Фридрих Незнанский - Миллионщица
А спустя три дня, когда следствие шло уже полным ходом, из Берлина вернулся, наконец, непосредственный начальник Александра Борисовича Турецкого – Меркулов.
– Наслышаны-с, наслышаны-с!.. – Это было первое, что услышал Сан Борисыч, будучи вызванным в кабинет к шефу, едва переступив порог упомянутого святилища. – Молодцы, весьма оперативно… Садись, Саня!
– Мы о вас – тоже наслышаны, и вы молодцы! – не остался тот в долгу.
– По «ящику» смотрел? – поинтересовался довольный Константин Дмитриевич.
– Какой там «ящик»? Мы – рабочие лошадки, в рутине погрязли по самое некуда, не до «ящика» нам. Земля, однако, слухами полнится!.. Ну хватит, рассказывай, как поездочка в обществе Самого?
– Сейчас… – Меркулов поудобнее устроился в своем кресле и открыл рот, дабы поведать Турецкому нечто, судя по его виду, действительно интересное и в объективы телевизионщиков наверняка не попавшее. К сожалению, услышать это, по крайней мере на сей раз, Александру Борисовичу было не суждено. На столе Меркулова зазвонил один из его телефонов…
Турецкий никогда не мог запомнить, какой аппарат с кем или с чем связывает его шефа. Но, видимо, тот, что подал голос, связывал с кем-то важным, поскольку Костя тут же поднял трубку.
Разговор, как отметил Сан Борисыч, протекал несколько односторонне: Меркулов больше слушал, изредка издавая междометия весьма почтительным тоном, и длилось все это безобразие никак не меньше пяти минут, после чего начальник положил трубку, вздохнул и, не глядя своему подчиненному и другу в глаза, произнес виноватым тоном:
– М-да… Тут такое дело, Саня… придется тебе передавать часть того, чем сейчас занят, Левину и… Словом, убили не просто иностранца, а крупного чиновника посольства. – Он назвал страну, и Турецкий едва не взвыл.
– Костя, я что – один-единственный, неповторимый и заодно козел отпущения для тебя?! Да ты знаешь, что я и в отпуске этим летом не был, меня жена скоро из дома выгонит, я…
– Саня, уймись… – Меркулов поглядел на своего подчиненного сурово и многозначительно поднял указательный палец к потолку. – ТАМ просили, чтобы делом занялся лично ты… Чуешь, о чем речь?..
Турецкий примерно секунду пристально смотрел на Меркулова, понимая, что отвертеться, независимо от того, врет Костя или говорит правду, не удастся точно…
– Совести у вас у всех нет, – мрачно буркнул он. – Я Иринке обещал, как только завершу последние дела, махнуть с ней к ее тетке в Прибалтику на пару недель, думал ты, как человек понимающий…
– Ты ж эту ее тетку терпеть не можешь! – ухмыльнулся Меркулов.
– Не я ее, а она меня. Называет наш брак с Иркиной стороны мезальянсом. Всю жизнь так считает!
– Вот видишь! Получается, твое появление там никакой радости никому не сулит! Ну, хочешь, я сам твоей Ирине Генриховне позвоню и объясню?..
– На, звони, великодушный ты наш! – произнес Александр Борисович Турецкий и протянул Меркулову свой мобильный. – Ну? Я жду! Нажимай «любимый номер» и объясняйся, а я – пас!..
Что еще оставалось делать Константину Дмитриевичу Меркулову? Только тяжко вздохнуть и нажать упомянутую Турецким кнопку…
