Фридрих Незнанский - Гонцы смерти
Турецкий помчался к ней, бросив Лару опять в неведении относительно своих вечерних планов. После легкой размолвки из-за Нади Павловой они вроде бы помирились, хотя настроение у «важняка» высоким градусом не отличалось. Когда работа не ладится, ему и на баб смотреть неохота, и коньяк кажется горьким, как водка.
Единственное, что осталось Элле от бывшего вице-премьера, — это двухкомнатная квартира на Рублевке. Старую, трехкомнатную, он оставил прежней жене, Нине, а новую они едва успели обставить кое-какой мебелью. Вот и все наследство да пара тысяч долларов сбережений. Расставаясь со Станкевичем, Элла не выставила ему никаких условий, радуясь, что он вообще согласился на развод. Теперь же, задним числом, она хотела урвать свой кусок, была даже согласна вернуться к нему, хоть и испытывала прежнее отвращение.
Однажды, когда они еще жили вместе, проснувшись среди ночи, она вдруг увидела его желтое восковое лицо и страшно перепугалась, точно рядом с ней лежал покойник. С той ночи и появилась эта брезгливость, которую она никак не могла подавить в себе. Поэтому и бросилась в объятия к розовощекому Олегу. Конечно, не только поэтому, но одной из причин разрыва и стало это физическое отвращение к мужу.
Элла Максимовна встретила его в нарядном длинном платье приглушенных желто-красных, тонов, которое очень шло ей, еще эффектней подчеркивая статную фигуру и красивое лицо. Турецкий готов был поклясться, что хозяйка надела это платье специально, чтобы заинтересовать собой, впрочем, он и не мог думать иначе. Она предложила гостю кофе, выставила на стол коробку конфет и печенье.
Александр Борисович пошел вместе с ней варить кофе, чтобы начать разговор на кухне, в непринужденной обстановке.
— Я вижу, вы немного оправились от вашего горя, — закуривая свои «LM», улыбнулся он.
— Время все лечит, как, кстати, и одиночество, а последним я переполнена: последние три дня ни одного звонка, — заговорила она. — Вы — первый, поэтому я так и ухватилась за вас.
Она так и сказала: «ухватилась за вас», и Турецкому понравилось это выражение, как и ее искренний тон с самого начала.
— Вы ведь тоже не верите, что произошел несчастный случай, что все случилось от переутомления, как некоторые стараются преподнести эту внезапную кончину?
— Ваш Фомин…
— Он не наш, — сразу же поправил ее гость.
— Да, простите, не ваш, но он либо дурак, либо выполняет чью-то волю. Вы гораздо умнее и тоньше его. — Она улыбнулась, бросая ему эту улыбку, как теннисный пас, и Турецкий тотчас подхватил его.
— Вот тут вы попали в самую точку, — рассмеялся он.
— Нет, я серьезно, я же вижу, с кем имею дело.
— И мне нравится ваш острый ум!
— Спасибо, мне давно уже никто не говорил комплиментов.
Элла Максимовна посмотрела на него тем загадочным взором, который подразумевал многое, и Александр Борисович даже заволновался.
— Но если мы с вами сходимся в главном, то встает закономерный вопрос: кто? Не Господь же обрушил на него свою кару.
— А я знаю кто, — ответила хозяйка.
— Вот как? — удивился Турецкий, и сердце его забилось еще сильнее. — Может быть, поделитесь своей тайной?
— Это тайна только для непосвященных. Шелиша убил мой бывший муж, Станкевич. Только официальных показаний я давать не намерена. Вы понимаете почему? Меня уберут точно так же и сразу.
— Мотив — ревность? — затаив дыхание, поинтересовался следователь.
— Ну что вы, он на такие благородные поступки не способен. — Элла Максимовна взглянула на свой пустой бокал, и Турецкий поспешил наполнить его. — Деньги. Все дело в них.
— Но… — Александр Борисович изобразил недоумение на лице, подталкивая хозяйку к дальнейшему объяснению.
— Тут все просто. Когда-то с помощью Шелиша Геннадий нахватал много предприятий. Часть из них благодаря ему была куплена через подставных лиц западными воротилами, и там, естественно, был и процент прибыли Станкевича. Когда Олег все понял, он пришел в ужас: страну разворовывают по кускам, как говорил он, ничего нашего скоро не будет, и мы будем учиться по западным учебникам. Он с Кроминым разработал программу деприватизации. Она предполагала национализацию сырьевых рудников и крупных заводов. А это означало разорение Станкевича и его западных приятелей. Их потери равнялись бы миллионам долларов. А кто же просто так все это отдаст? Поэтому и Шелиша, и Кромина не стало. Вам понятно?
