Вильям Каунитц - Полицейское управление
— Да.
— Тогда вам лучше уйти. Я намерен применить собственный метод расследования.
— Я остаюсь, — сказал Мак-Куэйд. — Возможно, вам понадобится свидетель.
Они посмотрели друг другу в глаза, двое полицейских, вступающих в молчаливый сговор. Мэлоун понимал, чего ждет от него начальник оперативного отдела.
Собрав фотографии, он бросил их в мусорную корзину. Протянул руку.
— Дайте спички.
Мак-Куэйд подал ему коробок. Мэлоун чиркнул спичкой и поджег содержимое корзинки. Потом начал обыскивать письменный стол. Выдвинул и обшарил все ящики. Не найдя того, что искал, он медленно оглядел комнату. Платяной шкаф? Открыв дверцу, сначала поискал на полу, потом раздвинул висевшую на «плечиках» форму.
— Какого черта вы ищете? — спросил Мак-Куэйд.
— То, что всегда есть под рукой у каждого полицейского. — Мэлоун отступил на шаг, оглядывая полку. Там стояли три коробки из-под обуви. Угол нижней был в масляных пятнах.
— Вот это. — Он вытащил нижнюю коробку.
Набор для чистки оружия. Мэлоун поставил коробку на стол.
— Вам совсем не обязательно при этом присутствовать.
— Я начинаю отдавать должное вашему методу, Мэлоун. Я остаюсь. Чувствую, мне есть чему поучиться.
Мэлоун собрал шомпол для чистки ствола. Достал из коробки кусок ветоши, вставил в паз шомпола. Откупорив бутылку с растворителем, обмакнул в него ветошь. С трудом разжав мертвые пальцы, вынул из них револьвер, открыл барабан, высыпал патроны, оставив одну стреляную гильзу. Проверил марку оружия — «смит-и-вессон». У этой модели барабан крутится против часовой стрелки. Мэлоун поставил его так, что стреляная гильза оказалась напротив ствола. Потом закрыл барабан и положил револьвер рядом с неподвижной рукой. Отступив, Мэлоун оглядел место происшествия. Почувствовал, что не хватает какой-то мелочи, и рассыпал оставшиеся патроны по столу. Опять отступил, посмотрел, наконец кивнул Мак-Куэйду.
— После проведенного мною расследования я пришел к заключению, что лейтенант Манелли погиб в результате несчастного случая, когда чистил служебный револьвер. Я засвидетельствую это перед судом присяжных.
— В «Уставе патрульной службы» говорится о том, что табельное оружие должно содержаться в чистоте и готовности к немедленному применению, — ответил Мак-Куэйд. — Поскольку смерть наступила по вышеуказанной причине, это будет считаться гибелью при исполнении служебных обязанностей.
Мэлоун взял предсмертную записку. Пробежал глазами и бросил в огонь. Края начали загибаться и обугливаться. Скоро от записки осталась лишь щепотка пепла.
Мак-Куэйд подошел к лейтенанту.
— Обергфолл потом здесь все приберет. А мы сейчас пройдем ко мне в кабинет и поговорим.
Глава 21
Понедельник, 6 июля, пополудни
Кое-кто из собравшихся слонялся по комнате, другие расселись по стульям. На всех лицах — уныние. Увидев в кабинете Мак-Куэйда столько народу, Мэлоун остановился от неожиданности.
— Привет, полицейский, — меланхолично приветствовал его Андерман. Лицо Дэвида Анкори было бесстрастным, но уши его пылали.
В кабинете были установлены кинопроектор и экран. Рядом — магнитофон и кассеты со звуковым сопровождением.
Мак-Куэйд повернулся к Мэлоуну.
— Когда Обергфолл поехал за вами и вашей бригадой, он обнаружил все это и привез сюда.
Мэлоун, кивнув своим, подошел к Андерману и сел рядом.
— Ну? Какие новости?
— Что может быть нового, полицейский?
— Так. Для начала: человек, с которым вы встречались в Бэттери-Парк, мертв. Его имя Манелли, помните такого?
Лицо Андермана вытянулось.
Мэлоун продолжал.
— Теперь я вижу человека, не имеющего никакого отношения к полицейским из оперативного отдела и к студенту-раввину, обучающему их обращению с автоматом «узи». Вам интересно, мистер Андерман? — с презрением процедил он.
Андерман заерзал, хотел что-то ответить, но передумал и отвернулся. Мэлоун приблизился к нему вплотную.
— Вы с самого начала делали из меня дурака. Когда-нибудь я возьму и засуну вам в задницу кнут для скота.
Андерман, привстав, показал на стопку листов с записью переговоров.
— Подождите, пока не услышите это.
Мак-Куэйд мрачно сказал:
— Мы перед лицом кризиса. Давайте работать вместе и не поминать старое.
Он сделал знак Обергфоллу, который кивнул и пошел зашторивать окна.
