Нора Робертс - Ночь смерти
— Иди сюда.
Заметив блеск в ее глазах, Рорк почувствовал, как желание вскипает в его крови.
— Куда?
— Ты меня прекрасно слышал, хитрец.
— Чем могу быть вам полезен, лейтенант? — пересекая комнату, Рорк не отрывал взгляда от ее глаз.
«Традиции, — подумала Ева, — должны с чего-то начинаться». Она потянула Рорка за рубашку, заставив приблизиться вплотную.
— Я хочу, чтобы ты разделся, и поживее. Так что поторопись, если не хочешь напороться на грубость.
— Может, я люблю грубость. — Его ответная улыбка была не менее дерзкой, и ей захотелось немедленно приникнуть к его губам.
— Да? — Она начала подталкивать его к кровати. — Тогда тебе должно понравиться.
Движение было стремительным — стрельнув глазами, Ева резко дернула за ворот рубашки Рорка, так что пуговицы посыпались на пол. С силой сжав ладонями его бедра, она вонзила зубы ему в плечо.
— Боже, боже, как я люблю твое тело. Отдай его мне.
— Хочешь его? — Он рывком приподнял ее, так что она привстала на цыпочки. — Попробуй возьми.
Закрыв ему рот жарким поцелуем, Ева попыталась вывернуться. Рорк сопротивлялся. Ева нырнула вниз и опрокинула бы его, не предугадай он ее движение. Они уже боролись раньше — и оба оставались довольны результатом.
В конце концов, тяжело дыша, они вновь оказались лицом к лицу.
— Сейчас я тебя повалю, — предупредила Ева.
— Попробуй.
Они снова схватились. Никто не хотел уступать. Инерция подняла их по ступенькам подиума, на котором стояла кровать. Ева просунула руку между ног Рорка и слегка сжала пальцы. Этот прием она использовала впервые. Жар его тела передался ее руке, и она на мгновение отвлеклась. Отклонившись в сторону, Рорк опрокинул Еву на кровать.
Она перекатилась через спину и села на корточки.
— Давай, крутой парень.
Теперь она улыбалась. Ее лицо раскраснелось от борьбы, в глазах вспыхивали золотистые искорки желания, а за спиной светилась рождественская елка.
— Какая ты красивая, Ева!
От неожиданности она заморгала, выпрямилась и во все глаза уставилась на Рорка. Даже мужчина, который ее любил, никогда не называл ее красивой.
— Что?
Больше ничего Ева произнести не успела — Рорк прыгнул на нее и повалил на кровать, обхватив за талию.
— Подлец! — Она едва не рассмеялась, ухитрившись сделать «ножницы» и оказаться наверху. Но Рорк использовал инерцию и продолжил переворот, снова прижав ее к кровати. — И твоя попка красивая.
— Твоя тоже, — упиравшийся в живот локоть сбил дыхание, но Рорк снова набрал полную грудь воздуха. — И все остальное тоже. Я собираюсь заполучить твою красивую попку вместе с остальным.
Ева вертелась и извивалась, и ей почти удалось выскользнуть из-под него. Потом его губы втянули ее сосок сквозь ткань блузки. Ева застонала, выгнулась, крепче прижимаясь к Рорку, а рука, ухватившая его за волосы, не оттолкнула голову, а притянула ближе.
Когда Рорк начал расстегивать на ней блузку, Ева отстранилась, длинными сильными ногами обхватила его бедра, нашла губами его губы, а он выпрямился, став на колени в кровати.
Руки и ноги их сплелись, пальцы скользили по влажной коже.
Рорк действовал быстро и решительно; его умные пальцы знали ее самые уязвимые места, угадывая ее желания и исполняя их. Трепеща и вскрикивая, Ева позволила себе балансировать на грани экстаза.
И снова они катались по кровати, с всхлипами, стонами и едва слышным шепотом. Жар накатывал волнами, нервы и желания были обнажены. Лихорадочно прижимаясь губами к его губам, Ева перекатилась наверх и обхватила его ногами.
— Теперь я, теперь я, теперь я, — шептала она, выпрямляясь. Их пальцы переплелись, и она приняла в себя его плоть. Рорк заполнил ее всю — тело, разум, душу.
Стремительно и яростно Ева вела их обоих — так, как этого ей хотелось с той самой минуты, когда он вошел в комнату. Невыразимое наслаждение поднималось изнутри, захлестывая ее, потребность разрядки неистово боролась с желанием продлить блаженство.
Ева откинула голову назад, стараясь удержаться на тонкой и острой, словно лезвие бритвы, грани.
— Давай, — выдохнула она, пытаясь сфокусировать взгляд на его неправдоподобно прекрасном лице. — Сначала ты — возьмешь меня с собой.