— Я кое о чем таком догадывался, но вы так просто и доступно объяснили, что я восхищен! За вас! За ваш блестящий ум и конечно же красоту, которая меня делает пигмеем в вашем присутствии! — вдохновенно произнес Турецкий.
Настроение снова начало возвращаться к нему.
— Да вы искуситель, — рассмеялась Элла Максимовна, — и сердцеед!..
— Я становлюсь им, когда вижу перед собой такую богиню!
Он выпил кофе. Элла Максимовна налила ему еще чашку.
— Но способ исполнения убийства, согласитесь, довольно необычный. Здесь у вас никаких догадок?
— Тут увы! Если б я знала, я сразу бы позвонила и рассказала, а так, я понимаю, обвинять Станкевича абсурдно. Уж легче все приписать ревности. Однажды он говорил по телефону с Биллом Редли, это глава «клана» воротил. Разговор шел по-английски, но я язык знаю и, находясь на кухне, невольно прислушивалась. Речь шла о каком-то аппарате, имеющем довольно большую силу. И Станкевич сказал Биллу, что ему удалось заполучить его. Но что это был за аппарат, для чего, Геннадий в разговоре не объяснял. Помню, что Редли хотел его заполучить, но бывший муж явно не хотел отдавать и все свел к тому, что с пересылкой стоит повременить, мол, Россия сегодня плацдарм наступательных действий. Меня тогда заинтересовал этот аппарат, и я спросила у мужа, что это такое. Он сказал, что к нему заявился один сумасшедший конструктор, который хочет продать свое изобретение, оно помогает восстанавливать давление, и требует чуть ли не миллион долларов. Но я тогда не обратила на это внимание, все старались что-то продать, но сейчас думаю, может быть, с помощью него все и произошло? Если тот аппарат помогал восстанавливать давление, он был способен его и увеличивать. Как вы думаете?..
Турецкий, слушая Эллу Максимовну, чуть не подпрыгнул от радости. Он пожалел, что не заявился к ней раньше. Вдова Шелиша давно знала разгадку страшной тайны и до сих пор никому ее не открывала.
— Возможно и это, — сдерживая напор радости, ответил Турецкий.
— У вас даже глаза загорелись, — подметила она.
— Вот как? — наигранно удивился он. — Это потому что я смотрю на вас.
— Да вы просто опасный донжуан! — вспыхнула она. — Ну а что другое может быть? Ведь в желудке ничего не нашли, а пресловутые магнитные бури не убивают здоровых мужиков.
— Все возможно, — снова согласился Турецкий. — Но это, как говорится, предположение, а следствию нужны доказательства. Я не могу предъявить обвинения вашему первому мужу лишь на том основании, что он с кем-то разговаривал по телефону о некоем аппарате, а вы слышали. Тем более, что этот разговор шел по-английски, а там каждое слово имеет несколько значений в зависимости от контекста. И потом, он даже не упоминал, что кого-то хочет убить с помощью этого аппарата. И вы, как свидетель, весьма неудобный, ибо развелись, потому что не любили мужа, а значит, не можете быть объективны, или, как говорят юристы, здесь пахнет оговором. Словом, кисея, из которой платье не сошьешь. Кстати, у вас прекрасное платье, я сразу же обратил внимание.
— Тогда больше не буду его надевать, — ревниво сказала Элла.
— Почему?
— Потому что вы свой первый взор обратили не на меня, а на платье!
— Зато теперь я от вас не могу глаз оторвать.
«Этак мы далеко зайдем!» — пронеслось у него. Но он был так рад, что вся картина вдруг открылась как на ладони, что за одно это уже был влюблен в Эллу Максимовну. Теперь все встало на свои места: аппарат у Станкевича, мотивы ясны, и Володин, по всей видимости, у него же. Не важно, в каком качестве — заложника или работника. А всех других, причастных к изобретению, он уничтожил. Они могли понять, как убрали Шелиша, и становились опасными свидетелями, и Володин, возможно, нарочно переборщил со скачком давления, чтобы подать сигнал своим соратникам. Станкевич это разгадал и свидетелей убрал. Значит, и Нортон с Гжижей приезжали как бы на показательные стрельбы. Все правильно, они оба физики и неплохо в этом разбираются. Станкевич демонстрировал новое оружие, которое мечтают заполучить на Западе. Одним ударом убить нескольких зайцев. Но пока это версия. Генеральный предположений не примет. Да и опасно расшифровывать имя убийцы, если Фомин работает на него. Станкевич спрячет аппарат, уберет Володина, и Турецкий окажется в роли унтер-офицерской вдовы. И хозяйку надо увести в другую сторону: ее наблюдения весьма опасны, если она поделится ими еще с кем-нибудь.
