Джозеф Уэмбо - Голливудский участок
— Конечно, Козмо, — ответила Айлия. — Мой чай — лучший в Голливуде. Спроси у Грегори. Спроси у всех, кто пробовал мой чай.
Экипаж «6-Х-72» получил вызов через двадцать минут после того, как отъехал от «Дома Чан». Нейт Голливуд развернулся и вжал педаль газа в пол.
Когда они вернулись в ресторан, миссис Чан кивком указала в сторону кухни. Там они нашли Тедди Тромбона, сидящего рядом с чурбаном для рубки мяса у задней двери и счастливо уписывающего за обе щеки огромную миску поджаренной лапши.
— Тедди, — спросил Нейт, — ты нас помнишь?
— Я не причиняю никаких неприятностей, — забеспокоился Тедди. — Меня сюда пригласили.
— Никто не говорит, что ты причиняешь неприятности, — сказал Нейт.
— Всего пара вопросов, и можешь продолжать наслаждаться своей лапшой, — сказал Уэсли. — Помнишь драку на бульваре? Мы приехали на вызов. Ты дал нам карточку с записанным на ней автомобильным номером. Помнишь?
— О да! — ответил Тедди. К его бороде прилипла лапша. — Тот сукин сын ударил меня исподтишка.
— Точно, — согласился Нейт. — У тебя сохранилась карточка? Та самая, с автомобильным номером.
— Конечно. Но она никому не нужна.
— Она нужна нам, — сказал Уэсли.
Тедди Тромбон положил вилку, залез в карман грязными пальцами и вынул визитную карточку «Дома Чан».
Уэсли взял ее, взглянул на номер и кивнул Нейту, который сказал:
— Тедди, на какой машине ездил тот почтовый вор?
— Старый синий «пинто», — ответил Тедди. — Я записал это на карточке.
— А как выглядел тот парень?
— Я мало что помню. Белый мужчина лет тридцати. Может, сорока. Злобный, раздражительный. Оскорбил меня. Поэтому я и записал автомобильный номер.
— А его подельник? — спросил Уэсли.
— Женщина. Это все, что я запомнил.
— Ты узнал бы их, если бы встретил еще раз? — спросил Нейт.
— Нет, они были для меня просто темными тенями. Он был просто темной тенью, которая грязно ругалась.
— Повтори нам, как она его называла, — сказал Уэсли.
— Не помню.
— Ты говорил «Фредди», — напомнил Уэсли.
— Разве?
— Или «Морли».
— Наверное, если вы так говорите. Но я не помню.
— Ты видел их до или после того случая?
— Да, я видел, как они пытались надуть кассиршу в магазине.
— Когда?
— Через несколько дней после того, как он меня оскорбил.
— В каком магазине?
— Может, это был «Таргет». А может, «Радиошэк». Или «Бест бай». Не помню. Я бываю в разных местах.
— По крайней мере, — сказал Нейт, — ты их хорошенько рассмотрел, так ведь?
— Да, но я все равно не помню, как они выглядят. Они белые. Может, лет тридцати. Или сорока. Но может быть, и пятидесяти. Я больше не различаю возраст. Можете спросить у парня в магазине. Он дал мне десять баксов за то, что я подсказал, что они мошенники. У них была поддельная кредитная карта. Или поддельные деньги. Что-то в этом роде.
— Господи! — пробормотал Нейт, в отчаянии глядя на Уэсли.
Уэсли сказал:
— Если мы найдем магазин и парня, который их видел, ты по крайней мере сможешь сказать, что это те же самые люди, которые воровали почту?
— Это он воровал почту, — поправил его Тедди. — Она не воровала. У меня такое впечатление, что она нормальная женщина. А он — полное дерьмо.
— Если с тобой захотят поговорить детективы, где тебя найти? — спросил Уэсли.
— На улице в восточной части Голливудского кладбища стоит брошенное офисное здание. Пока что я живу там. Но несколько раз в неделю прихожу сюда поужинать.
— Можешь вспомнить что-то еще? — спросил Нейт Голливуд, вынимая из бумажника десять долларов и кладя их на чурбан.
— Черт возьми, я часто не могу вспомнить день недели, — сказал Тедди. Потом посмотрел на них и спросил: — Кстати, а какой сегодня день недели?
Виктор Черненко был известен тем, что нередко засиживался на работе допоздна. Сейчас же он был просто одержим желанием раскрыть ограбление ювелирного магазина и банкомата, и большинство копов-ветеранов знали об этом. Нейт тоже это знал и мчался в участок быстрее, чем в «Дом Чан», не обращая внимания на дорожные знаки.
Они с Уэсли ворвались в комнату детективов и были счастливы увидеть Виктора, который что-то печатал на компьютере.
— Виктор, — сказал Нейт, — вот она!
