Иен Рэнкин. - Перекличка мертвых
— Полегче, парни.
— Отступить!
В колыхании противостоящих друг другу сторон был некий элемент слаженности. Один из демонстрантов с мобильным телефоном у уха, казалось, руководил своими: он кричал, что марш был официально разрешен и полиция нарушает все соглашения. Он грозил, что снимает с себя всякую ответственность за последствия, в то время как фотографы, встав на цыпочки и подняв на вытянутых вверх руках камеры, старались не упустить ни одного мгновения разворачивающейся драмы.
Шивон осторожно попятилась назад, потом стала потихоньку протискиваться вбок и наконец очутилась с краю колонны. Это была выгодная позиция, и она сразу же начала рыскать глазами по толпе в поисках Сантал. Рядом надрывал глотку подросток с гнилыми зубами и бритой головой. Судя по выговору — местный. Полы его куртки разошлись, и она заметила, что за ремень у него заткнут какой-то предмет.
Что-то очень похожее на нож.
Подросток снимал на вмонтированную в мобильник видеокамеру достойные его внимания эпизоды и тут же пересылал приятелям. Шивон осмотрелась. Возможности привлечь внимание полицейских не было. Впрочем, если бы они начали продираться к нему, это могло бы кончиться свалкой. Решив действовать самостоятельно, она встала у парня за спиной, ожидая подходящего момента. Началось скандирование лозунгов, руки взметнулись вверх, и, сочтя момент благоприятным, Шивон схватила шалопая за запястье и заломила ему руку назад, так что он рухнул на колени. В мгновение ока она выхватила у него из-за пояса нож, дала ему пинка, отступила к густой живой изгороди и бросила туда нож. Тут же смешавшись с толпой, она принялась усердно хлопать в ладоши. И краем глаза увидела, как в нескольких шагах от нее он с багровым от злости лицом работал локтями, ища своего обидчика.
На нее он никакого внимания не обратил.
Шивон едва сдержала улыбку, хотя и чувствовала, что ее собственные поиски могут оказаться столь же безрезультатными, как и поиски этого обиженного ею хулигана. Она находилась в гуще людей, которые в любую секунду могли превратиться в дикарей.
Полжизни отдала бы сейчас за чашку дрянного кофе.
Однако, как говорится, не место и не время…
Мейри сидела в вестибюле отеля «Бэлморал». Вдруг она увидела выходящего из лифта мужчину в голубом костюме. Мейри встала с кресла, и мужчина, взмахнув приветственно рукой, направился прямо к ней.
— Мистер Камвезе? — уточнила она.
Он церемонно поклонился, подтверждая, что это именно он, после чего они обменялись рукопожатием.
— Как мило с вашей стороны согласиться на встречу без долгих уговоров, — с улыбкой произнесла Мейри.
По телефону она сказала ему следующее: начинающий репортер сгорает от желания побеседовать со столь важной персоной в африканской политике… Не соблаговолит ли он уделить ей не более пяти минут, чтобы помочь в работе над очерком?
Не было необходимости продолжать игру, ведь он стоял перед ней, однако ей не хотелось сразу спускать его с неба на землю.
— Чашечку чая? — предложил он, жестом приглашая ее в Пальмовый дворик.
— Какой у вас прекрасный костюм, — сказала она и, усаживаясь на подвинутый им стул, подобрала под себя юбку так, что мягкое место картинно обрисовалось.
Джозефу Камвезе зрелище, похоже, понравилось.
— Благодарю, — ответил он, присаживаясь напротив нее на банкетку.
— Сшит на заказ?
— Куплен в Сингапуре на обратном пути из деловой поездки в Канберру. По правде говоря, он и стоил немало… — С заговорщицким видом он наклонился к ней. — Но пусть это останется между нами. — Он широко улыбнулся, сверкнув золотой коронкой на заднем зубе.
— Еще раз спасибо, что согласились встретиться, — сказала Мейри, доставая из сумки блокнот, ручку и диктофон. Кивком указав на него, она спросила, не возражает ли гость против записи.
— Это зависит от того, каковы будут вопросы, — ответил он и снова улыбнулся.
Подошла официантка, и он заказал для обоих Лапсанг Сушонг. Мейри терпеть не могла этот чай, но промолчала.
— Позвольте мне самой заплатить за себя, — попросила она, но он отмахнулся.
— Это такая мелочь, что не стоит даже разговаривать.
Мейри приподняла брови. Подготовив свой инструментарий, она начала задавать вопросы:
— Вашу поездку финансирует «Пеннен Индастриз»?
