Убийство по расписанию. Завещание для всех желающих - Макеев Алексей Викторович

– Красивая комната, – похвалил Гуров.

– Досталась по наследству, – сказала Татьяна. – Мы с мужем вселились сюда взамен прежнего профессора. В спальне сделали ремонт, поменяли мебель. В кухне, разумеется, тоже произвели реконструкцию, а эту комнату оставили без изменений.

Сыщику казалось, что Татьяна желала оттянуть неприятный момент, когда он озвучит страшную новость и возврата к прошлому уже не будет. Гуров тоже не торопился. Он не спеша прохаживался по комнате, рассматривал предметы мебели как музейные экспонаты.

– Знаете, я долгое время вот так же себя в этой квартире ощущала, – проговорила Татьяна.

– Как? – спросил Гуров.

– Как посетитель в музее, – пояснила женщина. – Ходишь по комнатам, предметы рассматриваешь, а дотронуться боишься. Так и кажется, что сейчас появится сердитый смотритель и объявит: «Руками не трогать!»

– Они действительно настолько ценные? – Гуров повел рукой в сторону картин.

– Копии, оригиналов здесь нет, – ответила Татьяна. – Но ощущение от этого не меняется, правда?

– Правда, – согласился Гуров.

– Думаю, нам пора присесть и перейти к главному, – произнесла Татьяна и сама испугалась своих слов.

Руки ее слегка задрожали, глаза увлажнились. Она нервно вздохнула, но от слов своих не отказалась.

Гуров опустился на диван, жестом предложил Татьяне сделать то же самое, дождался, пока она сядет, и задал вопрос:

– Скажите, Татьяна, вы знаете, где сейчас находится ваш супруг?

– Женя? Я полагала, что в институте. Но раз вы приехали ко мне с подобным вопросом, значит, там его нет. – Татьяна вопросительно посмотрела на полковника.

– Вы правы. В институте его нет, – ответил Гуров. – Вопрос в другом. Если Евгений Иванович не дома и не в институте, то где он может находиться?

– В это время? На совещании, на конференции, на деловой встрече, – начала перечислять Татьяна. – Но все это только в том случае, если утром он в институте был. Это обязательный ритуал. С утра проверить лаборатории, а затем ехать на деловые встречи.

– Утром в институт он не приезжал, – сказал Гуров и осведомился: – Вы провожаете мужа на работу?

– Обычно да, но сегодня случай исключительный. Я даже не знаю, в котором часу он ушел, – ответила Татьяна.

– А в котором пришел?

– И этого не знаю. – Слезы все же прорвались, потекли по щекам, закапали на блузку. – Скажите, полковник, с Женей случилась беда?

– Возможно и такое, – уклонился от прямого ответа Гуров.

– Какая беда? Он мертв, ведь так? Иначе ко мне не приехал бы человек из уголовного розыска. – Татьяна говорила медленно, стараясь сдержать рыдания. – Или вы думаете, что он мертв. Но ведь вы можете и ошибаться.

– Да, можем, – сказал Гуров, решил, что тянуть нет смысла, и продолжил: – Сегодня в пять утра на Дорогомиловском железнодорожном мосту было обнаружено тело. Приметы совпадают с вашим супругом.

– На мосту? Боже, что его понесло туда? Нет, вероятно, вы ошибаетесь. Нечего ему там делать.

– Когда вы в последний раз видели супруга? – задал вопрос Гуров.

– Вчера утром. Он собирался в институт, я готовила ему завтрак. Ушел в шесть тридцать. Он всегда рано уходит.

– А в котором часу он вернулся?

– Я не знаю, – растерянно произнесла Татьяна. – Я проспала.

– Что это значит? – не понял Гуров.

Татьяна больше не пыталась сдержать слезы. Они лились сами по себе, а она излагала историю своей бессонницы и чудесного исцеления. Женщина закончила рассказ своими утренними мечтами о том, как обрадуется муж, узнав, что Татьяна впервые за много лет выспалась как следует, вполне полноценно.

– Выходит, до десяти часов вечера Евгений домой не возвращался? – выслушав историю, задал вопрос Гуров.

– Нет. Я легла ровно в десять, а он еще не вернулся. Уснула быстро, почти моментально, а проснулась в девять утра. Я подумала, что Женя уже ушел. Не стал меня будить, зная, какие сложные у меня отношения со сном.

