Иэн Рэнкин - Грешники и праведники
— Это можно квалифицировать как угрозу с применением физического насилия, приятель.
— Вот как? А это? — Кулак вонзился в живот Ребуса, и он почувствовал, как колени его подгибаются. Та же рука принялась обшаривать его карманы, потом залезла во внутренний карман пиджака, вытащила удостоверение, раскрыла. — Сержант уголовной полиции? Сержант Ребус? О’кей, теперь я знаю твоё имя, приятель. А если ты заявишь на меня, то между нами состоится ещё один разговорчик. Так что сначала подумай.
Он засунул бумажник в карман Ребуса, который нашёл в себе силы замахнуться на охранника, но тот легко парировал удар, выставив вперёд локоть, его вторая рука ещё сильнее ухватила Ребусово запястье. Потом он отпустил его руку и на шаг отступил.
— Я к твоим услугам в любое время, дедушка, — сказал он.
— Если я позвоню, через две минуты здесь будет патрульная машина.
— Верю, верю, только не забывай, что я тебе сказал. В следующий раз ты так легко не отделаешься.
Ребус мысленно вернулся в кабинеты для допросов, где он за прошедшие годы провёл немало времени. Как они обрабатывали задержанных, какие устраивали им «случайные» подножки и падения. Теперь он сам оказался в подобной роли. Он взвесил имеющиеся в его распоряжении варианты и понял, что шансы его невелики. Да, он может вызвать патруль, драчуна задержат, допросят, предупредят — но что дальше? Ребус за время службы кое-чему научился, и этот урок почти что стоил краткосрочной боли и небольшого унижения. В прежние времена он сумел бы ответить ударом на удар.
В прежние времена.
— Я вернусь, — в конечном счёте сказал он.
— Не забудь прихватить с собой Терминатора, — крикнул его обидчик с кривой ухмылкой в спину Ребусу, затрусившему к «саабу». — Я запомнил твои номера, — добавил охранник. — В любое время смогу найти и твой адрес.
Ребус вёл машину, держась за живот, отпуская больное место, только когда требовалось переключить передачу, что случалось довольно часто — ему опять пришлось преодолевать чёртовы развязки. Он остановился в ресторанчике быстрого питания и взял стакан шипучего апельсинового сока. Во рту у него стояла сушь, сердце учащённо билось. Когда зазвонил телефон, он поначалу не хотел отвечать, но потом увидел имя Джеймса Пейджа на экране.
— Я еду, — ответил Ребус.
— Откуда?
— Ещё одно поручение.
— От Шивон Кларк? Может, я попрошу её подтвердить это?
— Это как вам угодно, — сказал Ребус, потягивая сок через соломинку.
— Я только что говорил с профессором Куонт об утопленнике. Похоже, участие профессора Томаса дало результаты. Я думаю, мы имеем дело со смертью при невыясненных обстоятельствах. И не исключено, что с убийством.
— С убийством? Судя по тому, что я видел на повторном вскрытии, это вряд ли.
— И тем не менее.
— Слушайте, я вас прекрасно понимаю: все вокруг возглавляют следственные бригады, расследующие серьёзные преступления. И вам тоже хочется. Но в канцелярии генерального прокурора вас на смех поднимут — на Гейфилд-сквер будет слышно, — если вы заявите им это. Никаких фактических данных у вас нет.
— А синяки?
— У меня тоже несколько появилось. Но вряд ли я от них умру.
— С вами всё в порядке?
— В абсолютном.
— Так что вы думаете об утопленнике?
— Для начала нужно отказаться от этого слова. Потом нужно проверить списки людей, пропавших при невыясненных обстоятельствах на протяжении нескольких лет. Он был белый, светловолосый. Мы знаем его рост и телосложение. — Может быть, разослать его фотографию. Мне доставили несколько снимков со вскрытия.
— М-да, вид страшноватый. Тем не менее идея неплохая. К фотографии нужно добавить его описание.
— Хорошо.
— Кристин Эссон — спец по таким делам. Она знает, с чего начать.
— Спасибо, Джон.
— Не за что, босс.
— Сколько вам нужно времени? Двадцать минут? Полчаса?
— Я лечу на всех парах — честное скаутское.
— Но мы оба знаем, что вы никогда не были скаутом.
— Вы меня разоблачили, — признался Ребус и добавил: — Простите, но ваш голос, кажется, звучит сегодня веселее.
— Новости из высоких кабинетов: закрывать отделение на Гейфилд-сквер не планируется.
— Рад слышать.
— И я тоже. Но вы наверняка скоро сделаете что-нибудь, чтобы испортить мне настроение.
— Смею надеяться. — Ребус отключился и снова потёр живот. Прежде чем ехать на Гейфилд-сквер, ему нужно было сделать небольшой крюк. И получить ответы на некоторые важные вопросы.
