Бруно, начальник полиции (ЛП) - Уокер Мартин
«Это не наши решения, Бруно. Мы делаем свою работу, собираем доказательства, а потом это дело судебных властей. Это дело закона, а не нас».
«Перестань, Джей-Джей. Это зависит от Тавернье, который ничего не предпримет, не рассмотрев все возможные политические аспекты и не посоветовавшись с каждым министром, до которого сможет дотянуться.
Когда мы объясним ему все это, он сразу поймет, что это дело — политическое самоубийство. На самом деле, я готов поспорить на бутылку шампанского, что Тавернье, взглянув на все это, решит взять длительный отпуск по состоянию здоровья.»
«Я не принимаю ставок, я знаю, что проиграю, Бруно. Не ради этого маленького дерьма.
Но дело не только в Тавернье. Как бы это ни было подано, рано или поздно это просочится наружу, возможно, от той английской женщины-историка. Кстати, она твоя последняя версия?»
Не лезь не в свое дело, Джей-Джей Но я скажу тебе, чего я хочу от сегодняшнего дня. Я хочу пойти с вами в конференц-зал Тавернье и изложить улики, а затем я хочу вернуться в Сен-Дени с юным Ричардом Геллетро на заднем сиденье машины и передать его родителям без предъявления ему обвинений. Вместе с этой мерзкой малышкой Жаклин вас осудили за наркотики, и вы получите бонусные баллы за сотрудничество с голландской полицией, когда показания Жаклин их осудят. У вас есть головорезы из Национального фронта по обвинению в торговле наркотиками. Вы с Изабель выходите, благоухая розами.»
«Это будет хорошим прощальным подарком для нее», — сказал Джей-Джей. «Вы знаете, что ее переводят обратно в Париж? Приказ поступил прошлой ночью, и у меня не было возможности сообщить хорошие новости. Нам будет не хватать той девушки в Периге».
«Не говори мне», — автоматически сказал Бруно, чувствуя, что его только что ударили в живот, но зная, что ему придется что-то сказать, иначе Джей-Джей заметит. В глубине души, сказал он себе, в этом нет ничего удивительного. Это было неизбежно. Он постарался, чтобы его голос звучал ровно. «Мэр предсказал, что ее переведут в аппарат министра».
«Кто знает? Но я бы не удивился», — с нежностью сказал Джей-Джей. Он явно был о ней высокого мнения. «В приказе только что говорилось, что с первого сентября она возвращается в штаб-квартиру в Париже. Но она отправится туда с пером на шляпе и — как там говорила старая фраза Наполеона? — с маршальским жезлом в рюкзаке. Вероятно, через год или два она станет моим боссом, но в сердце Изабель всегда будет теплота к нам, деревенским жителям Перигора. Мы просто должны обеспечить ее достаточным количеством фуа-гра».
Тавернье знал все о повышении и вошел в конференц-зал с веселой улыбкой и дружеским рукопожатием. «Позвольте мне первым поздравить вас, мой дорогой инспектор Перро», — сказал он. Джей-Джей вручил ей приказ о переводе, и на самый короткий и самодовольный миг Бруно понаблюдал за ее реакцией, прежде чем отругать себя и отвернуться. Он увидел, как загорелись ее глаза, и этого было достаточно.
«Я слышал, вы добились прорыва в этом деле», — сказал Тавернье. «Мне сказали, что из Бордо поступили новые улики. Объясните».
Бруно выложил фотокопии расчетных книжек из Виши и французской армии. Затем он добавил фотографию Хусейна Будиафа по факсу с Массили Баракин и Джулио Виллановой, а также отчет Force Mobile action, в котором упоминалась роль Будиафа в рейдах вокруг Сен-Дени.
«Наша жертва убийства была наемным убийцей полиции Виши, который сменил имя и личность, чтобы спрятаться во французской армии», — сказал он и сел. «Вот почему его палач вырезал свастику у него на груди».
Тавернье посмотрел сначала на Джей-Джей, затем на Изабель и, наконец, на Бруно с полуулыбкой на лице, как будто ожидал, что кто-нибудь скажет ему, что все это шутка и скоро придет время посмеяться.
«Я думаю, нам, возможно, придется предупредить наших хозяев, что они, возможно, захотят рассмотреть некоторые более широкие национальные последствия этого», — холодно сказала Изабель. «Насколько я знаю, роль североафриканцев, специально задействованных режимом Виши для совершения жестоких репрессий против французского населения во время Оккупации, не стала общеизвестной. Теперь это, вероятно, действительно станет очень хорошо известно».
Тавернье внимательно просмотрел бумаги, которые Бруно разложил перед ним.
«Обратите внимание на отпечатки больших пальцев в расчетных книжках», — сказала Изабель. «Они совпадают. И когда команда криминалистов обыскивала коттедж, они, естественно, сняли отпечатки всех жертв. Вот они». Она подтолкнула Тавернье еще одну пачку бумаг. «Это тот же самый человек».
«Мы ждем ваших указаний», — сказал Джей-Джей.
«У вас есть какие-либо рекомендации для меня, какие-либо предложения о том, как вы планируете действовать дальше?» Спросил Тавернье.
«У нас есть список известных семей Сопротивления в регионе, включая тех, кто был мишенью Force Mobile», — сказала Изабель. «У любого из них был бы мотив убить своего старого мучителя. Очевидным следующим шагом было бы допросить их всех, всего около сорока семей. Это только в коммуне Сен-Дени. Возможно, нам придется расширить нашу сеть».
«С какой стати этот старый дурак вообще вернулся в Сен-Дени и рисковал быть узнанным?» Тавернье спросил почти про себя.
«Это была его единственная семья», — сказал Бруно. «Он сменил имя, бросил свою старую семью в Алжире, потерял брата на войне, потерял свою страну после алжирской войны, а его жена только что умерла. Его сын нашел работу здесь, в Сен-Дени, как и его внук, и он вот-вот должен был стать прадедушкой.
Он был стар, устал и одинок, и он рискнул.»
«И вы думаете, что его убил кто-то, кто знал его по прежним временам?»
«Да», — сказал Бруно. «Я думаю, что его казнил кто-то, кто считал, что имеет право на месть. По крайней мере, именно так я бы изложил доводы защиты, если бы был его адвокатом».
«Понятно», — сказал Тавернье. «Мне лучше просмотреть это ночью. Как вы сказали, моя дорогая Изабель, необходимо рассмотреть множество последствий, провести некоторые консультации». Он посмотрел на них с решительной улыбкой на лице. «У вас троих, очевидно, был очень длинный день. Это блестящее расследование, и я должен поздравить вас с первоклассной детективной работой. А теперь, возможно, вы все заслуживаете некоторого перерыва, пока мы решаем, как лучше поступить. Итак, никаких расспросов о старых героях Сопротивления на данный момент, и я предлагаю вам пойти и поужинать самым лучшим ужином, который может предложить Пириге. Бюджет расследования окупится. Вы это заслужили».
Напоследок лучезарно улыбнувшись, пробормотав обещание позвонить Джей-Джей, когда будет принято решение, и полупоклонившись Изабель, он встал, собрал бумаги и собрался покинуть комнату.
«Только одно», — сказал Бруно. «Вы должны подписать приказ об освобождении Ричарда Геллетро, подростка. Очевидно, что он больше не подозреваемый».
«Бруно прав», — сказал Джей-Джей «У нас на него ничего нет по обвинению в торговле наркотиками, и нам еще предстоит много работы с голландской полицией, чтобы поймать этих поставщиков.
