Малютка - Мола Кармен

В квартире не было никаких следов насилия. Даже самый искушенный глаз не нашел бы здесь ничего, наводившего на подозрения. Разве что бутылка французского вина заставила бы задуматься человека, хорошо знакомого с Ческой, — вино она не любила и вообще почти не пила, только иногда позволяла себе кружку пива. Но и эта бутылка не указывала на преступление, максимум — на любовное разочарование.

В дверь позвонили, и Сарате живо представил, как Рейес идет своей дурацкой угловатой походкой, а потом резко разворачивается, чтобы вернуться к задаче, от которой ее несправедливо отстранили. Похоже, она способна на подобное самоуправство. А в этом доме столько воспоминаний и призраков, что Сарате почти обрадовался компании. Но в дверь звонила не Рейес. На пороге стояла Элена Бланко.

— Что-нибудь подозрительное?

Сарате улыбнулся, пропуская ее.

— Рад тебя видеть.

— Ты не нашел ее в туалете, где она умерла от инфаркта. Это уже хорошо.

— Мне очень неспокойно, Элена.

Она прошла в гостиную и стала разглядывать фотографии, снятые в путешествиях по экзотическим странам или на слетах байкеров. На одном из снимков Ческа позировала в обнимку с Сарате на фоне цветущих вишен.

— Это было в Херте, — объяснил Сарате.

Элена молча продолжила осмотр. Задержала взгляд на пустых пивных банках и недоуменно указала на них Сарате.

— Мы вчера вечером немного посидели вместе.

Она перевела взгляд на бутылку вина. Сарате покачал головой, он понятия не имел, откуда здесь такое дорогое вино. Элена медленно перемещалась по квартире, подмечая детали, ища зацепки, строя предположения. Она не спешила делать выводы. В ванной стоял стакан с двумя зубными щетками.

— Вторая щетка твоя?

— Элена…

Сарате было неловко, он пытался найти объяснение, не зная, как оно прозвучит — как попытка оправдаться или как просьба уважать его личное пространство.

— Я не собираюсь лезть в твою личную жизнь, — угадала его мысли Элена. — Просто пытаюсь понять, мог ли сюда зайти кто-то еще. Это важно.

— Моя.

— Синяя или зеленая?

— Элена…

— Проехали.

Элена открывала шкафы, поднимала подушки, двигала мебель. В одном из ящиков комода она нашла планшет без пароля.

— Дай сюда. — Сарате отобрал у нее планшет, зашел в фотогалерею и стал просматривать снимки.

— Чем ты там занимаешься? — спросила Элена.

Сарате не ответил, он не отрываясь смотрел на экран. Тогда Элена потянулась к планшету.

— Тебе тут нечего смотреть, — возмутился он. — Это личное.

— Ческа пропала ночью, а вечером ты пил с ней пиво. Если ты хочешь, чтобы я тебе помогала, мне нужно знать все.

Смирившись, Сарате позволил ей посмотреть фотографии. Она никак не прокомментировала увиденное: голый Сарате в дурацкой позе, Сарате в постели, причинное место прикрыто листиками, и опять голый у открытого холодильника с бутылкой апельсинового сока в руке.

Раздался звонок, и Сарате поспешно выхватил телефон из кармана куртки. Это была Марьяхо. Нашелся мотоцикл Чески — он лежал неподалеку от трассы М-30, на пустыре возле Руэдо.

— Пусть Ордуньо съездит и разберется, как он там оказался. И новенькую пусть возьмет с собой.

Он нажал отбой. Элена продолжала рассматривать фотографии, как будто разговор ее нисколько не заинтересовал.

— Мотоцикл Чески нашелся на пустыре, — сообщил ей Сарате.

— Слышала. Очень мне это не нравится.

— Ты о фотографиях?

Элена посмотрела на Сарате с недоумением. Протянула ему планшет.

— Послушай меня внимательно, Анхель. Мне все равно, собирались вы пожениться и завести детей или просто трахались время от времени. Единственное, чего я хочу, — выяснить, куда делась Ческа. Расскажи мне о последнем деле, над которым вы работали.

