Эд Макбейн - Убийца Леди
— Туше, — ухмыльнулся Карелла. — Мы пришли. Вот заведение Мамы Иды.
Заведение Мамы Иды ничем не отличалось от остальных многоквартирных домов на улице. На крыльце сидели двое детишек и играли в «крестики-нолики», рисуя на асфальте куском мела.
— Прочь с дороги! — прикрикнул на них Карелла, и детишки расступились. — Вот что не дает мне покоя, — обернулся он к Хоузу. — Дети все видят. Хорошенькое же у них воспитание!
— Помнится, ты только что заявлял, что ремесло здешних обитательниц — вполне достойное занятие, — заметил Хоуз.
— Ты что, хочешь поссориться?
— Нет, просто пытаюсь выяснить, что тобой движет.
— Ладно, скажу тебе, что я думаю. Совершать преступления противозаконно. Проституция — это преступление; по крайней мере, в нашем городе она запрещена. Возможно, запрещена справедливо, а возможно, нет; не мне об этом судить. Мое дело — следить за исполнением закона. Отлично! В нашем участке, да и в любом другом участке, насколько мне известно, проституток за преступниц не признают. Патрульные получают мзду со всех заведений. Они охраняют мадам от неприятностей, а те в свою очередь ведут с ними честную игру. Никаких уличных краж, никакого динамо. Чистая коммерческая сделка. Но тип, который пытался обмишурить Луз, тоже совершает преступление! Так куда же податься в таком случае полицейскому? На чью сторону встать? Выходит, на одни преступления можно закрывать глаза, а на другие — нет?
— Нет, — возразил Хоуз. — Закрывать глаза можно только на те преступления, за которые тебе платят.
Карелла внимательно посмотрел Хоузу прямо в лицо:
— Я ни разу ни у кого не взял ни цента, с тех пор как стал служить в полиции. Заруби себе это на носу!
— Я и не думал, что ты берешь взятки.
— Вот и отлично, — кивнул Карелла. — Невозможно жить строго по уставу. У меня есть своя голова на плечах, и я сам понимаю, что верно, а что нет, пусть даже я кое в чем нарушаю закон. По-моему, тот мозгляк, похожий на Гитлера, повел себя здесь как последний подонок. Если развлекся, плати. Это основа всего. Может, я подставился, а может, и нет. Дерьмовое дело, говорю я, и ну его к черту!
— Ладно, — буркнул Хоуз.
— Теперь ты обиделся?
— Ничего подобного. Просто просветился.
— Есть еще кое-что, — сказал Карелла.
— Что?
— Детишки, которые крутятся под ногами. Что лучше — позволить им наблюдать за происходящим или всех разогнать?
— Ты мог бы всех разогнать, не заставляя платить того типа.
— Сегодня ты у нас просто снайпер, — заметил Карелла, и они вошли в дом. На панели была только одна кнопка. Карелла позвонил. — Мама Ида — та еще стерва, — предупредил он. — Думает, что владеет этой улицей и всем городом в придачу. С ней надо держать ухо востро.
Внутренняя дверь отворилась. К косяку прислонилась женщина с расческой в руке. Прямые черные волосы падали на узкое лицо с пронзительными карими глазами. На ней был голубой свитер и черная юбка. Ноги — босые.
— Чего вам? — спросила она.
— Это я, Карелла. Впусти нас, Ида.
— Чего тебе надо, Карелла? Сыщики решили поразвлечься?
— Нам нужна девушка по кличке Леди.
— Она занята, — ответила Ида.
— Мы подождем.
— Предупреждаю: ждать придется долго.
— Ничего, потерпим.
— Ждите за дверью.
— Ида, — негромко произнес Карелла, — отойди к черту от двери.
Ида отступила. Карелла и Хоуз вошли в полутемный коридор.
— Что вам от нее нужно?
— Хотим спросить ее кое о чем.
— О чем же?
— Это наше дело, — рявкнул Карелла.
— Но вы же не собираетесь забрать ее?
— Нет. Просто зададим ей несколько вопросов.
Ида лучезарно улыбнулась. Во рту сверкнул золотой зуб.
— Хорошо, — сказала она. — Входите. Садитесь.
Она провела их в маленькую унылую гостиную. Там пахло ладаном и потом. Запах пота преобладал.
Ида смерила Хоуза взглядом.
— А это еще кто такой? — осведомилась она.
— Детектив Хоуз, — представил Карелла.
— Красавчик, — вяло произнесла Ида. — Что с твоей шевелюрой? Откуда седина?
— Старею, наверное, — отозвался Хоуз, прикасаясь пальцами к седой пряди.
— Скоро она освободится? — поинтересовался Карелла.
— Кто знает? Она медлительная. К ней нужен особый подход. Знаете, как ее называют? Леди! С леди, с благородными дамами, нужна мягкость. С дамами нужно говорить.
— Должно быть, ты теряешь на ней кучу денег.
