Сандра Браун - Дымовая завеса
— Рейли же сказал, что мы хотим поговорить с тобой.
— О чем?
— О твоем лице, — ответил Рейли.
— О моем лице?
— Что с ним случилось?
— Оно… я… я много катался на велосипеде. Однажды врезался в дерево. Сильно разбился и с тех пор не катаюсь.
Рейли не шелохнулся. Не выдержав его пристального взгляда, Пат обернулся и с надеждой посмотрел на Бритт. Она медленно покачала головой.
— Пат, ведь все было не так, как ты нам рассказал?
Он громко сглотнул.
— Расскажи-ка о Кливленде Джоунзе.
Пат Младший совсем пал духом. Его изуродованное лицо скривилось еще больше, поврежденная нижняя губа задрожала. Казалось, он вот-вот разрыдается.
Бритт с трудом заставляла себя смотреть на это. Рейли поделился с ней своей теорией: вся эта история началась с Пата Младшего. Некрасивая история. Грязная. А то, что они сейчас делают с парнем не менее жестоко, чем держать зеркало перед его обезображенным лицом. Жестоко, но необходимо. Рейли предупредил ее: сочувствие к Пату не должно ослабить их решимость вытянуть из него истину.
— Да, он жалок. Но, возможно, мы, наконец, распутаем это дело. Мы должны выжать из него все, что он знает. Наверное, это будет нелегко. И, черт возьми, это будет очень неприятно.
— Мне не хотелось бы этим заниматься.
— Мне тоже, — согласился Рейли.
Превозмогая отвращение, Рейли произнес:
— Кливленд Джоунз совершил много преступлений. В числе прочих — избивал геев.
Пат Младший кивнул.
— И ты был одной из его жертв.
Пат опять кивнул. Шмыгнул носом. Вытер нос тыльной стороной ладони.
— Били он и еще двое.
— Где?
— В Хэмптон-парке.
— Расскажи, что случилось.
— Я… я… пошел в парк. Вообще-то, я катался на велосипеде. Но я был… Я зашел в мужской туалет.
— Короче: ты и еще один парень занимались сексом в сортире, — сказал Рейли. — Это было свидание, как сегодня?
— Нет. Я вошел. Он уже был там. Постарше меня. Мы… — Пат смущенно пожал плечами. — Когда я вышел из туалета, они уже стояли. Трое. Они набросились на меня. Джоунз…
— Ты был с ним знаком? — спросила Бритт. — Он уже избивал тебя раньше?
— Нет. Но я знал таких, как он. Видите ли, меня предупреждали. Парни, с которыми я встречался. Это сейчас в Чарлстоне терпимо относятся к геям, но пять лет назад… было несколько нападений. Не просто ругательства. Жестокие избиения. Банда местных скинхедов решила, что мы не имеем право жить, — с горечью проговорил Пат.
— Но ты все равно выходил на охоту. Да еще в общественный парк! — воскликнул Рейли, рассерженный легкомыслием Пата.
— У меня не было выбора! — резко выкрикнул Пат Младший. В тесном салоне на несколько секунд воцарилось молчание. — У меня не было выбора. Я не мог открыться. Мой отец был полицейским. Он искоренял общественные пороки. Арестовывал парней вроде меня, которые встречались в общественных туалетах, на парковках, в разных местах.
За ужином они с Джорджем Магауаном с гоготом рассказывали друг другу, как ловили трахающихся гомиков. Я смеялся вместе с ними, потому что от меня этого ждали.
Наблюдая за ним в зеркале заднего вида, Бритт заметила слезы в его глазах.
— А потом отец застал меня с одним из моих друзей в моей комнате. Думаю, он и раньше подозревал, но, когда увидел все своими глазами… — Пат умолк, содрогнулся. — Он взбесился. Даже выхватил пистолет. Думаю, он пристрелил бы нас, если бы мама его не остановила.
Бритт представила эту сцену и кошмарную трагедию, навсегда разбившую семью.
— Кливленд Джоунз и еще двое напали на вас, — мягко подтолкнула она Пата к продолжению.
Он поежился, сделал глубокий вдох, медленно выдохнул.
— Я не успел хорошо разглядеть тех двоих. Джоунз ударил меня битой по голени и сломал кость. Я упал, и они стали бить меня ногами. Один попал носком ботинка по носу. Хлынула кровь. Я несколько месяцев потом не мог дышать носом.
До того, как я вырубился, Джоунз схватил меня за волосы и заставил смотреть на него снизу вверх. Он ухмылялся. «Соси», — сказал он и мощным ударом вонзил конец биты мне в рот. — Пат взглянул на Рейли, затем на Бритт и, словно извиняясь, добавил: — Хирурги сделали все, что смогли.
— А мужчина, который был с тобой в туалете, что случилось с ним?
