наверное, на вокзале. А куда деваться?.. Не к тетке же возвращаться…
