Николай Леонов - Стервятники
Здесь зашел разговор о том, что сегодня по всей Москве действуют группировки вполне взрослые, вооруженные автоматами и пистолетами, и с ними, мол, не тягаться. Толик обвел соратников усмешливым взглядом и сказал: "Первое поручение вам всем. Найти и проследить любого крутого, из числа шестерок, чтобы без охраны".
Такого нашли через несколько дней — качок по кличке Гнилой состоял в группе Кольцатого, те "обслуживали" Серпуховской рынок. Гнилого выследили и однажды под вечер проводили до дома.
На лестнице уже ждали — сразу человек десять. Гнилой даже не успел выдернуть из кобуры свой "тэтэшник" — повалили, стали бить ногами, от души.
Потом Толик лично вынул из кармана бритву, морщась, отрезал голову. Ее надели на палку и вставили в урну, стоящую у дома.
Две или три женщины из числа соседок заметили происходящее, и, видя беспокойство сотоварищей, Толик процедил сквозь губу: "Они теперь моют жопы в ванной, потому как обкакались, и в милицию не позвонят. Людишки трусы и сволочь от рождения, и всякий, кто готов им вставить, — победит всех.
Вы одолели свой страх. Теперь победа за нами, потому что не "Калашников" ее дает, а тихое умение без слез завалить любого". Братва согласно закивала и с пением любимой песенки вожака "Нам нет преград на море и на суше" удалилась.
Милиция дела, естественно, не раскрыла, Толик посмеивался: "Менты имеют вместо голов — яйца, а вместо мозга — приказ начальника. Кто со мною — не пропадет!".
Ребята смотрели на Толика Агеева как на вождя, слушались беспрекословно. Абсолютное большинство "солдат" были несравненно ниже его как интеллектуально, так и физически. Он много тренировался, стал неплохим боксером, но собственную силу, ловкость и мастерство демонстрировал редко. Он был вождь, которому не пристало опускаться до рукоприкладства. Он и командиром отряда назначил одного из приятелей. Агеев был умница, его не прельщали регалии, он довольствовался реальной безграничной властью.
В группировке состояло несколько дебилов, ребят умственно отсталых, Толик к ним относился ровно и безразлично, не разрешал товарищам неполноценных обижать, за что последние его боготворили, шевельни Толик пальцем, дебилы не руками, так зубами готовы были разорвать любого. С ближайшим окружением из пяти-шести человек Агеев порой проводил "политзанятия". Раньше, позже мы столкнемся с "мужиками". Так он называл группировку Капитана, Николая Иванова, курирующего район, являясь "крышей" для коммерсантов средней руки. Тогда, говорил Толик, нам понадобятся роботы-бойцы. Вы ведь не хотите вешать на себя статью УК и ждать гостей из ментовки? И я не желаю, так умолкните, ведите себя как приказано, и, обращаясь к "командиру", ласково спрашивал:
"Я верно говорю, Саня?" Тот согласно кивал, "политчас" заканчивался.
И деньги для отряда добывали рядовые и ребята чуть сообразительнее. Они грабили прохожих и стоявшие на отшибе магазины и с гордостью вручали добычу Агееву, который делил доходы среди личного состава "по справедливости".
Недоумки-исполнители были довольны, считая, что им повезло. С рождения, еще ползая в пьяных подвалах, получая подзатыльники от похмельных родителей и иных людей, забавлявшихся от скуки, парни почувствовали себя равноправными членами некоего сообщества. У некоторых из них появилось чувство самоуважения, появились проблески дремавшего от рождения разума. Они, подражая вождю, начали прилично одеваться, дошло до того, что отдельные индивидуумы перестали брить головы, начали захаживать в парикмахерские.
Употреблять спиртное Агеев разрешал, наркотики запрещал напрочь. Провинившихся избивали, порой и вождь снисходил, опускал свой железный кулак на челюсть неразумного. Толику подобные случаи были противны, но Акела время от времени должен был доказывать свою силу, демонстрируя, что он не только умнее, но и физически сильнее остальных членов стаи. Человек, замеченный повторно в употреблении наркотиков, из отряда изгонялся, а так как жил он в том же районе и каждый мог ему вломить так, что мало не покажется, то через месяц-другой парень приползал на брюхе, просил пощады, и его брали с испытательным сроком. Многие из членов группировки обращались за помощью к врачам, зашивались или кодировались. В общем, дисциплине, которую установил в отряде Толик Aгeев, могли бы позавидовать военачальники.
А факт, что некоторые из бойцов ходили который год под статьей, являлся фактом их биографии и Толика не волновал.