– По каким-то признакам вы можете догадаться, был ли супруг дома, пока вы спали, или нет?

– Сейчас уже вряд ли, – Татьяна отрицательно покачала головой. – Возможно, сразу после пробуждения и могла, но теперь нет, не скажу.

– Давайте все же попытаемся это выяснить, – предложил ей Гуров.

– Как?

– Вы будете вспоминать, ходить по комнатам, выполнять все те действия, какие обычно совершаете по утрам. Быть может, у вас в голове что-то и всплывет.

Татьяна встала, прошла к спальне, открыла дверь, замерла на пороге. Пару минут она стояла там и просто смотрела, затем перешла к изголовью кровати. Поправила подушку слева, обогнула кровать, чуть подвинула вторую подушку, откинула одеяло. После осмотра постели женщина перешла в ванную, пощупала зубную щетку мужа, потрогала полотенце, зашла в туалет, зачем-то покрутила рулон туалетной бумаги.

Из ванной она перешла на кухню, осмотрела раковину, шкафчик с посудой, открыла и закрыла холодильник, после чего села на стул и заявила:

– Дома Жени не было.

– Вы уверены в этом?

– Абсолютно. Он мог не почистить зубы, не принять душ, не сменить носки, натянуть те, которые нашел под кроватью. Но уйти из дома без порции черного кофе? Это крайне маловероятно.

– Вы по отсутствию грязной чашки поняли, что кофе ваш супруг не пил? – осведомился Гуров.

– Нет, чашку он мог и сполоснуть, – ответила Татьяна. – А вот запаковать пачку кофе фабричным способом – на это никто не способен. Загляните в шкаф. Видите пачку темно-вишневого цвета? Она закрыта, а вчера утром я высыпала в кофеварку последнюю порцию из контейнера. Следовательно, чтобы сварить себе утром кофе, Женя должен был открыть новую пачку. Он этого не сделал.

После этого Татьяна сообщила сыщику, что последний раз разговаривала с мужем прошлым утром. По телефону они не созванивались, пропущенных звонков от супруга в мобильнике Татьяны не было.

Узнав, что муж ушел с работы в пять вечера, Татьяна удивилась не меньше подчиненных Шанина. По той же самой причине. За двадцать лет он поступал так всего дважды. Первый раз, когда сын раскроил себе череп на футбольном поле. Второй, когда Татьяну в едва ли не коматозном состоянии забрали в реанимацию.

Предположить, чем мог заниматься муж с пяти вечера до пяти утра, Татьяна не могла. Вопрос Гурова о врагах застал ее врасплох. Откуда им взяться у профессора? Это же не бизнесмен. Если таковые у него и есть, то мстить они будут не физически. Ученые так не поступают, не их стиль. В плане финансов семья Шаниных не бедствовала, но и миллионами, на которые могли позариться преступники, не владела.

Друзьями Евгений Иванович за всю жизнь так и не обзавелся. Один человек был для него слишком глуп, другой – чересчур жаден, третий ударился в снобизм. Сблизиться с семьей хотя бы одного из коллег Шанин не смог.

От идеи дружить семьями, которой бредила Татьяна, ей пришлось отказаться. У нее имелась парочка подруг, дружба с которыми корнями уходила в детство, еще тройка приятельниц, с которыми приятно было пройтись по магазинам. На этом круг ее общения заканчивался.

Однако изменения в поведении супруга Татьяна заметила. Евгений на откровенность не шел, хоть она и спрашивала, в чем заключается причина его беспокойства. Он отмахивался, говорил, что ведет сложный проект, который грозит развалиться. Татьяна не до конца поверила словам супруга, но настаивать не стала. Почему? Потому что боялась услышать то, чего страшатся все жены профессоров.

С мужем она прожила достаточно долго, чтобы понять, что дело тут не в работе. Когда с проектом и в самом деле происходили накладки, Евгений всегда делился с ней переживаниями. Он в трусах ходил по кухне, размахивал руками и разносил в пух и прах всех своих помощников, настоящих остолопов, не имеющих представления о том, с какой стороны подойти к задаче. Здесь же царило полное молчание.

Что могла подумать Татьяна? Только то, что у мужа появилась пассия. Молодая амбициозная студентка или помощница, желающая пролезть в научную элиту самым простым, давно проверенным способом.