Мак-Куэйд взял один листок, пошел к двери и щелкнул выключателем. Потом немного приоткрыл дверь, чтобы из коридора просачивалось немножко света.
Обергфолл включил проектор. Держа бумагу в полоске света, Мак-Куэйд смотрел на экран, где появилась дрожащая неясная картинка.
Станислав, расхаживающий перед скамейкой в парке. На ней сидят какие-то люди и смотрят на него.
Мак-Куэйд прочел:
— Станислав говорит: «Мы должны действовать. Брэмсон встречался с нашим арабом. У нас хватит людей, чтобы уничтожить… Все готово… Пластиковых бомб достаточно, чтобы выполнить задачу».
Келли: «Пострадают и полицейские».
Станислав: «Это неизбежно. Все мы знали, на что идем. Манелли придется убрать».
Мэлоун впился глазами в экран, пытаясь читать по губам.
Олдридж Брэкстон вскочил.
— Брэкстон говорит: «Вы все сошли с ума. Мы с сестрой не будем в этом участвовать. Это сумасшествие. Мы не пойдем с вами».
Станислав стоял к камере спиной. Кулак занесен над головой Брэкстона. Брэмсон, вскочив, толкает Брэкстона обратно на скамейку. Камера дает крупным планом дрожащие ноги Олдриджа Брэкстона.
Мак-Куэйд продолжал:
— Келли говорит: «Я согласен».
Теперь Брэмсон: «Я сделаю это».
Станислав: «После выполнения задания мы вернемся к повседневной работе, как будто ничего не случилось».
Они по очереди покидают парк. Пленка крутится быстрее, мелькают белые пятна, светящиеся точки в углу экрана.
Появился идущий через парк Занглин. Подходит к Станиславу. Оба шагают прочь от реки. Камера ловит движение губ.
Мак-Куэйд продолжал:
— Занглин говорит: «Настройщик роялей хочет нас увидеть».
Станислав: «Когда?»
Занглин: «Прямо сейчас. И мы должны быть уверены, что не приведем за собой „хвост“».
Они покидают парк. Опять светящиеся точки. И вот уже Станислав и Занглин идут через небольшой сквер в Тюдор-Сити. После короткого разговора с человеком в шоферской фуражке они входят в ресторан. Мак-Куэйд, захлопнув коленом дверь, включает свет. Подходит к магнитофону. Встречается глазами с Мэлоуном и качает головой, как бы говоря: и как только вас угораздило в это впутаться?
Он включает магнитофон. Щелчок, потом голос Брэкстон:
— Алло?
— Это я. — В голосе слышна паника. — Они все спятили!
— Как и ты. Зачем звонишь мне?
— Я должен с тобой поговорить. Они психи.
— Олдридж, успокойся и скажи, что произошло.
— Они собираются взорвать бомбы по всему городу, потом в окрестностях. Сначала взорвут еврейский склад в Куинсе. И они думают, что мы пойдем с ними!
— Я ухожу с работы через пять минут. Приезжай сейчас ко мне домой, поговорим. Надо найти выход.
— Хорошо. Ты помнишь того полицейского, которого Станислав хотел подставить?
— Манелли. Да, я его помню. И помню, что ты в тот вечер был великолепен.
Олдридж, игнорируя ее замечание, торопливо продолжал:
— Они хотят его убрать. После убийства того полицейского на мосту он сложил два и два и обо всем догадался. Сказал, что пойдет к городскому прокурору.
— Что они собираются делать?
— Не знаю, и мне наплевать. Манелли не наша забота. Сейчас надо позаботиться о себе.
— Брат, дорогой, но такая жизнь чертовски возбуждает!
Щелчок. Обергфолл раздвинул шторы. Мэлоун стоял, сжав кулаки.
— Кто мне расскажет, как ваш отдел оказался вовлеченным в это?
Андерман беспомощно посмотрел на Мак-Куэйда.
— Скажите ему.
Мак-Куэйд принялся расхаживать вокруг стола. Потом заговорил:,
— Это началось несколько лет назад, когда был похищен нефтяной магнат в Латинской Америке. За него потребовали многомиллионный выкуп. Потом третьего апреля ФАЛН взорвало здание «Мобил-ойл» в Нью-Йорке. Один человек убит, несколько ранено. После того случая на нас начинают давить компании, правления которых находятся в Нью-Йорке. Дело принимает скверный оборот, когда Мурхауз создает так называемый «гражданский комитет» по проверке мер безопасности, которые предлагают компаниям агентства, имеющие лицензии. Потом он послал предложения в Вашингтон, что еще больше осложнило обстановку. Теперь каждый начал искать террориста под кроватью. Прежде у нас не было разведданных на арабов, ни на плохих, ни на хороших. Тотчас стали говорить, что в Нью-Йорк без труда может въехать любой желающий, как в Париж. Или в проклятый Алжир, или еще куда-нибудь. Агентство предложило нам проводить негласный отбор.