— Она приносит в три раза больше прибыли, чем остальные, — заявила Ида.
— И того стоит?
Ида пожала плечами:
— Если бы вы были клиентами, я бы сказала вам, что Леди того стоит. — Она снова перевела взгляд на Хоуза: — Спорим, красавчик, тебе шлюхи дают бесплатно?
Хоуз вежливо промолчал. Он понимал, что бандерша привыкла мыслить терминами своего ремесла. Он еще не знал ни одной мадам или шлюхи, которая не говорила бы о сексе так же просто, как обычная женщина обсуждает детей или тряпки. И тем не менее, не снизошел до ответа.
— Как по-твоему, сколько мне лет? — задала другой вопрос Ида.
— Шестьдесят, — равнодушно бросил он.
Она рассмеялась.
— Вот паршивец, — буркнула беззлобно. — Да мне всего сорок пять! Заходи как-нибудь днем.
— Спасибо.
— Шестьдесят! — ухмыльнулась Ида. — Я тебе покажу — «шестьдесят»!
Наверху открылась и закрылась дверь. В коридоре послышались шаги. Бандерша подняла голову и сообщила:
— Она освободилась.
Вниз спустился мужчина. Воровато заглянув в гостиную, быстро вышел через парадную дверь.
— Идите, — разрешила Ида. Когда Хоуз встал, она оглядела его с ног до головы. — Здоровяк, — заметила она, словно бы про себя, и повела детективов на второй этаж. — Стоило бы взять с вас за то, что отнимаете у нее время.
— Мы всегда можем забрать ее в участок, — напомнил Карелла.
— Карелла, я шучу, — торопливо пояснила Ида. — Неужели не понятно? Шучу. Хоуз, а как тебя зовут?
— Коттон.
— Неужели твой друг не понимает шуток, Коттон? — Ида остановилась и посмотрела сверху вниз на Хоуза. — По-твоему, мои ноги тянут на шестьдесят?
— Тянут на все семьдесят, — ответил Хоуз.
Карелла расхохотался.
— Вот паршивец! — так же беззлобно повторила Ида и хихикнула.
Они поднялись наверх и пошли по коридору. В одной из комнат дверь была открыта; детективы увидели девушку в кимоно, которая сидела на краю постели и полировала ногти. Двери остальных номеров, выходящие в коридор, были закрыты. Подойдя к одной из них, Ида постучала.
Отозвался мягкий голос:
— Si? Кто там?
— Ида. Открывай.
— Минуточку, прошу вас!
Ида недовольно фыркнула и стала ждать. Наконец дверь отворилась. Женщине, которая стояла на пороге, было по меньшей мере тридцать два года. Черные волосы обрамляли спокойное лицо с глубоко посаженными карими грустными глазами. Вокруг рта залегли печальные складки. У нее была благородная посадка головы, благородный разворот плеч. Одной рукой она стягивала халатик у ворота, тщетно пытаясь прикрыть грудь. В глазах застыл страх, словно женщина боялась того, что сейчас произойдет.
— Si? — повторила она.
— Эти господа хотят тебя видеть, — сообщила Ида.
Проститутка по кличке Леди жалобно посмотрела на свою хозяйку.
— Опять? — протянула она. — Прошу вас, синьора, умоляю вас, не надо! Я так…
— Марсия, кончай валять дурака, — приказала Ида. — Это копы.
Страх, как по волшебству, покинул глаза Марсии. Рука соскользнула с выреза кимоно. Кимоно распахнулось, обнажая грудь. Всякое благородство покинуло ее лицо и манеры. Складки у губ стали жестче.
— Неужели кто-то пожаловался? — спросила она.
— Никто не жаловался, — ответил Карелла. — Мы хотим поговорить с тобой.
— Уверены, что только поговорить?
— Да.
— А то бывает, копы вваливаются совсем за другим…
— Брось, — сказал Хоуз. — Мы хотим поговорить.
— Здесь или внизу?
— Где тебе лучше.
— Здесь. — Марсия отступила, пропуская их в комнату.
Карелла и Хоуз вошли.
— Я вам нужна? — поинтересовалась Ида.
— Нет.
— Я буду внизу. Эй, Коттон, не хочешь выпить перед уходом?
— Нет, спасибо, — откликнулся тот.
— В чем дело? Я тебе не нравлюсь? — Мама Ида горделиво вздернула голову. — Я могу тебе кое-что показать!
— Ты мне нравишься, — улыбнулся Хоуз. Карелла с удивлением посмотрел на напарника. — Просто боюсь, как бы ты не умерла от напряжения!
Мама Ида расхохоталась.
— Вот паршивец! — повторяла она, выходя из комнаты. Из коридора донеслось ее довольное бормотание: — Надо же: как бы я не умерла от напряжения!
Марсия села, самым плебейским образом поджав одну ногу под себя.
— Ну ладно, что там у вас? — спросила она.
— Ты давно здесь работаешь? — задал первый вопрос Карелла.