Сарате в нескольких фразах изложил суть. Четырнадцать лет назад на свалке в Вальядолиде нашли расчлененное женское тело. Тогда расследование ни к чему не привело, но, когда ОКА взялся за дело снова, пересмотр всех документов и данных аутопсии позволил найти зацепку: жертва была замужем, но имела связь на стороне; удалось даже установить имя ее любовника — Алехандро Сеса. В те времена у него был свой бар, но потом из-за наркозависимости он потерял бизнес. А всего несколько недель назад он всплыл в связи с преступной группой, торгующей женщинами с востока. Руководящих постов не занимал, был мелкой сошкой — следил за женщинами, чтобы они никому не жаловались. Таким образом, Ческа закрыла два дела сразу: Алехандро Сесу арестовали за убийство любовницы и заодно накрыли сутенерскую сеть. Кроме того, пятнадцать женщин получили свободу.

— Думаешь, это может быть связано с ее исчезновением? — спросила Элена.

— Не знаю.

— В любом случае запроси досье всех обвиняемых, изучи каждое подробно.

— Она точно вышла из дому не по работе. Иначе взяла бы оружие. А пистолет здесь.

— Где?

Они подошли к шкафу, полному пальто и курток. Элена ощупала полы одежды, проверила карманы. И в одном из них обнаружила телефон.

— Это ее мобильник, — сказал Сарате.

Элена попыталась включить телефон, но он запросил пароль.

— Ты пароль знаешь?

— За кого ты меня принимаешь? Я не из тех ревнивых уродов, которые проверяют телефон своей девушки.

— Я его забираю. — Элена спрятала телефон в сумочку. — Мне пора, если не вернусь в «Казино», мать меня убьет.

— Подожди, а где ты нашла мобильник?

Элена достала плащ цвета слоновой кости. Сарате пошарил по его карманам. В одном из внутренних оказалось удостоверение личности. Сарате внимательно рассмотрел его, потом перевел взгляд на Элену.

— Посмотри! Фотография Чески. Но имя…

Элена взяла в руки документ.

— Леонор Гутьеррес Мена. Это кто такая?

— Без понятия.

— И зачем Ческе удостоверение на другое имя?

На этот вопрос у Сарате тоже не было ответа.

— Забирай его в отдел и отдай Марьяхо, пусть разбирается.

Сарате кивнул.

— Есть еще что-то, чего ты мне не рассказал, Анхель?

— Нет.

Элена ему не поверила, но предпочла промолчать.

Глава 6

Жилой комплекс Руэдо известен каждому мадридцу: с трассы М-30 отлично видна кирпичная стена с маленькими окнами. Она вызывает легкий трепет, потому что издали смахивает на тюрьму. Но с близкого расстояния, точнее, изнутри спирали, которую образуют здания комплекса, все выглядит не так пугающе: разноцветные стены, зеленые насаждения, балконы, детские площадки, пенсионеры, сидящие на скамейках в тени, и влюбленные парочки, гуляющие под ручку. Строили комплекс в конце восьмидесятых, чтобы переселить сюда малоимущие семьи, но с годами дурная слава опасного квартала, где лучше не появляться, рассеялась. Это все еще не лучшее место для жизни в Мадриде, но оно уже не ассоциируется с маргиналами и наркодилерами, как это было вначале.

Мотоцикл Чески обнаружили на пустыре по соседству. Его уже начали растаскивать на детали, однако номерной знак сохранился, так что, когда житель Руэдо сообщил в полицию о своей находке, там забили тревогу.

В ожидании сотрудников ОКА мотоцикл стерегли двое парней из муниципальной полиции. С ними был и нашедший его пенсионер, недовольный, что его втягивают в расследование.

— Говорил я вашим ребятам: это все румыны, которые вон там лагерь устроили. Да что толку! У нас полиция только к испанцам цепляется, а приезжим стелют красную ковровую дорожку. Того и гляди, им еще и приплачивать начнут, и квартиры давать.

— Не сердитесь, — попытался успокоить его Ордуньо. — Лучше поговорите с нами. Мы-то к этому лагерю никакого отношения не имеем. Вы видели, кто бросил здесь мотоцикл?

— Да говорю же, кто-то из румын. Но свалят все на нас, на тех, кто живет в Руэдо. Как всегда, одним плюшки, а другим, то есть нам, фигушки. Надо было на месте этого пустыря футбольное поле сделать.

— Тебе, дедуль, в твоем возрасте только в футбол играть: мигом поплохеет и ноги протянешь, — ни с того ни с сего брякнула Рейес.