Она смотрела, как его потрясающие синие глаза стали темными как ночь, почувствовала его последнее мощное движение. Затем, не выпуская рук Рорка, рухнула в бездну вслед за ним.
Позже, когда силы оставили ее, словно воск оплавленную свечу, Ева скользнула вниз и, дрожа всем телом, прижалась лицом к его шее.
— Я победила, — с трудом выговорила она.
— Согласен.
— Победила. — Ее губы растянулись в довольной улыбке, в голосе сквозила усталость и удовлетворение. — Получила от тебя все, что хотела, приятель.
— Слава богу, — он подвинулся и обнял ее. — Поспи, Ева.
— Всего часок. — Зная, что сам Рорк не проспит дольше, она обвила его руками, не отпуская от себя.
Проснувшись в два часа дня, Ева решила, что краткий предобеденный сон пошел ей на пользу. Она чувствовала себя бодрой, мозг работал четко и уже начал сортировать информацию и улики, которые имелись на данный момент.
Дэвид Палмер здесь, в Нью-Йорке. Прячется где-то в городе, предвкушая возможность заняться «работой». Интуиция подсказывала Еве, что Стефани Ринг уже мертва.
«До остальных людей из списка добраться ему будет гораздо сложнее, — подумала Ева, вертясь на кровати. — Гордыня будет гнать его вперед, и вряд ли он сумеет избежать ошибок. Скорее всего, одну ошибку Палмер уже совершил. Просто я ее еще не обнаружила».
Закрыв глаза, Ева попыталась представить себя на месте Палмера, как несколько лет назад, когда охотилась на него.
Он был одержим своей идеей — даже в детстве, когда ставил опыты на животных. Ему удавалось скрывать от всех смерть беспомощных маленьких существ, притворяясь милым и невинным. Для всех, кто его знал, — родителей, учителей, соседей, — Дэйв был жизнерадостным, услужливым и умным мальчиком, который прилежно учился и не доставлял никаких хлопот.
Однако некоторые признаки безумия присутствовали уже тогда, в детстве. Он был одинок, преувеличенно аккуратен и маниакально организован. Никогда не вступал в половую связь, не знал, как вести себя с женщинами. При обыске у него нашли сотни дисков виртуального дневника, который он вел в десятилетнем возрасте, — с подробным изложением его теорий, целей и достижений.
Со временем, учась и накапливая опыт, Палмер стал настоящим мастером своего дела.
Где же ты устроился, Дэйв? Должно быть, комфортное местечко. Ты любишь комфорт. Наверное, его чертовски не хватало в тюрьме. Это тебя просто бесило, да? И теперь ты охотишься на тех, кто упрятал тебя за решетку.
Это твоя ошибка — заранее сообщить нам о намеченных жертвах. Твоя гордыня, твое самомнение. Получается: ты против меня.
Еще одна ошибка, потому что никто не знает тебя лучше, чем я.
Частный дом. Но не просто дом. Он должен находиться в приличном районе, недалеко от приличного ресторана. Тебе нужна мебель, удобная и стильная. Хорошее постельное белье. И развлекательный центр — если тебе захочется посмотреть какой-нибудь фильм или узнать, что о тебе говорят.
А все это требует денег.
Она села на постели, и лежащий рядом Рорк пошевелился.
— Вычислила?
— У него где-то открыта кредитная линия. Меня и тогда занимало, не припрятал ли он деньги, но раньше это не имело значения. Считалось, что Палмер не сможет ими воспользоваться. Я ошибалась. Деньги — большая сила, и он нашел к ним доступ из тюрьмы.
Откинув одеяло, Ева собралась встать с постели, но тут послышался сигнал вызова. Несколько секунд она молча смотрела на свой сотовый — ей все было понятно без слов.
5
Двое подростков, решивших поискать развлечений на улице, встретились в условленном месте, сели на новенькие скутеры и принялись кружить по дорожкам Центрального парка.
Сначала они приняли Стефани Ринг за уснувшего бродягу, попрошайку с лицензией или наркомана и решили, что лучше держаться от него подальше.
Но бродяги обычно не спят голыми, растянувшись на карусели в Центральном парке.
Ева запихнула обоих подростков в патрульную машину полиции. Одному было явно плохо, и от него пахло рвотой. Ева приказала полицейским установить освещение, и теперь тут стало светло как днем.
Стефани не били, и волосы ее не были острижены. Палмер любил разнообразие. Руки и ноги женщины покрывали десятки тонких разрезов, и кожа вокруг них была сморщенной и бледной. Какой-то яд, предположила Ева. Скорее всего, это вещество, нанесенное на относительно небольшую открытую рану, причиняет невыносимую боль. Кровь сочилась из порезов и засыхала на теле. Ступни Стефани были развернуты в стороны — имитация балетной позы. Вывихнутые.