— Пока меня били, он сбежал. Я никогда не видел его раньше, никогда не видел потом. Я провалялся там почти час, но мне казалось, что все десять. На меня наткнулись какие-то юные наркоманы. Они позвонили в 911 и тоже сбежали.
Приехала машина «Скорой помощи». Меня отправили в больницу, сообщили родителям. Я был почти без сознания, меня уже везли в операционную, когда отец наклонился надо мной и сказал «Я предупреждал тебя, что опасно кататься на велосипеде по вечерам». Так он подсказал мне, какой версии я должен придерживаться.
На парковку въехала еще одна машина, полоснув светом фар. Из нее вышли два хорошо одетых юноши и отправились по дорожке ко входу в клуб.
— Милое местечко? — спросил Рейли.
Пат Младший явно удивился вопросу.
— Так говорят. Я никогда не был внутри. Я вроде бы нормальный. Официально.
— Пат Старший прикрыл твое избиение ложью, но решил поймать виновных, — сделал вывод Рейли.
— Да. Думаю, он все еще любил меня. Я был геем, но я был его сыном. Может, дело было не столько в любви, сколько в его чести. В любом случае, когда мне уменьшили дозу болеутоляющих и я смог соображать, отец принес мне в больничную палату несколько альбомов с фотографиями преступников. Он сказал, что они поймают парней, которые со мной это сотворили, и заставят их ответить за содеянное.
— «Они»?
— Отец, Джордж Магауан и Джей Берджесс.
— Он признался своим лучшим друзьям и коллегам, что ты гей?
— Наверное. Скорее всего. После этого Джордж Магауан практически не разговаривал со мной. И не скрывал своего презрения. Джей и раньше почти не обращал на меня внимания. Я видел его насквозь, и, думаю, он знал это. В общем, отец воспользовался их помощью, чтобы найти и наказать тех, кто избил меня. Я опознал Джоунза, просмотрев фотографии.
— Как быстро они нашли его? — спросил Рейли.
— Через пару дней. Отец позвонил мне в палату и сообщил, что они приволокли Джоунза в участок. Он сказал, что Джоунз упирается, отрицает нападение, говорит, что никогда не опустится до избиения гомика, но отец пообещал, что до конца дня вырвет из него признание. А если нет, то заставит Кобба Фордайса впаять этому жалкому нацисту максимальный срок. Именно так он сказал.
— Какой это был день? — спросила Бритт.
Он посмотрел на них, затем неохотно пробормотал:
— Это случилось в день пожара.
Рейли наклонился к Пату, и Бритт поразила разница между ними. От одного физического превосходства Рейли Пат Младший должен был перепугаться до смерти. Пат съежился, отстранился, насколько это было возможно.
— Они заставили Джоунза признаться?
— Я не знаю.
— Твой отец не говорил, что у Джоунза при аресте уже было два перелома черепа?
— Нет.
— Он больше не звонил тебе, не рассказывал, как продвигается допрос?
— Нет. Отец звонил только один раз, когда сказал, что они будут допрашивать Джоунза, пока тот не расколется.
— Что случилось во время допроса?
— Ничего! Ничего, — повторил Нат и решительно дернул головой.
— Но ты подозревал…
— Ничего я не подозревал.
— Врешь, Пат! — с жаром воскликнул Рейли.
— Я несколько недель провалялся в больнице. Мне кололи наркотики. Я плохо соображал. Я и пожар-то плохо помню. Как я мог узнать, что случилось до него?
— Ты не хотел знать. — Обвинение попало в цель. Пат опустил голову, избегая пронизывающего взгляда Рейли. — Ведь тогда придется признать, что семь человек погибли потому, что тебя трахнули в мужском сортире.
— Рейли. — Тихий упрек Бритт остался неуслышанным, потому что Пат Младший разрыдался. Жалкое, душераздирающее зрелище.
— Вы правы. Я не хотел знать, — сквозь слезы прошептал он. — Я слышал, что тот парень погиб не от пожара, но я никогда не расспрашивал об этом отца. Я больше ничего не могу вам сказать, потому что больше ничего не знаю. Если они узнают, что я столько вам рассказал, они меня убьют.
Рейли зацепился за последнюю фразу:
— Кто? Джордж Магауан? Он был там, когда твой отец допрашивал Кливленда Джоунза? Он и Джей Берджесс?
— Я не знаю, — прорыдал Пат Младший.
— И Фордайс там был, не правда ли, Пат? Он приехал в полицейский участок, чтобы предъявить Джоунзу обвинение, если тот не признается? Так было дело?
— Я же говорю вам. Я не знаю. Я клянусь!
Рейли распрямился, прислонился спиной к пассажирской дверце, продолжая сверлить Пата непреклонным взглядом, но давая ему время и возможность прийти в себя.