Виктор посмотрел на визитную карточку, на автомобильный номер, на слова «синий „пинто“» и спросил:
— Мой почтовый воришка?
Брент весь день работал вместе с Энди в юго-восточном Лос-Анджелесе над убийством в «ГУЛАГе». Дуби Ди, личность которого установили благодаря данным, полученным от провайдера связи, оказался Лателлем Гранвиллем, ветераном банды «калек», которого много раз арестовывали за продажу наркотиков и ношение оружия. Он начал пользоваться сотовым во второй половине дня.
Используя триангуляцию с ретрансляционных узлов и помощь детективов Юго-Восточного участка, определили его местонахождение — в жилом доме на Сто третьей улице, где жила семья еще одного «калеки», по имени Делберт Минтон. У него было даже больше арестов, чем у Лателля Гранвилля, и он оказался тем самым бандитом, который дрался с убитым студентом. Обоих бандитов арестовали в доме Минтона и привезли в Голливудский участок для допроса. Оба отказались говорить и потребовали встречи с адвокатом.
Это был очень трудный день, детективы устали и были голодны, так как работали сверхурочно. В отсутствие Энди звонила официантка Анджела Хоторн — одна из тех, кого детективы опрашивали в «ГУЛАГе» в ночь убийства. Тогда официантка сказала Энди, что когда началась драка, она находилась у бара и ничего не видела. Зачем же она звонила?
— Это детектив Маккрей, — представилась Энди, когда женщина сняла трубку.
— Здравствуйте, — произнесла Анджела Хоторн. — Я сейчас дома. Я больше не работаю в «ГУЛАГе». Дмитрий меня выгнал, потому что я не легла под одного из его богатых русских клиентов. У меня есть сведения, которые могут вам помочь.
— Я слушаю, — сказала Энди.
— Наверху здания, рядом с окном кабинета Дмитрия, установлена видеокамера, записывающая все, что делается на внутреннем дворике. Я уверена, что на время вечеринки ее не снимали. Но когда вы приехали, камеры там не было. Возможно, ее снял Дмитрий.
— Зачем ему это?
— Он параноидально боится огласки, копов и судов. И ему не нужны неприятности с черными бандитами. Кстати, он редко пускает к себе черных клиентов. Дмитрий просто не хочет быть втянутым в дело об убийстве. В любом случае, если получите от него ту камеру, наверняка увидите, как черный бандит вонзает нож в бедного парнишку. Только не упоминайте мое имя, ладно?
Повесив трубку, Энди спросила Брента:
— Тебе нужны деньги за переработку?
— А что?
— Придется еще поработать сверхурочно. В «ГУЛАГе», возможно, имеется видеопленка с записью нашего убийства!
Брент оглядел комнату, но остальные детективы уже разошлись по домам. Оставался только ночной детектив, Жалостливый Чарли, который сидел, положив ноги на стол, и, как обычно, цыкая зубом, читал спортивную страницу «Лос-Анджелес таймс».
— Я единственный, кто у вас есть? — спросил он.
— Не будь размазней. Это интересней, чем стучать в Отдел внутренних расследований.
— Не знаю, — с сомнением произнес он. — Я начинаю скучать по команде, занимающейся расследованием поджогов. По крайней мере там меня иногда кормили.
— Когда закончим, я угощу тебя поздним ужином с бутылкой хорошего пино, которую я специально припасла для такого случая. Ну как?
— Я уже оживаю, — потянулся Чарли.
— Осталось одно, — продолжала Энди. — По-моему, нужно захватить Виктора. Нам может понадобиться русский переводчик, если владелец ночного клуба начнет все отрицать, как он скорее всего и сделает. Виктор — мастер обращения с такими людьми. У него хорошие навыки, которые он приобрел в недобрые старые дни в Советской Армии.
— Он только-только приехал домой, — заметил Брент. — Вряд ли ему это понравится.
— Он мне должен, — успокоила его Энди. — Я ныряла для него в мусорный бак и порвала бретельку бюстгальтера.
Тут, как обычно, вмешался подслушавший чужой разговор Жалостливый Чарли:
— Вы ищете Виктора? Он спешно уехал с Нейтом Голливудом и парнишкой, с которым работает Нейт. Обожаю смотреть, как бегает Виктор. Он похож на медведя на роликовых коньках.
Глава 18
Синий «пинто» был зарегистрирован на имя Самуэля Р. Колхейна, проживавшего на бульваре Уайнона. Виктор Черненко сидел на заднем сиденье черно-белой патрульной машины, озабоченный скоростью, с которой вел машину Нейт Голливуд, все еще жаждавший искупить свою вину.
Уэсли сказал Виктору:
— Знаете, детектив, единственная проблема в том, что когда мы в первый раз говорили с Тедди Тромбоном, он сказал, что имя парня звучало как Фредди или Морли.