В тот вечер десяток избранных, пятеро рядовых и сам Агеев ужинали в "Фиалке". Толик общих застолий не любил, так что они занимали четыре стоявших порознь стола. Но ресторан посещали в основном завсегдатаи, они знали, кто эти молодые, с виду безобидные ребята, и сторонились, стараясь занять столик от пацанов подальше. Узнав о прибытии "дорогих" гостей, в залу вышел хозяин Семен Васильевич Фролов, в смокинге, галстуке-бабочке под жилистым подбородком, обошел залу, раскланиваясь со знакомыми, интересуясь, как понравилось то или иное блюдо, хороша ли водка "Довгань", которую он закупил, или следует поискать иную и какую именно. Даже солидным умным мужикам обходительность хозяина очень нравилась.
Хозяин знал, кто в действительности руководит бандой, но коли Толик Агеев желает держаться в тени — его воля.
Фролов остановился у столика "командира", спросил:
— Жалобы, пожелания, молодые люди? Саня, как сегодня настроение, мебель, посуда, зеркала не раздражают?
Мне не придется завтра заказывать новые?
— Уважаемый Семен Васильевич, вы нас с кем-то путаете. — Саня поднялся, выпил рюмку водки. — Мы мирные деликатные люди.
— Приятно слышать. — Хозяин натянуто улыбнулся, отправился в свой кабинет, позвонил Капитану Иванову.
— Николай, у меня десяток пацанов-беспредельщиков расселись, пришли своих, требуется взять ситуацию под контроль.
— Семен Васильевич, ты прав абсолютно, — ответил Капитан, — только у меня все ребята на выездах. Но один экипаж я тебе пришлю, пусть пацаны знают, что хоть один "Калашников" на них имеется. — Фролов положил трубку и подумал, что только "Калашникова" в ресторане и не хватает. Спрашивается, за что он Капитану платит деньги, если ему, чтобы утихомирить группу пацанов, необходимо стрелять в зале, портить интерьер, бить посуду, отпугивать клиентов? Что, с сопляками нельзя выяснить отношения в другом месте?
Не укладывать трупы в ресторане, который он охраняет, не крушить, не ломать?
Капитан выслал экипаж, а в это время в ресторан вошел Георгий Тулин.
Лайковая куртка плотно обтягивала его широкие плечи, черные отутюженные брюки, сверкающие ботинки придавали вид крутого мафиози. Обветренное, посеченное двумя небольшими шрамами лицо и отсутствующий, равнодушный взгляд завершали портрет мужчины, с которым лучше жить в мире.
Тулин сел у бара, взял виски со льдом, якобы безразлично осмотрел зал, отметил присутствие отморозков, самого Толика Агеева, описание которого получил утром от Бестаева. Толик сидел за столом с двумя приятелями, один стул был свободен. Предстояло решить вопрос, каким образом на тот стул сесть.
В зал вошли трое мужчин в плащах, по тому, как шарахнулся в сторону швейцар, и тишине, нависшей над залом, Тулин определил, что мужики из группировки Капитана. Афганец сразу понял, что под плащами у двоих автоматы, и плащи мужики не сняли именно по данной причине.
В зале помалкивали, и когда Толик Агеев двинул стулом и поднялся, этот обычный звук, нарушив тишину, царапнул напряженные нервы. Толик подошел к стойке, попросил у бармена кока-колу, сел рядом с вновь прибывшими, улыбнулся и, не повышая голоса, отчетливо выговаривая слова, спросил:
— Что-нибудь не так, господа?
— Не выпендривайся, Толик, — ответил посланец Капитана. — У нас все в норме, а у вас — неизвестно... — После чего он выругался.
— Мы молодые и законопослушные, — ответил Толик. — А вы расхаживаете с автоматами.
Тулин незаметно пересел на тумбу рядом с бандитами, подвинул себе пепельницу, вновь заказал виски, сказал:
— Ты взрослый мужик, не доставай парня. Он тебя не трогает.
— А ты не лезь. — Бандит развернулся, расстегнул плащ, автомат висел под плечом, ствол хорошо виден. — Твоего имени никто не называл.
— Так его никто и не знает, я только прохожий, — ответил Тулин, отпивая из стакана глоток.
— Ну так иди к... матери, — рявкнул бандит.
Тулин нанес два рубящих удара, правой — одному, левой — другому. Два тела грохнулись на пол. Тулин снял с них автоматы, положил на стойку, обратился к бармену:
— Убери железо, передай его хозяину, он вернет по принадлежности. Затем помог застывшему в нелепой позе третьему бандиту поднять товарищей на ноги, проводил до машины, вернулся в зал, где его встретил Толик.
— Спасибо, но мы бы справились с хамами и сами, мы не такие беспомощные, как выглядим. Может, не откажетесь сесть к нам, выпить рюмку.