Припарковаться на Грейт-Кинг-стрит было негде, если не считать места в конце, обозначенного жёлтой линией. Ребус встал там, положил на торпеду табличку с надписью «Полиция». Он был недалеко от Драммонд-плейс с его зелёной заплаткой посредине, защищённой высокой оградой и доступной только для тех, у кого был ключ. Ребус вернулся по главной улице к нужной ему двери и нажал кнопку квартиры с табличкой «Трейнор / Белл».
— Слушаю.
Резкий голос принадлежал Форбсу Маккаски.
— Сержант Ребус. Нужно поговорить.
— Не о чем.
— Откройте дверь, или я её выломаю.
Молчание, потом домофон заверещал, давая знать, что дверь открыта. Ребус распахнул её и с трудом поднялся по лестнице. Кровь шумела у него ушах, когда он добрался до верха, но он ни разу не остановился передохнуть. Дверь была закрыта, и он постучал. С удивлением посмотрел на руку, окрасившуюся в розовый цвет. Приглядевшись, Ребус увидел, что на дверь плеснули краской, которую потом смыли. Тот, кто мыл, старался делать это тщательно, но Ребус увидел, что и каменный пол под его ногами тоже забрызган. Наконец дверь открылась, и Ребус увидел Форбса Маккаски.
— Собираю пожертвования для ОДС, — сказал Ребус, поднимая раскрытую ладонь[55].
— Джессика говорит, что это запугивание с вашей стороны. Она советует вызвать адвоката.
— Хочешь воспользоваться моим мобильником? — сказал Ребус, протягивая свою трубку. — Мне плевать, что ты предпримешь, Форбс. И я вижу, что ты боишься. — Ребус показал на красноватые следы на полу. — У вас был гость. Я думаю, он и твой дом посетил. Рассчитывал найти там тебя, но наткнулся на твоего отца. — Он помолчал. — Могу я войти?
— Мы не хотим вас здесь видеть.
— Может, и не хотите. Но я знаю, что нужен вам. Вам самим не избавиться от дядюшки Элис — Рори Белла.
— Боже…
Это восклицание донеслось из-за двери.
— Привет, Элис, — сказал Ребус, хотя и не видел девушку. — Значит, сумела договориться с Форбсом и Джессикой? Понятно, другого выхода не было — вам троим нужно держаться вместе. Иначе слишком много можно потерять. — А потом, обращаясь к Форбсу Маккаски, он сообщил: — Я только что был на многоэтажной стоянке в Ливингстоне. Ты возил туда Джессику, чтобы посмотрела. Я так думаю, это Элис проговорилась. Наверно, как-то раз после вечеринки. Выпила лишнего или самокрутку лишнюю выкурила. Рассказала про своего страшного дядюшку и про машинку, о которой он ей говорил. Там что-то интересное в багажнике? Если кто-то захочет узнать, что там такое, то понадобится ломик. — Ребус замолчал, сверля взглядом Форбса. — Ну что, сынок? Уже теплее?
— Скажите ему, пусть уйдёт отсюда! — Другой голос, громкий, чуть не истерический — голос Джессики Трейнор.
— А, так тут вся шайка в сборе, — сказал, улыбаясь, Ребус. — Кризисное совещание, что-то в этом роде? А почему бы Элис просто не позвонить дядюшке Рори?
— Слишком поздно! — выкрикнула Элис.
Ребус попытался протиснуться в коридор, но Маккаски решительно воспротивился.
— Когда у вас будет ордер, тогда и возвращайтесь, — сказал он с решительным выражением.
— К тому времени действительно может быть слишком поздно, Форбс. Ты знаешь, что случилось с твоим отцом.
— Мы не знаем, что случилось!
— В таком случае мы можем высказать обоснованную догадку, как полагается образованным людям, — возразил Ребус. — А вы втроём образованнее меня, так что, я думаю, вы уже сделали выводы. — Он снова помолчал. — Да вы даже сейчас, когда я здесь с вами, трясётесь от страха. Кстати, Элис, поздравляю: умненько ты пыталась сбить меня со следа, отправив к дилеру Форбса. Я догадываюсь зачем: отвлечь моё внимание от происшествия с машиной. И на какое-то время это сработало.
Форбс отвернулся от Ребуса к Белл.
— Ты ему сказала?
— А что мне оставалось?!
Ребус услышал, как открылась и закрылась входная дверь внизу. Сосед возвращался домой, его подошвы, словно наждак, скребли по ступеням.
— Я вам нужен, — гнул своё Ребус. Решимость Форбса ослабла, весь его мир того и гляди мог рухнуть. — Вы должны рассказать мне всё.
— Уходите, — сказал Маккаски, но голос его говорил совсем о другом.