Улыбка пропала, взгляд сделался жестким.
— Прошу прощения?
Мейри попыталась изобразить наивное изумление:
— Мне просто любопытно, кто оплатил ваше пребывание в Эдинбурге.
— Так вот что вам нужно!
В голосе зазвучали ледяные нотки. Он нервно провел ладонями по краю стола, барабаня кончиками пальцев по столешнице.
Мейри сделала вид, будто читает подготовленные вопросы.
— Мистер Камвезе, вы представляете здесь торговые интересы Кении. Чего вы ожидаете от саммита «Большой восьмерки»?
Она установила диктофон в режим записи и положила его на стол между ними. Джозеф Камвезе, казалось, опешил от простоты вопроса.
— Освобождение от долгового бремени жизненно важно для возрождения Африки, — заученно начал он. — Канцлер Браун прямо указал на то, что некоторые соседние с Кенией государства… — Он вдруг словно поперхнулся. — Зачем вы здесь? Хендерсон — это ваше настоящее имя? Я поступил как последний дурак, не попросив вас показать документ, удостоверяющий вашу личность.
— Он у меня всегда с собой.
Мейри сунула руку в сумку, лежащую у нее на коленях.
— С какой стати вы упомянули Ричарда Пеннена? — позабыв про удостоверение, спросил Камвезе.
Мейри посмотрела на него, растерянно мигая:
— Да я его вообще не упоминала.
— Ложь.
— Я упомянула «Пеннен Индастриз», но ведь это компания, а не человек.
— Вы ведь были с тем полицейским в «Престонфилд-Хаусе».
Это прозвучало как утверждение, хотя запомнить ее он вряд ли мог. Все равно отпираться она не стала.
— По-моему, вам лучше уйти, — объявил он.
— Вы уверены? — Теперь металл зазвучал в ее голосе, и взгляд скрестился с его взглядом. — Если вы сейчас уйдете, ваше фото займет всю первую полосу моей газеты.
— Не смешите.
— Изображение крупнозернистое, так что при обработке кое-что потеряется. Но танцующая перед вами стриптизерша никуда не денется, мистер Камвезе. И вы, пожирающий глазами ее обнаженную грудь. Стриптизершу зовут Молли, она работает в баре «Гнездышко» на Бред-стрит. Сегодня утром я получила пленку системы видеонаблюдения.
Все, что она сказала, было ложью от первого до последнего слова, но, увидев реакцию собеседника, она восторжествовала. Его пальцы так и впились в стол. В коротко стриженных волосах блеснули капельки пота.
— А потом, мистер Камвезе, вас допрашивали в полицейском участке. Осмелюсь сообщить, что пленка с записью этого эпизода также имеется.
— Что вам от меня надо? — зашипел он, но тут же был вынужден взять себя в руки, поскольку к столику подошла официантка с подносом, на котором помимо чашек и чайничка стояла тарелка с песочным печеньем.
Мейри сразу же сунула в рот печенье — утром она не успела позавтракать. От чая исходил запах водорослей, высушенных в печке, и она, дождавшись, когда официантка наполнит чашку, сразу же отставила ее в сторону. Кениец поступил со своей точно так же.
— Жажда не мучает? — спросила она, не в силах сдержать улыбку.
— А, так тот самый детектив вам все и рассказал, — догадался Камвезе. — Он ведь пугал меня тем же самым.
— Разница в том, что он только пугал. А я не упущу шанса украсить первую полосу таким эксклюзивом, если только вы не предоставите мне весомых оснований этого не делать… — Она прекрасно видела, что он еще не полностью заглотил наживку. — Первая полоса, которую увидит весь мир. Сколько времени понадобится, чтобы пресса вашей страны подхватила и растиражировала эту историю? И сколько, чтобы она дошла до руководителей вашего правительства? До ваших соседей, друзей…
— Хватит, — рыкнул он, сверля взглядом стол. Из отполированной до блеска столешницы на него смотрело его отражение. — Хватит, — повторил он, и по его тону Мейри поняла, что он повержен. Она надкусила второе печенье. — Чего вы хотите?
— На самом деле совсем немногого, — заверила она. — Только вашего откровенного рассказа о мистере Ричарде Пеннене.
— Так вам нужно, чтобы я стал вашей «Глубокой глоткой»,[17] мисс Хендерсон?
— Ну, если такое сопоставление вас тешит… — согласилась она.
Про себя же подумала: а вообще-то ты всего лишь простофиля, которого поймали на удочку… просто очередной бездарный чиновник…
Доносчик, каких тьма…
Для него это были уже вторые похороны за неделю.
