Юлия Яковлева - Вдруг охотник выбегает
– Куда?
– Полный провал! – ликовала Татьяна Львовна. – В связи с напряженной экономической обстановкой в мире, – занудела она своим экскурсоводческим голосом, – особенно осложнившейся в Североамериканских штатах, богатых покупателей осталось немного. Вы понимаете?
– Нет.
– Наши картины не удалось продать. Не все, – поправилась она. – Они вернутся в Ленинград. Конечно, что-то продали. Увы. Но! Многое и вернется. Нам уже передали телеграфом вчера.
Она стала радостно выкрикивать названия.
– Как вы сказали? – переспросил Зайцев. – «Наказание охотника»?
– А вы эту вещь знаете? Паулюс Поттер. Не первой величины, но приятная вещица. Ее продать тоже не удалось. Вы слышите? Товарищ Зайцев?
– Да, – сказал Зайцев, – я ее знаю. Вот видите, Татьяна Львовна, уже и трудности у иностранных миллионеров наступили. Говорили же вам, скоро вообще будет мировая революция и все станет всеобщим.
На том конце воцарилось молчание. И товарищ Лиловая повесила трубку.
…Зайцев, стараясь не скрипнуть, приотворил дверь. Тихо скользнул внутрь. Оратор вещал, чуть ли не закидывая голову назад, как упоенный песней соловей.
Все зааплодировали.
На Зайцева шипели, пока он сквозь море аплодисментов протискивался на свое место.
– А по какому поводу салют? – шепотом спросил он у Крачкина и Серафимова.
– А теперь все по-другому будет. Новые времена, – отозвался Крачкин.
Совсем такими же словами, как только что Коптельцев.
– Чего?
– Не слышал, что ли?
– Вот мы все гадали, с чего это нам Коптельцева из ГПУ назначили, а не мильтона из большого какого-то города перевели в Ленинград, – принялся рассуждать шепотом Самойлов, но Крачкин перебил:
– Я не гадал. И вообще подобных разговоров не припомню – не было таких.
– Ага. Я что-то путаю, – согласился Самойлов.
– Так что я не слышал? – не понимал Зайцев.
– Приказ подписан. Милицию сливают с ОГПУ. Одно ведомство мы теперь.
– Нет больше ни эллина, ни иудея, – пояснил Крачкин. – Аминь.
– Ну хлопай. Хлопай. Чего не хлопаешь?
И Зайцев захлопал.
